Читать книгу - "Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей - Виктор Юрьевич Апрыщенко"

Она сказала властям, что повстречала женский дух, Королеву эльфов. Утверждая, что женщина-дух захватила Королеву эльфов и от ее лица управляла обвиняемой, вращая и раскручивая ее[396]. Таким образом, не все упоминания о женском духе были связаны с Королевой эльфов.

Кристина Рейд в 1597 г и Эндрю Мэн в 1598 г., оба из Абердиншира, описали встречу с духом в форме ангела, которого они оба назвали «Праздничным человеком»[397]. Кроме того, они признались, что встречались с духами, принимавшими самые разнообразные формы: с оленем-самцом, призраком Томаса Римера, Джеймса IV, с черным животным и Королевой эльфов. Ссылка на встречу с ангелами соответствовала теологической идее о том, что Сатана был падшим ангелом, теория, развиваемая в демонологических произведениях, в том числе и Джеймсом VI. Еще один важный аспект этой проблемы заключается в том, что ссылки на ангелов восходят к XVI в., что, с другой стороны, имеет бесспорную связь с дореформационной религиозностью. И Дева Мария, и святые, и вера в участливую роль ангелов – все это в XVII в. было исключено из преобразованной христианской доктрины. Изображения ангелов все еще использовались для украшения церквей, но их доктринальная и символическая роль все более уходила на периферию[398].

Вероятно, возможны два объяснения присутствия ангелов в показаниях XVI в. и их исчезновения в свидетельствах столетия XVII. Первое заключается в том, что все более набирал силу и ускорялся процесс демонизации дореформационных католических ритуалов, которые использовались служителями протестантской церкви в качестве обоснования судебного преследования колдовства и как средство нападения на католиков. Однако этот, бесспорно, важный фактор эмоционального давления с использованием прежних религиозных символов был не единственным. Если даже собрать все эти упоминания о женских духах и предположить, что все они восходят к культу Девы Марии, что тоже весьма не бесспорно, то эти свидетельства составляют очень маленькую часть от обвиненных в колдовстве между 1563 и 1736 гг., и даже тех, кто находился под следствием только в XVI в. В то время как некоторые из подвергаемых допросам и вовлеченных в судебные преследования имели антикатолические установки, особенно сразу после 1560 г., это не может быть единственным объяснением действий по преследованию ведьм[399]. Другое объяснение очевидного исчезновения ангелов из показаний свидетелей в XVII в. состоит в том, что медленное, но постоянное давление на католические догматы возымело свои плоды, и общество больше не принимало реальности духов и ангелов. Но думается, что в таком объяснении тоже есть значительная доля лукавства. Как дьявол, так и ангелы не исчезали полностью в XVII столетии и оставались частью космологии раннесовременного шотландского, как и в целом европейского, общества[400]. Однако, в отличие от дьявола, который все еще был главным конкурентом церкви, ангелы не воспринимались как угроза. Для того, чтобы эффективно бороться с дьяволом, церковь XVII в. редуцировала его описания, характеристики и образы, стремясь к тому, чтобы они были понятны всем, и сосредоточив внимание на апокалиптических интерпретациях его влияния[401]. Как результат, фигура ангела и других духов вытесняется из языка ведовских процессов.

Как в случае Эндрю Мэна, часто описанные обвиняемыми духи признавались призраками известных им людей. Джанет Бойман, казненная в Эйре в 1572 г., утверждала, что дьявол, явившийся к ней, обратился в образ Мэгги Девонд, знакомой ей женщины, а затем превратился в смерч[402]. В 1576 г. Элизабет Данлоп из Лайна заявила, что ее посетили несколько призраков, и Томас Рейд, в частности, сообщил, что он был убит в сражении при Пинке в 1547 г.[403] Многих из духов обвиняемые не узнавали, заявляя лишь вполне определенно, что это были призраки людей, хотя в некоторых случаях речь действительно шла об умерших родственниках. В 1677 г. Маргарет Джексон показала на процессе, что встретила призрака своего покойного мужа Томаса Стюарта[404].

Агнес Семпсон, одна из фигурирующих обвиняемых на процессе североберикских ведьм, утверждала, что ее посетил дух по имени Элва или Элоа. Она показала, что, назвав его по имени, можно было вызвать его образ в виде собаки. Элохим – это еврейское слово, обозначающее богов, единственное число от которого, эль или элоах, а само слово, как полагали, имело волшебные свойства. Симпсон утверждала, что она произносила его во время ритуальных действий, призванных залечить раны, что соответствовало древним магическим обрядам. Этот случай был довольно необычным, поскольку свидетельствовал о сложных теологических знаниях Агнес, на основании чего исследователи делают вывод о высоком образовательном уровне испытуемой.

Еще одна из группы североберикских ведьм, Юфемия Маккалзин, сказала, что невидимый дух, не имевший никакой физической формы, посетил ее и говорил с нею[405]. В другом случае, на этот раз в 1706 г., уже после окончания массового преследования ведьм в Шотландии, Джоан Браун из Пеннингама также утверждала, что она разговаривала с невидимым духом[406], и хотя не могла видеть их, она чувствовала их, как они «похотливо возлежат с нею, как мужчины, так и женщины». В отличие от описаний Маккалзин, признание Браун было наполнено религиозным языком и идеей осуждения: она утверждала, что дух явился к ней в лице Творца, и она звала его Отец, Сын и Святой дух. Но эта форма невидимого духа являлась в показаниях шотландцев не часто, на основании чего можно выдвинуть предположение, что шотландцы предпочитали видеть дьявола в более существенной форме.

Дьявол присутствует в шотландском материале, связанном с колдовством, в различных формах и в меньшем количестве деталей, чем, возможно, стоило бы ожидать. Его фигура была чаще обыденной, мирской и несущественной, чем чудовищной и пугающей, что в целом является результатом смеси массовых народных представлений и элитарных теорий. Образ дьявола имеет различные формы, вероятнее всего, потому, что сама идея властелина тьмы, созданного элитарной теологией и демонологией в рамках иудейско-христианской традиции, была связана с попыткой трансформировать суеверия неортодоксальной религиозной идеологии. Странно было лишь то, что образ дьявола часто скорее преуменьшался и редуцировался в сторону антропоморфных характеристик, а, кроме того, таланты маскировки, которыми он в совершенстве владел, позволяли ему появляться в таком виде и говорить на таком языке, который соответствовал бы языку тех, с кем он вступал в контакт. Очевидно, чтобы соблазнять людей и собирать сторонников, необходимо было иметь лик не отталкивающий, а привлекающий.

Значительное число упоминаний о «человеке в черном» является, вероятно, отражением теологического мышления. Богословие и демонология XVI и XVII вв. отразили апокалиптические идеи книги Откровения, сюжеты которой оказали явное влияние на идеи Джеймса VI. Идея о том, что нескончаемые грехи человеческие и богоотступничество навлекут на людей божий гнев, сопровождалась предсказаниями буйства Сатаны, готового сойти в царство