Читать книгу - "Эпоха перемен. Моя жизнь - Анатолий Штейнберг"

мостков вдруг услышали красивую мелодию трубы. Через минуту мы увидели трубача: маленький, сгорбленный, словно обиженный жизнью молодой человек недурно играл на трубе. Перед ним прямо на мостках стоял открытый футляр, в котором виднелось несколько монет.

Вдруг Лариска заявила:

– А я хочу пройти по Красной площади, пусть он играет вальс, а я буду танцевать!

– Лариска, ё-моё! Это же Красная площадь с Мавзолеем. Как мы по ней ночью с танцами-то пойдём?

– Ничего не знаю, хочу, и всё тут!

Я повернулся к трубачу:

– Сможешь сыграть вальс?

– Сыграть-то я смогу, но нас же арестуют.

Я посмотрел на лежащие в его футляре копейки, достал сто долларов – безумные по тем временам деньги. Он взял купюру и сказал:

– Ладно, за такие деньги можно и пятнадцать суток отсидеть!

Той московской летней ночью по Красной площади шёл трубач, выводящий мелодию вальса, за ним кружилась девушка в длинном белом платье, торжественное шествие завершала нестройная гурьба мужчин из разных стран.

Неизвестно откуда выехала милицейская машина и остановилась прямо перед нами. Из машины вышел капитан:

– Это что за демонстрацию вы тут устроили?

– Товарищ капитан, девушка танцевать хочет! Дай нам пройти?

– Не положено!

Я достал ещё одну стодолларовую купюру:

– Товарищ капитан, дай нам, пожалуйста, пройти по Красной площади! До гостиницы «Россия» немного осталось!

Стодолларовая купюра скрылась в кармане капитанских брюк. Шествие продолжилось в новом составе: впереди шёл трубач, за ним вальсировала Лариска в сопровождении интернациональной мужской команды, следом за нами ехала милицейская машина с включённой мигалкой. Так под музыку вальса мы дошли до гостиницы «Россия», где капитан с нами попрощался:

– Ну, давайте, ребята! Счастливой дороги.

Мы же всей компанией зашли в «Евер-бар» и продолжили гулять до утра!

Спустя много лет, когда мы встречаемся с кем-то из участников этого действия, кто-то обязательно вспоминает:

– А помнишь, как мы ночью по Красной площади гуляли?

Судьба Лариски в итоге оказалась непростой. Муж не разрешал ей управлять автомобилем, потому что она водила как сумасшедшая! Когда они только купили новую машину, Лариска заявила:

– Я сама буду водить!

Как-то она поехала в магазин, закупилась продуктами и положила на переднее сиденье две упаковки яиц, в каждой было по тридцать штук. Лариска на высокой скорости вошла в поворот, поняла, что яйца сейчас упадут на пол и разобьются, бросила руль и начала их ловить. Естественно, она тут же въехала в другую машину. Яйца Лариска все равно не поймала, однако разбила и свою, и чужую машину! После этого случая муж буквально превратился в её личного водителя.

Лариска бралась за разные авантюрные дела, лишь бы заработать, и в итоге её посадили за мошенничество. Её муж совершенно не умел организовывать доход. Когда Лариска оказалась за решёткой, она ему сказала:

– Сходи к Штейнбергу, на жизнь он тебе что-то даст!

Муж Лариски приходил ко мне за помощью, и я ему помогал.

Глава 40

Кризис 1998 года

В 1996–1997 годах в России всё работало хорошо, предприятия развивались, экономика страны была экспортно ориентированной, основные деньги за продажу всевозможных товаров поступали из-за рубежа. Но в государственном управлении денежной политикой страны происходила большая глупость: почему-то Центральный банк решил, что с инфляцией нужно бороться. Это было нелогично, потому что разумная инфляция только стимулирует денежный оборот и развитие промышленности. В течение длительного времени курс доллара к рублю искусственно сдерживался, доллар стоил всего шесть рублей. Это убивало всю экономику, потому что внутренние цены в России постепенно приближались к международным. Деньги – это кровь экономики, а денег в экономике стало не хватать.

На Байкальском ЦБК выросла себестоимость производства, выросли расходы на лес и затраты на транспорт, а наши доходы не увеличивались из-за низкого курса доллара. В итоге мы уже не могли покрывать своих расходов экспортными доходами. У Байкальского комбината стали накапливаться долги, в первую очередь мы задерживали платежи за лес. Мы даже стали задумываться о возможности задержать заработную плату, чего раньше никогда не делали. Впереди не было никакой перспективы, завод катился в долговую яму, но было ощущение, что бесконечно это продолжаться не может, потому что так было не только у нас, так было у всех экспортно ориентированных предприятий. Когда-то государство должно было понять, что денежную политику нужно менять.

В тот период мы приняли решение взять крупный кредит в размере десяти миллионов долларов, тогда для нас это были большие деньги. Мы вступили в переговоры с «Токобанком». Я предложил акционерам заложить акции под кредит. Государство в лице тех чиновников, которые представляли его интересы, отказалось заложить свой пакет. Как правило, государство представляли люди, которые мало понимали в экономике. Министерство имущественных отношений назначало людей, не имеющих ни опыта, ни понимания ведения бизнеса.

Тогда я собрал других акционеров – Небойшу, Глазырина, Макарова, Краснова – и сказал:

– Ребята, для получения кредита я предлагаю заложить наши акции для обеспечения кредита, потому как, если мы не получим его сейчас, мы обанкротимся и всё равно потеряем свои акции.

Акционеры меня поддержали, мы договорились о залоге акций. Дальше нас ждала большая работа с «Токобанком». Банк прислал своих представителей для проверки Байкальского комбината. Мне понравилось, что нашим кредитом занимались выходцы из службы внешней разведки, это были действительно квалифицированные люди. Они проехали по нашим поставщикам леса и получили от них подтверждение, что комбинату будет поставляться лес. Они также ознакомились с нашими экспортными контрактами. В итоге на правлении банка они подтвердили: нашему комбинату можно дать кредит.

Мы получили заём в десять миллионов долларов. Некоторые представители отрасли говорили, что мы глупо распорядились деньгами. В то время многие компании для выживания или вывода денег просто не платили своим сотрудникам и считали этот способ «экономии» самым лучшим, но для нас задержка заработной платы никогда не была решением. Поэтому в первую очередь мы заплатили заработную плату нашим сотрудникам. После этого мы заплатили лесникам, благодаря погашению задолженности мы смогли заключить с ними новые договоры с отсрочкой платежей на три месяца.

Комбинат работал, но нам стало ещё более очевидно, что, если курс доллара будет продолжать стоять и ситуация глобально не изменится, мы просто «проедим» кредитный ресурс, но нам помог кризис. Двадцать четвёртого апреля 1998 года премьер-министром России был назначен Сергей Владиленович Кириенко. Он продержался на этом посту всего четыре месяца, получив в народе прозвище «Киндер-сюрприз». Возможно, его даже назначили на эту позицию, чтобы впоследствии использовать как козла отпущения. Как только Кириенко занял пост премьер-министра, он практически сразу принял решение о девальвации рубля. Курс доллара моментально вырос с шести до пятнадцати рублей, и экономика задышала. В течение короткого периода времени