Читать книгу - "Эпоха перемен. Моя жизнь - Анатолий Штейнберг"

он организовал приватизацию Архангельского ЦБК. Он пошёл по пути дробления комбината на разные юридические лица и стал создавать дочерние акционерные общества: ДАО «Картон», ДАО «Бумага» и т. д. Я же настаивал на том, что правильнее было бы создать единый комбинат и усилить его роль. Каждый из нас оставался при своём мнении. Евгений Аркадьевич не готов был прислушиваться ко мне, в конце концов это же я делал у него дипломный проект, а не он у меня.

В команде с Гусевым работал Владимир Викторович Гудовичев. Он был высокоэрудированным человеком с философским образованием и широким кругозором, хорошо знающий литературу, знающий наизусть стихотворения поэтов Серебряного века. Гудовичев был одним из «сумасшедших», которые на меня повлияли, а ещё он был страшным авантюристом. Он всегда вписывался в какие-то сложные хитрые проекты. Мне казалось, что он негативно влиял на Гусева, но в моей жизни он сыграл только положительную роль.

В Байкальске была реальная проблема с селями и наводнениями. Напомню, Байкальский комбинат был построен в долине рек у подножия Хамар-Дабана. Во второй половине лета, ближе к августу, приходили муссоны, вместе с таянием снегов на Хамар-Дабане возникали селевые потоки, реки наполнялись водой и сносили всё на своём пути. Для того чтобы этого не происходило, нужно было строить и поддерживать селезащитные укрепления. На всех распадках строились такие дамбы, которые замедляли потоки грязи и воды. Зная нашу проблему, Гудовичев предложил решение:

– Мы можем через МЧС добыть денег для Байкальского комбината на строительство селезащитных сооружений.

Самое интересное, что благодаря его поддержке мы действительно получили деньги на строительство селезащитных укреплений. Ради этого нам надо было хорошо поработать в Москве.

В процессе реализации этого проекта Гудовичев познакомил меня с крупными чиновниками, например с министром экономического развития Шаповальянцем. Такие знакомства в дальнейшем помогали мне решать и другие серьёзные проблемы Байкальского комбината.

Глава 38

Экологические террористы и ЮНИДО

Для изготовления специальных видов целлюлозы необходима чистая вода. В мире только СССР и США производили кордную целлюлозу, но страны использовали совершенно разные подходы к организации процесса производства. В Соединённых Штатах брали любую воду, очищали её перед использованием в производстве, а после сбрасывали отработанную воду в болота практически без очистки, не строя дорогих технологичных очистных сооружений. Большие болота – это экологическая самоочищающаяся система, уникальный природный механизм, который перерабатывает всё что угодно. Экономически это было очень выгодное решение. В Советском Союзе делали совсем по-другому. Например, Байкальский ЦБК построили рядом с Байкалом, использовали его чистейшую воду на производстве, а после высокотехнологичной многоступенчатой очистки возвращали воду в природный источник.

С конца 1980-х годов экологический вопрос на Байкальском комбинате встал особенно остро. Требования к предприятиям по качеству сбрасываемой воды у нас в стране всегда были очень высокими, намного выше, чем в других странах. Мы соответствовали высочайшим стандартам очистки воды. Повторюсь, на Байкальском ЦБК требования к очистке были даже выше, чем в московском водопроводе. Но природная вода в Байкале была ещё чище. Получалось, что мы всё равно неминуемо загрязняли Байкал.

Периодически возникали и даже реализовывались различные идеи по устранению воздействия Байкальского ЦБК на озеро. Например, в конце 1980-х годов Совет Министров СССР и ЦК КПСС приняли абсурдное решение о переброске сточных вод Байкальского комбината в реку Иркут. Было удивительно наблюдать мощь советского государства в реализации даже таких решений. Поясню, в чём была абсурдность идеи ЦК КПСС.

Река Иркут находилась на расстоянии примерно ста пятидесяти километров от завода, перебросить стоки комбината планировалось по хребту Хамар-Дабан. Прокладка труб должна была проходить по зоне сейсмической активности. Кроме того, из-за большого перепада высот требовалось установить огромное количество насосных станций по ходу движения воды. Я смотрел проект автоматизации и ужасался: как мы будем это выполнять?

Однажды у нас на заводе проводилась планёрка, посвящённая этому проекту. Планёрку проводил заведующий отделом ЦК КПСС, в зале присутствовали представители Министерства машиностроения и Министерства газовой промышленности. Было удивительно, но ведущий планёрки без тени сомнения спрашивал:

– Представитель проектного института, доложите о готовности проекта?

Представитель проектного института рапортовал:

– Проект подготовлен, геологические изыскания выполнены, трассировка выполнена, маршрут проложен. С учётом того, что маршрут проходит по зоне сейсмической активности, затраты будут повышены. К началу реализации готовы! Необходимо четыреста километров труб большого диаметра!

Трубы большого диаметра (тысяча – тысяча двести миллиметров) шли на магистральные нефте- и газопроводы. Внутри этой трубы можно было ходить.

Ведущий планёрки продолжал:

– Так, что у нас с обеспечением труб?

Представитель Министерства нефтяной и газовой промышленности встал:

– Трубы, которые предназначались для строительства магистрального газопровода в количестве стольких-то эшелонов, развёрнуты и направлены на площадку Байкальского ЦБК!

Самое удивительное, что вагоны с трубами в течение следующих нескольких дней действительно стали прибывать к нам на комбинат. Это было невероятно! Но до реализации проекта в итоге не дошло: Союз начал разваливаться, и о проекте тихо забыли.

Сегодня воплощение в жизнь таких масштабных проектов кажется нереальным. В Советском Союзе обсуждались даже проекты перенаправления северных рек в среднеазиатские республики, поскольку там не хватало воды. Многие считают такие проекты фантастическими, но Советский Союз действительно был в состоянии их реализовать. Слава богу, что северные реки остались в своих руслах, иначе мы получили бы ещё один повод для войн.

В 1990-е годы Байкальский комбинат был одним из самых успешных предприятий целлюлозно-бумажной промышленности страны. В отличие от многих предприятий отрасли он вовремя выплачивал заработную плату, был экономически устойчив, первый в отрасли самостоятельно вышел на экспорт и поставлял продукцию практически по всему миру от Европы до Юго-Восточной Азии.

У комбината имелась только одна проблема: он располагался на берегу Байкала и якобы вредил экологии. Тема экологии поднималась всё чаще некомпетентными людьми, которые таким образом отрабатывали международные гранты либо зарабатывали политические баллы. К сожалению, очень многие политические деятели того времени мало понимали в политике, в экономике, в государственном строительстве. Они использовали простые, но понятные популистские лозунги, многие пытались получить поддержку народа, критикуя предприятия и требуя их закрыть. Например, я был знаком с Геннадием Фильшиным. Он выдвинулся из Иркутской области народным депутатом СССР, позже стал председателем Государственного комитета РСФСР по экономике и работал в различных федеральных структурах. Он был научным работником, создал много интересных и полезных научных трудов, но был далёк от реального управления хозяйством. Нам не раз приходилось обсуждать с ним проблемы экологии Байкала в силу того, что он достаточно активно критиковал деятельность Байкальского ЦБК.

После развала Советского Союза экология стала разменной монетой и в политической игре между странами. К нам на завод приезжали агенты ЦРУ, они