Читать книгу - "Amor. Автобиографический роман - Анастасия Ивановна Цветаева"
Аннотация к книге "Amor. Автобиографический роман - Анастасия Ивановна Цветаева", которую можно читать онлайн бесплатно без регистрации
Автобиографический психологический роман «Атог» написан Анастасией Цветаевой (1894-1993), признанным мастером мемуарного жанра. Издание расширено по авторизованной машинописи и представляет собой текст в том виде, который сама автор хотела видеть в печати. Книга дополнена разделом «Из тетради Ники»: это стихи, написанные специально для романа, в несокращённом виде они публикуются впервые.Героиня романа Ника, от лица которой ведётся повествование, пишет свою жизнь для главного героя, Морица, чтобы быть понятой им. Она говорит ему о пережитом, о высоте своих чувств и преодолений и зовёт его к этой высоте. Одновременно он рассказывает ей о своих увлечениях, о своей жизни. Постепенно Ника понимает, что описать трудный, трагический период своего жизненного пути ей нужно скорее для самопонимания, для самой себя.Роман «Атог» дополняет знаменитые двухтомные «Воспоминания» Анастасии Цветаевой.
То, против чего она так боролась! Закапывая в песок «счастье» своих о нём, уносимых ветром иронии, постижений! Над чем так смеялась, купаясь в его вспышках света! – уголок тьмы затаился – и цвёл. Цветенье этой тьмы она видела вчера, в вызывающем, ненавистном тоне его разговора: дикую тяжесть этого человека. (При всей лёгкости переключения его на – обратное, на обаятельное, под коим живёт деспотическое, бездушное, неумолимое. Как, фальшиво прикинувшись «простотой», это называется «человек любит работать». Часть выдавая за целое!) «Ну, хорошо, – останавливает она поток своих мыслей, – а у тебя не две сущности? Две! Но мои так просты, если их верно назвать: женское – и мужское… стелюсь ковром, а потом взвиваюсь в бой. Мой неизбежный ритм. Но я ни в одном из них от другого не отрекаюсь. Я – помню… И не счастливая ли я – в моём суровом, как в кротком, начале? Сходство (если это сходство)! Мы были обречены на встречу и на расставание. Мориц не имел ещё возле себя человека с двойным пыланием. Но он должен меня потерять!»
Она плотно укутывается в одеяло вся, как в детстве, подобрав ноги; как птица на краешке подоконника, головой о небо: бесприютно от него – и уютно – в себе… Её пронзает на миг ток жара и силы. И, ястребом – сверху на сегодняшнюю добычу: вот момент, когда здравый прозаический взгляд – совпадает с романтическим: это момент правды, должно быть…
Она слышит шарманку, любимую, детскую, доходят колебания того камертона: она помнит, как сквозь водную толщу, то, что бывает внутри, когда стелешься и всё вытерпишь. Когда – любишь. Но она видит это – хоть вода и прозрачна, – как сквозь водную толщу. Она сбрасывает одеяло, закрывает окно, кидает в ночь, наотмашь, створку форточки. И начинает ложиться. За окном не погасло всего несколько огоньков. Глубокий час ночи. От холода – или от одиночества – озноб. Усталость. Покой. И всё.
Вышло глупо: надо было проглотить всё это – и жить. Ника же, увидав Морица, вдруг исполнилась такого негодования – после того чудесного покоя ночного, – что сказала ему всё, о чём с ним она не согласна в последнем их разговоре. Она никогда не видела Морица таким негодующим – вся шерсть на нём «стала дыбом».
– Только самое неправильное толкование могло породить такое фальшивое обвинение! – сказал он ледяным от взбешённости тоном. – Вы, как всегда, прицепились к слову! «Балаган» с точки зрения работы – это не «балаган» вообще!
– Но позвольте, – рванулась сказать Ника, – ваши слова были: «Всё, что не работа, – балаган!» Вы в это время находились не на работе и не в лирическом состоянии, а в состоянии «среднем», откуда вы могли судить о работе и не о работе – неким третейским судом, с незаинтересованной, промежуточной инстанции. Так это и было, когда вы, не работая, сказали: «Всё, что не работа, – балаган!» Вы не можете отговариваться тем, что это о себе кричал сам пафос работы, – это был пафос некоторой объективации, от которой вы теперь отказываетесь. Это – передёргивание позиций!
