Читать книгу - "Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн"

кооперативным банком, который одолжил ему 2 тысячи марок. Однако после уплаты арендной платы за несколько месяцев вперед у него осталось всего 25 марок, на которые он купил электрический утюг – “гладильная доска появится позже”. Домовладелец предоставил плиту, невеста – постельное белье, а теща – стереосистему, которая ей была не нужна, поскольку у нее теперь был аккордеон.

Каждую неделю пара ходила в магазины, чтобы сравнивать цены. Ханс составлял “длинные списки” того, что им нужно, разделяя на “абсолютно необходимое, нужное и то, что можно купить позже, если понадобится”. Жена коллеги работала в мебельном магазине и продала им стол и четыре стула за половину обычной цены – это по-прежнему было вдвое больше, чем они планировали, но, поскольку мебель была прочной и могла прослужить долго, “мы лучше обойдемся без холодильника”.

На свадьбу коллеги подарили им наличные, которые Ханс потратил на фотографа, а также на черный “мерседес” и “шевроле-импала”, которые он арендовал на один день. Хранение еды оказалось проблемой, потому что в их подвале было слишком тепло, чтобы он мог служить кладовой. Если бы только они подождали с мебелью! Самый дешевый холодильник стоил 475 марок. Теперь уже жена Ханса хотела купить его сразу в рассрочку, он не мог этого себе позволить. В конце концов, ему все еще нужно было вернуть 2 тысячи немецких марок, которые они взяли в долг, и он не был уверен, сколько сверхурочной работы будет в ближайшем будущем. Заработок его жены-продавщицы едва покрывал арендную плату, косметику и походы в парикмахерскую. Ритуал вручения подарков все больше его раздражал: в августе начинали копить на Рождество. “Если сложить все это, я всегда трачу больше, чем планировал. Я покупаю вещи, в которых не нуждаюсь, и тогда у меня не оказывается денег на то, что мне действительно нужно”. Попытки найти подходящие подарки по цене, которую молодой человек мог себе позволить, утомляли его – за исключением подарка жене, которая любила духи Chanel № 5. В феврале настроение Ханса улучшилось, и они с женой отправились на неделю покататься на лыжах в Австрии.

Для этой молодой пары бережливость, осмотрительное планирование и чувство “основных потребностей” сосуществовали со скромной роскошью, импульсивными покупками и погоней за “хотелками”30. Хансу едва ли недоставало гражданского мужества; он был одним из первых отказников от военной службы по соображениям совести и участвовал в Пасхальных маршах за мир. Но ему было неловко, когда приходилось идти в отдел кадров, чтобы получить справку с места работы, необходимую для подачи заявления на кредит в банке: “Это отстой: теперь все женщины там знают, что мне нужны деньги, а у меня их нет”31.

В этом отношении Западная Германия еще не догнала Соединенные Штаты, где потребительский кредит стал восприниматься как признак многообещающих мужчины и женщины. Возможность покупать в кредит продолжали называть “приданым маленького человека”. Тем не менее характер кредита теперь менялся, как можно видеть из колонки советов в Hörzu, теле- и радиожурнале, который каждую неделю читали миллионы людей. Покупка женой шубы в рассрочку в 1959 году вызвала бурный спор. Один читатель предупреждал об “американских условиях” и революции полов: чтобы платить за такую роскошь, домохозяйкам придется сменить фартук на оплачиваемую работу. Другие защищали кредит как стимул к действию и самосовершенствованию – аргумент, который американские пророки изобилия выдвигали после 1900 года. Фрау Ирена, популярный обозреватель газеты, придерживалась либеральной точки зрения – в реальной жизни за этим именем скрывался Вальтер фон Холландер, писатель, который еще в веймарские годы выступал за брак как партнерство равных; его nom de plume был самым охраняемым секретом в немецких издательствах. “Строгая экономия весьма похвальна для молодых людей”, говорила читателям фрау Ирена в 1959 году, но если “время лишений длится слишком долго, они устают”. Экономить каждую копейку, пока не будет достаточно, чтобы вместе построить комфортный дом, означало жертвовать многими годами счастья. Ирена сообщала девятнадцатилетней горничной, что вопреки желанию родителей та абсолютно вправе распоряжаться жалованием по своему усмотрению, а не отправлять его домой для сбережения: некоторые могли бы счесть это “безрассудным”, но в деньгах, как и в жизни, “каждый должен быть свободен стремиться к своему собственному счастью”, пока не становится обузой для родителей32. Этот хорошо известный девиз был придуман Фридрихом Великим в поддержку религиозной терпимости. Более спокойное отношение к деньгам теперь также ссылалось на “прусские ценности”.

Накопи себе богатство!

Активисты сберегательных кампаний были в отчаянии из-за морального упадка, который они вокруг себя наблюдали. Исследование, проведенное Союзом сберегательных банков в 1961 году, показало, что, помимо карманных денег, родители, бабушки и дедушки баловали большинство детей дополнительными наличными на “сладости, мороженое, книги, пластинки, запчасти для велосипедов, экскурсии, духи и чулки”. Хуже всего были дети, у которых было двое работающих родителей. Вместо того чтобы отправить их в школу с приготовленными дома бутербродами, им разрешалось купить пирожное! “Принципы по большей части утрачены”, – вздыхал автор. Средняя школа в Кёльне подарила родителям двести вещей, от которых их дети отказались, не оценив их ценности, в том числе совершенно новые кроссовки. Две трети восьмиклассников регулярно ходили в кинотеатр, чтобы посмотреть фильмы для взрослых. “Знают ли родители, что они делают со своими детьми?” Они создавали “мягкое” поколение. Хвастовство, расточительность и недостаток самообладания были неизбежными побочными эффектами такого “неправильного отношения к деньгам”. Только бережливость могла научить здоровому среднему пути между крайностями расточительности и скупости33.

В действительности сберегательные банки в Западной Германии сыграли активную роль в переходе к более гедонистическому и материалистическому отношению к деньгам. Вместо того чтобы проповедовать бережливость как признак личной добродетели и осторожности, они рекламировали сбережения как путь к богатству. Лозунги сберегательных кампаний в эти годы рассказывают историю: “Будь бережлив и помогай себе” (1954) превратились в “Кто экономит, тот впереди” (1961) и “Богатство начинается со сбережений” (1965). К началу 1970-х годов сберегательные кассы ориентировались на молодые семьи как на “богатых завтрашнего дня”. Сберегательная книжка стала “книгой желаний”34.

Два события способствовали появлению идеи “Накопи себе богатство!”. Одним из них было расширение персонального банковского обслуживания. С середины 1950-х годов заработная плата все чаще выплачивалась непосредственно на счета “saver-giro”, которые включали в себя текущий счет и предлагали удобную оплату и “кредит для всех”, как объяснялось в рекламе35. Новые “контрактные” и “целевые” сберегательные счета автоматически списывали определенную сумму каждый месяц. Сбережения здесь больше не были функцией силы воли и привычки: однажды созданные, они стали постоянным порядком. Второй и решающий импульс исходил от правительства.