Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

находившийся в депрессивном состоянии скотоводческий бизнес, поскольку от него во многом зависело преуспевание их газет. Даже если правда всплывала на поверхность, ей старались не придавать большого значения. Например, журнал Yellowstone Journal рассказывал об этом в шутливом тоне: «Говорят, что один жуликоватый управляющий в соседнем округе заявил о потерях поголовья в 123 % — 50 % бычков и 73 % коров»[374]. Многие газеты и журналы старались занизить данные об ущербе.

Из-за плохого учета не представлялось возможным точно определить масштабы бедствия. Некоторые историки утверждают, что все было не так плачевно — всего лишь 15 % потерь на Территории Вайоминг, хотя, по общему признанию, на Территориях Монтана и Дакота[375] этот показатель был гораздо выше. Но даже если бы эти заниженные оценки[376] были верны, то выживший скот оказался настолько истощенным, что весной следующего года налоговые инспекторы снизили стоимость всего поголовья скота на Территории Вайоминг на 30 %.

Масштабы бедствия полностью осознали к моменту весеннего сбора скота — причем во многих районах его вообще отменили. Лучше всех это выразил скотовод Джеймс Джексон, который в июле 1887 г. лаконично написал Томасу Стёрджису, секретарю Ассоциации скотоводов Вайоминга: «Тяжелые времена. Плохо с деньгами. Потери 50 %, телят нет. Кредит на скот исчерпан»[377].

Предприятия Александра Свона и Томаса Стёрджиса, двух самых известных шайенских скотоводов, сразу же пошли ко дну. Во время февральского визита в Шотландию Суон сообщил своим акционерам, что зима обещает быть мягкой. Он сильно заблуждался. Через год его компания перешла под внешнее управление, а его самого освободили от обязанностей. В итоге стоимость активов компании снизилась на 1,6 млн долларов.

Помимо гигантского скотоводческого ранчо, Суон, прирожденный любитель риска, пытался также построить финансовую империю, став соучредителем местного банка — Первого национального банка Шайенна. В той ситуации из-за оттока вкладов банк рухнул, что, в свою очередь, вызвало панику среди инвесторов от Уолл-стрит до Шотландии. Шотландский совет директоров нанял временного управляющего для компании Swan Cattle & Land, а затем обратился к своему соотечественнику Джону Клею, который со временем успешно реорганизовал бизнес. Клей считал, что падение компании Суона было расплатой за его гордыню: «Он был тщеславен и любил вершить большие дела, отличался завистливым нравом и несколько властной манерой поведения по отношению к соседям и компаньонам. Вокруг него в изобилии крутились подхалимы, делавшие из него героя; он терял голову от их лести»[378]. Однако истинные причины неудач оказались гораздо глубже: после окончательного подсчета поголовья стада компании выяснилось, что первоначальное количество «по документам» отличалось на 32 000 голов, то есть он обманул шотландцев как минимум на 500 000 долларов. Кроме того, он взял кредит под залог компании, не поставив никого в известность, и использовал эти средства на личные расходы, что было явным случаем растраты. Суон объявил о личном банкротстве и быстро погрузился в нищету и безвестность, из которых уже никогда не смог выбраться. Он умер в Огдене (штат Юта) в 1905 г.

Томас Стёрджис, которого Джон Клей считал «в интеллектуальном отношении на голову выше всех», был вынужден сообщить своим бостонским акционерам ужасную, по его словам, новость: из 55 000 голов крупного рогатого скота, числящихся на балансе компании, выжило только 30 000. Их стоимость рухнула с 60 долларов за голову в 1883 г. до 20 долларов в 1887 г. Вскоре последовала ликвидация, но неудачи продолжались: сгорел дотла приобретенный компанией откормочный комплекс в Гилморе (штат Небраска). Стёрджис покинул Запад, вернулся в Нью-Йорк и занялся строительным бизнесом.

Теодору Рузвельту тоже было трудно осознать масштабы потерь. Уцелело менее половины его стада. День за днем он разъезжал по окрестностям, пытаясь оценить ущерб. Как Рузвельт писал в своей второй книге о Западе «Жизнь на ранчо и охотничья тропа», «земля представляла собой бесплодную пустошь — ни единого клочка зелени; мертвая трава, объеденная до земли, выглядела так, словно ее сбрили». Его чистый убыток составил 23 556,68 доллара[379], но эта сумма не включает в себя еще 7500 долларов, которые он, вероятно, потерял, вложив деньги в ранчо Хьюберта Тешмахера.

У других предпринимателей дела обстояли еще хуже. Среди них — уроженец Германии Карстен Конрад Корс, один из старейшин этой отрасли, который начинал юнгой на судне, потом продавал колбасу, работал на винокурне, сплавлял бревна по Миссисипи, безуспешно добывал золото на ручье Грассхоппер-Крик в западной Монтане, а затем занялся торговлей скотом, поначалу в качестве мясника. По некоторым данным, он сумел спасти всего 300 животных из 35 000[380]. Тем не менее ему удалось выстоять. Каким-то образом он смог убедить своего банкира ссудить ему 100 000 долларов после катастрофы, и с этими деньгами, заручившись помощью своего сводного брата, он начал все заново. На этот раз он использовал новые методы ведения хозяйства: обнес пастбища колючей проволокой, создал откормочные комплексы для животных, заготавливал траву на сено, чтобы кормить скот зимой, и постоянно улучшал поголовье, используя шортгорнов и герефордов. В результате он смог вернуть кредит за четыре года.

В Монтане Грэнвилл Стюарт, босс Тедди Блю, так сильно пострадал в финансовом отношении, что уже не смог стать на ноги. Его жена-шошонка умерла на следующий год после Большого падежа, и он женился снова, на этот раз на молодой школьной учительнице. Стюарт переехал в Бьютт, где работал местным библиотекарем, затем стал писателем и оратором и в конце концов на три года получил пост главного дипломатического представителя Государственного департамента США в Парагвае и Уругвае. Будучи некогда крупнейшим скотоводом Монтаны, после смерти он оставил вторую жену с такими скромными средствами, что она была вынуждена устроиться на работу поваром. Зик и Генри Ньюманы, управлявшие ранчо N Bar, на котором Тедди Блю отказался копать ямы под столбы для забора, потеряли 60 % своего скота и продали хозяйство золотодобытчику и овцеводу Тому Крузу.

Хорас Планкетт, вернувшись в долину реки Паудер весной 1887 г. после проведенной в Ирландии зимы, был ошеломлен масштабами ущерба: его ранчо EK не досчиталось половины поголовья. Компания Powder River Cattle Мортона Фрюэна, которой теперь управлял Планкетт, потеряла 75 % коров и 10 % бычков. Приплод составил всего 1200 голов[381], тогда как годом ранее появилось 6485 телят. По оценкам Планкетта, стадо, которое когда-то насчитывало 33 000 голов, сократилось до 12 000. Компания, которой и без того был нанесен смертельный ущерб из-за плохого руководства Мортона Фрюэна, вновь получила сильный удар. Управляющий приступил к ликвидации бизнеса, но, как и в случае со многими другими скотоводческими компаниями, это потребовало много времени. Бизнес просуществовал еще несколько лет, пока Планкетт пытался распродать