Читать книгу - "Королевы второго плана - Сергей Владимирович Капков"

шпана замоскворецкая», «История одной бильярдной команды», «Искусство жить в Одессе», «Ведьма», «Белые одежды»… Москва, Одесса, Петербург, Минск, Прибалтика, Таджикистан, Узбекистан… Странно, но в Киеве Капнист снимали только в эпизодах, большие роли почти не предлагали. Но ей было все равно, главное – работать.

«Конечно, уставала, но еще больше уставала от скуки, – вспоминает Радислава. – Вот она сидит, грустит. Давно никуда не звали. Смотрю – обычная старуха… “Да, меня уже мало приглашают. Боюсь, не нужна никому…” Вдруг – звонок, зовут на очередной эпизод. И мама превращается в вулкан! Откуда что бралось!»

Однажды актриса сломала руку и в ответ на очередное приглашение из Минска стала кокетливо отказываться. «Ничего, Мария Ростиславовна, мы вас встретим, все устроим, а на съемках руку спрячем – никто ничего не заподозрит!» Именно такой ответ и был ей необходим: «Ох, деточка, какая же вы умничка!» И сразу – собираться в дорогу.

Проблемы начались в последний год ее жизни. Мария Ростиславовна начала терять память. Бывало, что она не могла попасть домой – ходила вокруг подъезда и не понимала, куда дальше… Осознав это, актриса испугалась – как бы не узнали на работе! Но узнали быстро. Однажды вернули со съемок, потому что приступ случился прямо на площадке, и Капнист оказалась беспомощна, как ребенок. Тем не менее работа не прекращалась. Несколько фильмов вышли уже после ее смерти. В том числе и голливудская лента «Темные воды», где актриса сыграла монахиню.

Самый страшный удар она пережила в 1990 году: умер ее любимый Георгий Евгеньевич. Казалось, жизнь потеряла для нее смысл. Тем, кто присутствовал при получении актрисой печального известия, показалось даже, что Мария Ростиславовна хотела утопиться: потерянная, шла в глубину моря, пока с берега ее не окликнули… На своем последнем дне рождения она отвела в сторону Раису Недашковскую и с грустью сказала: «Раечка, в следующем году меня, наверное, не будет, но знайте, что я с вами». На этом же дне рождения она божественно танцевала, а выступая в телепередаче, пообещала: «Не может же быть все время плохо, потерпите, будет хорошо».

Земляки ее обожали. Подходили на улицах, дарили цветы, говорили добрые слова. Она была частой гостьей в своем родовом имении – в Обуховке, где похоронен Василий Васильевич Капнист. Нередко выступала перед инвалидами и ветеранами войны, навещала одиноких людей в пансионатах и домах престарелых, опекала нищих прихожан церквей, в которые постоянно ходила. Скольким людям она помогла, спасла, презирая насилие, несправедливость и вступаясь за слабых! Сколько радости принесла своим зрителям!

Энергии и неутомимости этой немолодой женщины можно было позавидовать. Не сиделось ей дома и в тот теплый октябрьский вечер 1993 года; Мария Ростиславовна зашла в Дом кино и, не обнаружив в программе никакого фильма, отправилась на киностудию. Обойдя все коридоры, поговорив с коллегами и работниками студии, она собрала букет опавших осенних листьев и, напевая под нос песенку, пошла домой. Капнист никогда не пользовалась подземными переходами, лифтом или метро: всё это напоминало ей шахту. Было уже темно, и Мария Ростиславовна не сразу заметила выскочивший из-за поворота грузовик… В «скорой» она шептала: «Водитель не виноват…»

Мария Ростиславовна мечтала быть поближе к своему именитому предку, Василию Капнисту. Ее прах покоится на Полтавщине, в Обуховке, рядом с его могилой, недалеко от бывшего имения. Как она и завещала…

* * *

Когда-то, еще в Карагандинском лагере, Марии Капнист приснился сон, будто она вышла на дорогу, на которой лежит мешок с зерном, а вокруг стоят люди и не знают, что с ним делать. Подобрала она мешок, взвалила его на плечи и раздала зерно людям. Подумалось ей тогда, что сон этот вещий, что творить добро – это смысл жизни и высшее предназначение на земле. Много лет прошло, но сколько людей помнят доброту этой необыкновенной женщины.

«Каждое мгновение прожитой жизни неповторимо, неоценимо. И хотя жизнь дала мне немало трудных испытаний, не жалуюсь на свою судьбу. Давать силу другим – вот наибольшая радость жития. Будьте добрыми. Помните, что наилучшее дело на земле – творить добро» – эти строки принадлежат Марии Ростиславовне Капнист. Наверное, их можно назвать завещанием талантливой актрисы, сильной и мудрой женщины.

Гликерия Богданова-Чеснокова

– Тони! То-о-они!

– Ваша мамочка… Вот голосок – помесь тигра и гремучей змеи!..

– Пеликан, вы здесь? Собирайтесь в цирк! Хочу посмотреть новое чудо – мистера Икс!

Она ворвалась в кадр, заполнив собой все пространство экрана.

Эту актрису невозможно было не заметить. К ней невозможно было остаться равнодушным. «Гликерия Богданова-Чеснокова», – прочитал я в титрах и запомнил это необычное имя на всю жизнь.

Спустя годы, в картотеке Госфильмофонда я обнаружил телефон, как указывалось, «внука актрисы» Юрия Правикова. Позвонил, долго уговаривал встретиться и наконец получил приглашение.

Юрий Борисович оказался человеком тоже не совсем обычным, с долей «богданово-чесноковской» чудинки. Он представился как сценарист, продюсер, режиссер, театровед и собиратель всего того, что связано с именем Богдановой-Чесноковой. Рассказывая о Гликерии Васильевне, он невольно переходил на ее интонации, используя ее жесты и даже копируя голос. Поэтому у меня иногда создавалось впечатление, будто в комнате находятся не два, а три собеседника: я, он и Гликерия Васильевна Богданова-Чеснокова…

* * *

Она была «вся в бабушку», из сибирских казаков. Бабушка входила в толпу дерущихся, брала мужиков за шкирки и разводила в разные стороны. Лика росла такой же крупной, энергичной и смешливой. С таким же большим, «очаровательным» носиком. Такая же певунья. Как и бабушка, могла любую мелодию повторить с голоса. Станцевать – пожалуйста!

Дед же был необыкновенным мастером на все руки. Через станицу, где жили Богдановы, в середине XIX века начали прокладывать рельсы во Владивосток. Железнодорожники ходили в красивых мундирах, в фуражках с кокардами – у деда их вид вызывал восторг и зависть. Как-то на строительстве столичный бригадир возьми да скажи ему: «Как у тебя все лихо получается! Какие у тебя руки! Тебе в Питер надо…» И деду это запало. Недолго думая, он усадил всю семью в телегу и – в путь!

В столицу дед Богданов приехал не с пустыми руками, привез целый обоз своих изобретений и выдумок. Неудивительно, что на него обратили внимание. Кулибин не Кулибин, самородок не самородок, а мужичок не простой, со смекалкой! И определили в механические мастерские. Со временем он стал даже водить поезда.

Мама Лики владела пошивочной мастерской.