Читать книгу - "Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей - Виктор Юрьевич Апрыщенко"

В «Демонологии» Джеймса также отмечалась вероятность появления дьявола в образе собаки, кота, обезьяны или другого аналогичного животного[388]. Его идея о том, что дьявол часто появлялся на встречах ведьм в виде рогатого козла не находила подтверждения у допрашиваемых в ходе судебных следствий[389]. Самым чудовищным описанием, найденным в документах, являются показания Джанет Блэк из Стерлинга, вспомнившей появление «грубой дикой собаки с головой свиньи», а также описание дикой собаки, которая была способна говорить, что было зарегистрировано в допросе Кэтрин Шоу в Ланарке в 1644 г.[390] И все же ни одна из этих демонических фигур, кроме собаки с головой свиньи, не кажется настолько устрашающей. Они не вызывают в воображении фигур гиппопотама, подобного Бегемоту, одному из воплощений дьявола, или Левиафана, морского монстра, которые были связаны с апокалиптическими идеями. Даже ссылки на чудовищных змей или драконов не являлись нормой, а практически все животные, кроме оленей, которыми дьявол был представлен, являлись домашними и хорошо знакомыми. В народной культуре дьявол был эффективно замаскирован под домашние образы, не вызывая отвращения.

Гораздо меньше ссылок на дьявола, являвшегося в образе женщины: 20 упоминаний и 32, если считать демона, явившегося в образе феи. Разнообразие среди фигур дьявола-женщины несколько меньше, чем в мужском его варианте: дважды он является в зеленом, один раз в белом, один раз в виде самой обвиняемой, в четырех случаях – в образе Королевы фей. Элисон Пирсон, Эндрю Мэн, Изобель Гауди и Жанна Вейр упоминали о встрече с королевой эльфов[391]. И хотя две из этих ссылок относятся к XVI в., Пирсон (1588 г.) и Мэн (1598 г.), ясно, что образ королевы эльфов не исчез и в XVII в., и две другие ссылки относятся к 1661 и 1670 гг.

Двадцать один человек назвал дьявола-женщину «Антиохия, нежная жена дьявола». Многие испытуемые во время допросов давали одинаковое описание женщины-дьявола, и последовательность языка, используемого в их рассказах, указывает, что ими, возможно, управляла очень уверенная рука, записывавшая их показания так, как хотелось следователям, вместо того, чтобы отражать широко распространенные народные идеи[392]. И хотя почти невозможно судить, что это была за фигура, интересно отметить, что она упоминалась как «нежная жена» дьявола. Кроме этого, ни одно из других описаний дьявола в женской форме не включает упоминаний, относящихся к природе или физическим особенностям демона-женщины.

Как все это может характеризовать отношение раннесовременного общества к сверхъестественным существам? Подтверждает ли это идею о том, что женская фигура, как полагали, была более мягкой и более нежной, и в силу этого общество было неспособно примирить ее с чем-нибудь демоническим? Раннесовременное христианское общество полагало бога как мужчину, но в языческих религиях богини, наряду с богами, были частью пантеонов. Хотя в монотеистическом христианском богословии бог воспринимался исключительно как мужчина, в действительности массовым сознанием он считался чистой формой духа, не обладающего полом. И бог, и дьявол чаще, однако, описывались в мужских терминах, в то время как Святой дух идентифицировался древними семитскими культами как женский. София, священная мудрость, или Логос была второй частью Святой троицы и, как считали, имела женскую природу. Но несмотря на то, что в Святой троице присутствовал женский компонент, подобная степень женственности не простиралась на дьявола. То, что было более приемлемо для общества, должно было иметь женский облик, подвластный мужчине, дьявол мог быть мужчиной или принимать любую другую форму, а женщина ведьма всегда должна была находиться у него в подчинении.

Двое из женских демонов были одеты в белое. Белый был традиционно связан с чистотой или девственностью и ассоциировался также с друидами. Однако ничего не говорит нам, что именно это значение подразумевалось белыми одеждами демонов. В 1597 г. Мэрион Грант из Метлика описала женского демона, явившегося к ней, одетого в «белый жилет». Допрошенная утверждала, что явившуюся ей фигуру называли «наша леди», что наводит на размышления о Деве Марии, а не о чем-то демоническом[393]. Как известно, протестантская церковь лишила фигуру матери Христа, так же как и других святых, сакральной ценности, изъяв ее из ритуала святого вероисповедания, что, возможно, заложило основу рассмотрению католических ритуалов и ценностей в качестве демонических и опасных. В 1658 г. Кэтрин Ремай из Аллоа заявила, что встретила женщину-дьявола в белом платье. Позже, в течение дальнейшего допроса, она утверждала, что упомянутым ею образом, возможно, была Элизабет Блэк, еще одна подозреваемая в колдовстве женщина[394]. Исходя из популярности культа Девы Марии в XVI в., удивительно, что таких ссылок на «нашу леди» было не очень много, особенно если исходить из того, что судебные преследования колдовства использовались как средство атаки на дореформационные веру и практики.

Поскольку как бог, так и дьявол, являясь духовными субстанциями, могли принимать любую форму, вероятно, важно и то, как дьявол представлялся в этой бестелесной субстанции. На такой его образ было всего семнадцать ссылок. И хотя в некоторых случаях сложно разделить духовное и материальное состояние, все же здесь есть характеристики, отличающиеся от тех материальных форм, которые были описаны ранее. Некоторые из ссылок на духов позволяют их считать скорее призраками, хотя так их не всегда называют в документах. Помимо этого, вместо того, чтобы быть бесполым духом, некоторые имели определенный род: два были заявлены как женщины, а четыре были мужчинами. Часть духов были ангелами, включая двух, названных «праздничными людьми». Иногда ангелы были частью большой группы сверхъестественных существ, которых видел обвиняемый. Они могли появляться в различных формах в разное время, подтверждая идею о том, что дух был способен менять форму. В 1590 г. Изобель Уотсон из Глендевона поведала в пресветерии Стерлинга, что она видела дух в форме ангела[395], она также сказала властям, что он мог принимать облик мужчины, и назвала его Томасом Мюрреем. Не ясно, имела ли в виду подозреваемая призрака, поскольку такой термин ею не использовался. Кроме того, она также утверждала, что ее посетил «справедливый народ», иначе говоря, феи. Опять же, не совсем понятно, считала ли она, что все эти существа, ангелы, призраки и феи, суть одно и то же, или же они могут просто принимать форму друг друга. Еще один случай, свидетелем которого была Жанна Уэйр из Эдинбурга, подтверждает, что определенная разница между этими субстанциями существовала. Уэйр призналась в колдовстве и кровосмешении в 1670 г., восемьдесят лет спустя после Изобель Уотсон.