Мориц, видимо, перестал слушать то, что ему представлялось бредом.
– Вы, должно быть, переутомились, – сказал он холодновато, – я уже говорил вам, что ваше упорство работать ночами – к добру не приведёт. Вряд ли кто-нибудь мог бы уразуметь то, что вы сейчас наговорили. И всё-таки я попробую вам ответить, пользуясь тем, что вы вышли на работу сегодня раньше времени. Я люблю жену, ребят, друзей, музыку и искусство. Люблю полноценную жизнь. Я хотел бы любить всех девушек мира, быть на всех праздниках вселенной. И я чувствую к этому не только желание, а и силы. Я – оптимист. А вы для вашей поэмы хотите из меня сделать робота, что ли? Или какого-то… мизантропа! Работа – мой идеал. Во время работы я всё подчиняю ей. Без работы долго быть мне – скучно, но я не утверждаю, что это всё в моей жизни. Мало того, моя работа в моей жизни меня не удовлетворяет, теоретическая работа, хотя я к ней имею склонность. Меня влекла к себе, например, работа в кино: искусство плюс жизнь. В строительстве мне более всего хотелось бы строить – театры, дворцы. Решать проблемы интерьеров и обстановки. Как я был счастлив, когда я построил чудесный клуб-театр! Огромный!
Ника слушала. Он не лгал. Но где в этих увлечённо, мягко очерчиваемых контурах – где тут было место тому холодному остервенению, переживаемому им в процессе работы? Зачем он это всё говорил? В её ум не верил. Разве этими уверениями он уничтожил то утверждение о «балагане»? Или он хотел просто хоть как-нибудь, по упорству, «выйти сухим из воды» этого их спора! Но это уже было неумно, прежде всего… Была ещё одна возможность объяснения происходящего: что он просто (уже!) просит прощения за озорную нескладицу им сказанного?.. Но зачем идти ещё одним поворотом этого мальчишеского упрямства? Это – как если бы она дала Морицу маленькую задачку на уравнение с двумя неизвестными и допустила бы возможность, что он с ней не справится. Какая печаль! какая пустота… Неужели он с нею – шутит? Позор…
Он говорил:
– Я люблю красоту. В этом вся моя жизнь. И если её, к сожалению, не бывает на работе, то тогда это остаётся за её пределами, в том – заслуженном после труда – dolce far niente, которое я, поверьте, люблю и ценю… Но, конечно, с точки зрения увлечённой работы, работы, в которую с головой входишь, это – «балаган». А вы опять под гипнозом слова хотите меня превратить в робота?
– Постойте, – сказала Ника, вдохновенно, строго вбросив в свой тон всю страсть вновь увидеть его настоящим, – сначала вы сказали, что работа для вас – высшее благо, и оттуда глядя, интимная жизнь для вас quantité négligeable, а теперь выходит… тут же полное противоречие! Отдайте же себе отчёт!
– Никакого противоречия! С точки зрения более низменной работы…
– Мориц, но вы же говорили обратное! Вводя противоположное понятие, вы ставите вещь, как думаете, – с головы – на ноги. Мне же ясно, что вы её сейчас ставите с ног – на голову, подтасовывая – неосознанно? – понятия… Нет низменных работ, ведь так?
– Вы, как всегда, Ника, мыслите
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим впечатлением! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Оставить комментарий
-
Гость Елена12 июнь 19:12 Потрясающий роман , очень интересно. Обожаю Анну Джейн спасибо 💗 Поклонник - Анна Джейн
-
Гость24 май 20:12 Супер! Читайте, не пожалеете Правила нежных предательств - Инга Максимовская
-
Гость Наталья21 май 03:36 Талантливо и интересно написано. И сюжет не банальный, и слог отличный. А самое главное -любовная линия без слащавости и тошнотного романтизма. Вторая попытка леди Тейл 2 - Мстислава Черная
-
Гость Владимир23 март 20:08 Динамичный и захватывающий военный роман, который мастерски сочетает драматизм событий и напряжённые боевые сцены, погружая в атмосферу героизма и мужества. Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев