Читать книгу - "100 великих приключений на море и на суше - Валерий Борисович Гусев"

Но Уилкинсу нужно было провести повторный замер: первый вызывал сомнение в достоверности. А что значит этот замер? Опустить грузик на тросе на глубину 5 тысяч метров и смотать его обратно…

Время шло. Коллега копался в моторе. Наладил, правда, ценой четырех пальцев на руке – обморозил их навсегда. Взлетели. Через час полета мотор вновь отказал. Еще через час вновь взлетели. Но ненадолго. Сели (вернее, упали) меж торосами; самолет поврежден.

Определились – до места, где можно было рассчитывать на реальную помощь, 150 километров по торосистому льду. Трое суток просидели, укрывшись, пережидая шторм. Изладили пару брезентовых саней, уложили имущество и оборудование; через несколько дней одни сани бросили, через неделю бросили и вторые. Груз несли за спиной. Путь был очень труден: торосы, заносы, полыньи. Мокрую одежду сушили, конечно, на себе. Шли одиннадцать тяжелых дней.

В другой раз Уилкинс взбирался по трапу на самолет во время вынужденной посадки, цепляясь и удерживаясь на нем… зубами, потому что руки у него были заняты приборами да и слегка поранены.

Снова и снова полеты… Вынужденные посадки, во время которых приходилось «куропачить» по пять суток.

В 1929 году Уилкинс принял участие в кругосветном путешествии доктора Эккенера на дирижабле «Граф Цеппелин», во время которого внес в свой «послужной список» еще ряд географических открытий. Как-то репортер спросил Уилкинса, в каких странах он побывал. «Во всех, – скромно ответил тот, – кроме Китая».

И вот теперь – небывалое путешествие к Северному полюсу подо льдами Северного океана. Повторимся – идея не нова, по возрасту она равна самой подводной лодке, как средству передвижения. Уилкинс встретился и обсудил детали возможного плавания с инженерами и учеными, с подводниками, которые до него высказывали такие идеи. Все они горячо его поддержали, и кое-кто из них принял участие в подготовке плавания. Ему помогли найти и получить лодку. Она была передана ему в аренду на год за один доллар с условием, что «не будет использоваться ни для какой иной цели, кроме арктических исследований, а по их окончании будет возвращена на утилизацию».

Подлодка, как известно, много сложнее надводных кораблей по конструкции, управлению, в целом – по эксплуатации. Двойной корпус, два вида двигателей, сложные устройства для погружения и всплытия и т. д. А приспособить лодку для плавания во льдах и подо льдами задача вообще многотрудная. Ее целиком взял на себя Уилкинс. Он трудился, ее решая, буквально сутками. «Уилкинс, – вспоминал Свердруп, – владеет непреклонной волей и неутомимой работоспособностью, разбивающей все преграды, и твердой верой, которая проводит в жизнь всякую новую идею».

Лодке дали новое имя – «Наутилус». Это был уже третий «Наутилус». Первый – небольшая подлодка, построенная Р. Фултоном в 1801 году. Но «О-12» «перекрестили» в честь «Наутилуса» второго, созданного талантом великого Жюля Верна. И, кстати, на церемонии переименования присутствовал его внук.

Вообще говоря, не совсем понятен изначальный выбор такого названия – именем невзрачного моллюска. Может быть потому, что он вел двойной образ жизни – ползал по дну и плавал, когда ему хотелось, на поверхности моря. А, может, потому, что в переводе, кажется, с португальского «Наутилус» значил – «моряк».

Так или иначе, новый «Наутилус» покинул Америку и в августе 1931 года добрался до Шпицбергена. Здесь, естественно, потребовались после дальнего перехода и перед северным походом текущий ремонт и дооборудование.

«Наутилус» поглощал деньги много проворнее, чем морские мили: скорость его в экономном режиме едва дотягивала до 3 узлов.

Положение сложилось такое, что Уилкинс в отчаянии был готов бросить затею. Но тут, как добрый волшебник, появился Линкольн Элсуорт, безгранично верящий в сомнительное предприятие, и выложил такую сумму, что спас положение и придал экспедиции реальный характер.

Долго ли, коротко – добрались до океанских льдов. Уилкинс подготовил первое погружение. Но! Не состоялось ни первое, ни какие иные – неожиданно выяснилось, что в пути «Наутилус» потерял руль глубины. Не поверилось; спустился водолаз, осмотрел лодку, подтвердил потерю: скорее всего не выдержали перехода проржавевшие кронштейны. Без руля глубины лодка, конечно, погрузиться не могла. Но Уилкинс, «владея непреклонной волей», не отступил. «Нужно заполнить носовую цистерну водой, нос лодки опустится, дадим ей ход, и она уйдет под лед».

Решение, конечно, оригинальное, но крайне опасное. Кто мог знать, как при этом поведет себя подлодка? Ко всем другим непредсказуемостям, имея положительную плавучесть, она будет прижиматься к нижней поверхности льда, а это станет не только помехой к передвижению, приведет к очередным поломкам, но и сделает реальностью полную ее неподвижность. Застрять подлодке под водой с ограниченным запасом воздуха – что может быть страшнее?

Но экипаж и командование состояли из подлинных искателей приключений. Безбашенных, как сказали бы в наше время.

Попытка за попыткой. Лодка кренилась с борта на борт, упиралась, давала задний ход, но никак не желала скрыться подо льдом. «Наутилус» оказался, к счастью, предусмотрительней своих командиров.

Разочарование было велико. Несмотря на то, что научная программа успешно выполнялась, главная задача – достижение Северного полюса и пересечение океана подо льдом – осталась нерешенной. Да, скорее всего, она таким техническим средством и не могла быть решена. Лодка слабенькая, старенькая, под водой она могла находиться без дозаправки воздухом и с такими батареями порядка сорока часов. Какой уж тут полюс. В то же время техника и технологии тех лет вполне могли обеспечить строительство специального научного подводного судна по уровню возможностей «Наутилуса» капитана Немо. Но, как говорится, искусство требует жертв, наука – денег.

Что ж, эта мечта Уилкинса не сбылась. Однако «будущее покажет, пересечет ли кто-нибудь Ледовитый океан на лучшей подводной лодке. Я думаю, это можно осуществить…»

Будущее показало. И не раз.

К портрету Уилкинса нельзя не добавить его энергичную поисковую работу по розыскам советского летчика С.А. Леваневского и членов экипажа в 1937 году.

Большой почтово-пассажирский самолет совершал перелет через Северный полюс. В тяжелых метеорологических условиях самолет прошел над СП и где-то через час дал радиограмму, сообщив в ней, что остановился один из моторов. Больше на связь самолет не вышел. В поисках его, организованных правительством, срочно и в чрезвычайном масштабе, приняли участие и американские пилоты.

Решением Главсевморпути в распоряжение Уилкинса был предоставлен двухмоторный гидросамолет с радиусом действия в 4 тысячи миль. Сколько вылетов совершил Уилкинс, сейчас достоверно сказать трудно, но они продолжались с августа 1937 года до февраля 1938 года.

Уилкинсу, как и другим летчикам, не удалось обнаружить следов самолета Леваневского. Однако такое искреннее и самоотверженное участие вновь показало нерушимость полярного братства.

Северные