Читать книгу - "Ё-моё! - Гарри Яковлевич Бардин"

наверху которой трудился Витя Лихачев с мочалкой в руке. Так Лихачев, по решению художников, мыл дома свою жену. Было смешно от того, что Лихачев оказался очень узнаваем на рисунке. А еще помню целую серию шаржей — на Сергея. Фамилию не называю. Сережа был довольно слабый мультипликатор, но зато преуспел в пьянстве и многочисленных романах. Какой-то очередной роман получился неудачным, и он подцепил венерическую болезнь. Эта болезнь послужила поводом для целой серии рисунков: Сережа сидит у постели своего заболевшего органа, Сережа выгуливает свой орган на инвалидной коляске и так далее.

Рисовальщики были блестящие, фантазия неуемная, шаржи безумно смешные.

Насколько процветало пьянство на киностудии? Пожалуй, это было не пьянст­во, а периодические возлияния. И не потому, что выпивающие боялись административных санкций. Нет. Просто свою работу они любили больше алкоголя.

Кого я застал

Для меня всегда был важен масштаб личности, именно по этому принципу выстраивались мои симпатии к тому или иному режиссеру.

Когда я пришел на студию, еще трудились легендарные Полковников, сестры Брумберг, Иванов-Вано, Атаманов, Степанцев, Хитрук, Снежко-Блоцкая. Каждый из них был настолько ярок, что являл своим творчеством целое направление в мультипликации.

Ближе всех мне, конечно, был Фёдор Савельевич Хитрук. По остроте мышления, по философичности своих фильмов, по социальности всего творчества. Учеником себя назвать не могу. Более того, вначале была трещина в наших отношениях. Меня запускали с коротким сюжетом, и директор предложил мне включить Хитрука в состав съемочной группы как художественного руководителя, так как Фёдор Савельевич был в это время в простое. Я отказался. Аргументировал это тем, что если этот сюжет получится, то успех его будет отнесен к наличию Хитрука в проекте, а если будет провал, то скажут: «Даже Хитрук не смог преодолеть бездарность молодого режиссера!»

Я не считаю и сейчас, что поступил неправильно. За все надо отвечать самому. И так было всю жизнь. От этого принципа я никогда не отступал.

Что касается направлений, то я очень любил фильмы Льва Константиновича Атаманова. Нежные и лиричные.

«Малыш и Карлсон» Бориса Степанцева стал прорывом в общем потоке фильмов «для самых маленьких».

Мне предстояла трудная задача — найти самого себя. Проложить свою тропку, которая со временем может стать моей дорогой. Не могу сказать, что думал об этом постоянно. Нет, просто это было на уровне подсознания. Нужно отдать должное Фёдору Савельевичу Хитруку. Он стал ледоколом, когда создал свою первую режиссерскую работу — «Историю одного преступления». Железного занавеса уже не было, мы приглашались на международные фестивали.

У нас на экранах демонстрировались иностранные мультфильмы.

«История одного преступления» очень напоминала фильмы загребской школы, но для советского зрителя это было прорывом.

Благодаря Хитруку стало возможным создание впоследствии фильмов Юрия Норштейна, Эдуарда Назарова, Андрея Хржановского и вашего покорного слуги.

Мы это никогда не забывали.

Жить стало лучше, жить стало веселей

После премьеры фильма «Летучий корабль» отношение ко мне немного изменилось. Хотя бы со стороны редакторов. Мне наконец-то разрешили поставить давно написанный сценарий «Дорожная сказка».

Однажды, сидя перед телевизором, я неожиданно для себя узнал, что «Летучий корабль» показали в городе Варна на крупном международном кинофестивале. С экрана Фёдор Хитрук, не скрывая удивления, рассказал о показе моего фильма на стадионе и бурной реакции тысяч зрителей.

Меня об этом даже не поставили в известность. Ну что тут скажешь? Этику во ВГИКе не преподавали, а большинство чиновников Госкино были выпускниками ВГИКа.

Но главное — не это. Главное то, что через четыре года моего труда в качест­ве режиссера я со своим фильмом оказался на международном экране. Доброе слово и кошке приятно, а уж режиссеру, который наверняка умнее кошки, тем более.

Я приступил к работе над фильмом «Дорожная сказка». Это было трудно, потому что сценарий был придуман три года назад, за прошедшее время я отгорел. Ну представьте себе: свадьбу сыграли, жениху объявляют: «Посиди пока, подожди, первая брачная ночь будет через три года». За три года можно забыть, как выглядела невеста. Но я понимал, что мне выпал шанс и им надо воспользоваться.

И я, как барон Мюнхгаузен, за волосы, которые тогда у меня были, вытащил себя, вспомнил свои эмоциональные ощущения при написании сценария и приступил к работе. Через двадцать пять лет будут сняты «Тачки», но я был первым, кто увидел характеры и логику поведения у разных машин.

Художником-постановщиком была Лена Фёдорова. Музыку для фильма написал мой друг Сергей Анашкин.

История любви грузовичка и легковушки. Она жила в гараже, а он — под тентом. Он добивался ее расположения и добился, когда защитил ее от жлоба — грузовика. Он повредил себя в борьбе с хамом, попал в ремонт, но, выйдя из ремонта, получил в награду любовь.

В работе над этим фильмом мне запомнился мультипликатор Виталий Бобров. Красавец с непростым характером. Его можно увидеть в фильме Карена Шахназарова «Мы из джаза». В белом кителе он под фамилией Колбасьев приходит на оценку работы музыкантов джаз-оркестра.

Виталий работал с удовольствием, иногда забегал ко мне в группу. Глаза горят, весь вымазан карандашной пылью, чего не знают нынешние аниматоры, которые имеют дело с «мышью», а не с карандашом. Бобров замечательно справился с эпизодом, где хам-грузовик преследует главную героиню, а потом терпит поражение от маленького, но отважного грузовичка.

Фильм сложился. Я его давно не видел, потому что насмотрелся, когда именно «Дорожная сказка» стала наиболее любимой у моего внука Яши. На выходные дни Яшу отдавали нам с женой, и я вынужден был раз по десять в день пересматривать «Дорожную сказку».

Вдруг мне поступило предложение поучаствовать в создании мультфильма «Пиф-паф, ой-ой-ой!». На телевидении было объединение «Мульттелефильм».

Юрий Энтин написал сценарий, где было четыре сюжета: пародии на оперетту, детский театр, рок-оперу и просто оперу. Режиссером назначили Сергея Евлахишвили, который в анимации никогда не работал. Вторым режиссером был Виталий Песков — прекрасный карикатурист. Я согласился написать режиссерский сценарий, но потом втянулся и придумал пятый сюжет — пародию на драматический театр, о котором знал не понаслышке. Особенно меня увлек сюжет «Опера». Потом именно его стали ставить на сцене.

На этом фильме я во второй раз работал совместно с композитором Максимом Дунаевским. Нужно отдать ему должное. Он так точно спародировал оперу «Евгений Онегин», так тонко оркестровал музыку, с таким юмором, что до сих пор этот фильм воспринимается зрителем и не стареет.

Скорее всего истина проста: что талантливо, то стареет гораздо медленнее, чем остальное. Остальное уходит в Лету.

Когда фильм завершился,