Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

Италии ее африканские колонии, в то же время мы не исключаем возможности обсуждения этого вопроса. В настоящее время все эти колонии находятся в наших руках. Кто хочет их иметь? Если есть за этим столом претенденты на эти колонии, было бы хорошо, чтобы они высказались.

– Нам они не нужны, – проявил великодушие Трумэн. – Мы имеем у себя достаточное количество бедных итальянцев, которых нужно кормить.

Но Сталин не отступал:

– Мы хотели бы знать, считаете ли вы, что Италия потеряла свои колонии навсегда. Если вы считаете, что она потеряла эти колонии, то каким государствам мы передадим их под опеку? Мы хотели бы это знать.

В Потсдаме в итоге согласятся рассмотреть вопрос об итальянских колониях в связи с подготовкой мирного договора с этой страной.

И вновь Сталин просит предоставить слово своему наркому, который представил документ с советской позицией по Турции.

– На предложение турецкого правительства заключить союзный договор был дан ответ, что советское правительство не возражает против заключения такого договора на определенных условиях. Заключение союзного договора означает, что мы должны совместно защищать наши границы. Однако в некоторых частях мы считаем границу между СССР и Турцией несправедливой. Действительно, в 1921 году от Советской Армении и Советской Грузии Турцией была отторгнута территория областей Карса, Артвина, Ардагана. Чтобы заключить союзный договор, следует урегулировать вопрос об отторгнутой от Грузии и Армении территории, вернуть им эту территорию обратно. Второй важный вопрос, который мы должны урегулировать, – это вопрос о Черноморских проливах. Мы неоднократно заявляли нашим союзникам, что мы не можем считать правильной конвенцию, заключенную в Монтрё. По этой конвенции права Советского Союза в Черноморских проливах такие же, как права японского императора.

– Это очень важный документ, и он идет гораздо дальше того, о чем мы говорили раньше, – удивился Черчилль.

– Но тогда не было и речи о союзном договоре.

– Я полагаю, что все другие подписавшие конвенцию стороны также будут запрошены.

– За исключением Японии, – пояснил Молотов.

– Речь идет о русской базе в проливах, а также о том, что никто не может иметь отношение к вопросу о Дарданеллах и Босфоре и проходе через них, кроме Турции и Советского Союза, – не скрывал возмущения Черчилль. – Турция никогда не согласится на это.

– Такие договоры между Турцией и Россией существовали и раньше, – пояснил Молотов.

– По которым Россия получала укрепленную базу в проливах?

– По которым вопрос о проходе через проливы решался только Турцией и Россией. Это – договор 1805 года и Ункяр-Искелессийский договор 1833 года.

Черчилль взял время для изучения вопроса.

В завершение бурной дискуссии того дня Молотов поднял вопрос об английском лагере военнопленных бандеровцев в Италии:

– Когда советский представитель посетил этот лагерь, то там оказалось 10 тысяч украинцев, из которых английское командование составило целую дивизию. Было организовано 12 полков, в том числе полк связи и саперный батальон. Офицерский состав был назначен главным образом из бывших петлюровцев, которые раньше находились на командных постах в германской армии.

Речь шла о находившемся под контролем британских властей лагере № 5 в районе города Чельзинатика. Черчилль уверил, что ни о чем подобном не слышал. Но обещал допустить в лагерь советских наблюдателей.

– Мы приветствуем всякое наблюдение с вашей стороны. Я потребую специальный доклад по телеграфу. Возможно, что там было много поляков.

– Нет, там были только украинцы, советские подданные, – проявил полную осведомленность Сталин.

– Когда все это приблизительно случилось? – продолжал изображать неведение Черчилль.

– Мы сегодня получили телеграмму, а случилось это в последние месяцы.

Вот когда западные державы стали ставить на крыло бандеровцев.

23 июля. Понедельник

Утром 23 июля Молотов встретился наедине с Бирнсом, чтобы начать обсуждение репарационного вопроса. Госсекретарь выразил недовольство тем, что поляки уже торговали углем, добываемым ими в советской зоне Германии.

– Хочу предложить, чтобы русские изымали репарации из своей зоны, так же как англичане, американцы и французы будут изымать репарации из своих зон.

– В этом случае Германия не будет рассматриваться как экономическое целое, – возразил Молотов.

– При решении всех других вопросов, как то: валютных и транспортных, Германия будет рассматриваться как экономическое целое.

Молотов не согласился. В тот день он председательствовал на формальной встрече министров иностранных дел и передал коллегам советские предложения о репарациях с Германии и об авансовых поставках из Германии в счет репараций.

Вечером Молотов доложил о работе министров главам государств, предложил повестку дня: Турция, Кёнигсберг, Сирия и Ливан, Иран. Согласия министры достигли только по одному вопросу о Кёнигсберге.

Трумэн начал с изложения американской позиции «в отношении черноморских проливов и международных внутренних водных путей вообще».

– Мы считаем, что конвенция Монтрё должна быть пересмотрена. Мы думаем, что Черноморские проливы должны стать свободным водным путем, открытым для всего мира, и право свободного прохода через проливы для всех судов должно быть гарантировано всеми нами. Я полагаю, что мы в значительной мере поможем достижению этой цели, если установим и гарантируем, что все водные пути сообщения будут свободны для всех наций.

– Например, какие? – ехидно поинтересовался Сталин.

– У меня есть предложение относительно свободы путей сообщения, и я думаю, что мы должны постараться добиться такого положения, при котором Россия, Англия и все другие государства получат свободный доступ ко всем морям мира. Вот это предложение.

Трумэн протянул свой проект предложения и продолжил:

– Я думаю, что такая же процедура должна быть применена к Кильскому каналу, и в том же духе должна быть изменена конвенция в Монтрё. Таким образом, у нас будет свободный обмен в этих районах.

– Я энергично поддерживаю предложение относительно исправления конвенции Монтрё для того, чтобы обеспечить Советской России свободный и беспрепятственный проход через проливы ее торгового и военного флота как в мирное, так и в военное время, – поспешил заверить Черчилль.

Сталин чуял подвох за версту, а потому ответил:

– Нужно вчитаться в предложения президента, на слух тут не все поймешь. Может быть, пока перейдем к другим вопросам?

Председательствующий согласился:

– Следующий вопрос повестки дня – о передаче Советскому Союзу района Кёнигсберга в Восточной Пруссии. Советский документ по этому вопросу был передан вчера.

Сталин был краток:

– Президент Рузвельт и господин Черчилль еще на Тегеранской конференции дали свое согласие на этот счет, и этот вопрос был согласован между нами. Мы бы хотели, чтобы эта договоренность была подтверждена на данной конференции.

– В принципе я согласен, – подтвердил американское обязательство Трумэн. – Я только прошу дать мне возможность изучить условия, но я уверен, что никаких возражений с нашей стороны не будет. Я согласен с тем, что Россия