Читать книгу - "Проклятие прабабки. Книга 1 - Анна Чернышева"

Запустила ноутбук, открыла браузер. В поиске нашла статью, где говорилось, что клеймо из двухзначных чисел и с изображением девицы с кокошником ставили в дореволюционной России. А колечко-то с историей! На золотом медальоне тоже стояло старинное клеймо. Жаль, что внутри не было никаких фотографий или миниатюр.

И вообще, мне уже порядком надоело по крупицам собирать информацию! Что такого скрывает мой род, что родные предпочли всё забыть и ничего не рассказывать? Что оказалось проще забыть, чем простить?

Неужели растить детей без мужчин — такой уж большой грех? Сколько миллионов женщин в нашей стране остались одинокими? Сколько их погибло в Первую мировую войну, а потом в Гражданскую? Те, кто дожили или выросли до 1941 года, сложили голову на фронтах Великой Отечественной. Русским женщинам пришлось стать и отцом, и матерью, и кормильцем, и хранительницей очага. А бандитские девяностые? Сколько безотцовщины они породили?

Я задумчиво вертела кольцо в руках, а когда подняла глаза — то обомлела. На Томином кресле, глядя на меня отсутствующим взглядом, сидела прабабка Варвара. Это была молодая женщина не старше тридцати лет. Яркое лицо — такое, если раз увидишь, не сразу забудешь. Волосы собраны в косу, как у девицы. Её конец змеится на плече, ласково огибая грудь. Одета она в длинную синюю юбку, которая спадала складками с острого колена до самого пола. Тонкая талия охвачена кожаным широким поясом без бляшки. Полосатая блузка из какого-то гладкого, словно атлас, материала выглядела нарядно. С другого плеча спадал чёрно-красный цыганской платок. В длинных аристократичных пальцах женщина вертела точно такое же обручальное кольцо, как у меня.

Я моргнула, прогоняя видение, но оно не исчезало. Варвара также задумчиво вертела кольцо в пальцах, а потом посмотрела на меня в упор. Один уголок её рта пополз вниз и она выдала мне презрительную ухмылку. Я не шевелилась. Страшно не было, но я не до конца верила в происходящее. Я аккуратно положила кольцо на стол и видение исчезло.

Я сидела, оглушённая, а потом снова подняла кольцо непослушными пальцами. Прабабка появилась снова. Это что за кнопка вызова привидений?

До меня донёсся тошнотворно-сладкий запах, который я где-то уже слышала. Что это? Потусторонний парфюм? Серьёзно?

Я держала кольцо в руке, но Варвара также пялилась на меня и не делала больше никаких движений. В ту грозовую ночь она кричала мне «Берегись!» А сейчас? Ты мне дашь какие-то зацепки? Советы? Прабабка моргнула и исчезла.

Ну зашибись, да, давайте. Ты, Таня, избранная, спасительница рода, блин. Но никто не даёт ни объяснений, ни инструкций, что мне делать. Я что-то вижу, что-то нахожу сама. Но туда ли я иду?

Конечно, интерес к тому, что происходило с моими родственниками, с бабушкой и прабабушкой, действительно захватил меня. Я почувствовала связь с ними, увидела повторяющиеся родовые сценарии. Да что там! Я нашла своего отца и познакомилась с ним. Это реально достижение, учитывая, сколько лет мама морочила мне голову. Но что делать дальше? К чему все эти сны? К чему какие-то фрагментарные способности? Мне в регрессии обещали Дар, где он?

Голову разрывало от мыслей, и я внезапно приложила руку ко лбу. Она оказалась холодной, а лоб горячим. Я резко почувствовала, как от усталости ломит мышцы. Глазные яблоки болели и хотелось закрыть глаза.

Я налила себе стакан кипятка из неостывшего еще чайника и бросила туда таблетку аспирина. Если я заболеваю, то завтра уже всё пройдёт. А если нет, то аспирин снимет головную боль и мне станет легче. Кольцо с медальоном я спрятала в свою сумочку, чтобы всегда было со мной, если мне понадобится опять вызвать прабабку.

Я наскоро прибрала со стола и ушла на свой диван. Простыни всё ещё пахли Ромой. Был ранний вечер, ещё даже не успело стемнеть. Я поворочалась, но тело говорило мне о том, что энергии больше нет. И учитывая, что я ничего физически тяжёлого сегодня не делала, высосали её потусторонние силы. Хмыкнув от этой мысли, я всё же решила завтра устроить себе полноценный выходной. Я же хотела речку, позагорать? Вот и выполняй. Да, и ещё не забыть приготовить обед Диме, который должен вернуться завтра или послезавтра, в благодарность за гостеприимство. Укутавшись в одеяло, я повернулась на бок и крепко заснула.

Глава 15

Я несколько раз просыпалась, понимая, что горю. Болели глаза, ломило мыщцы, горло пересохло и просило влаги. Что может быть хуже, чем заболеть в одиночестве? Некому принести воды, некому позаботится о тебе и дать лекарства. Аспирин не помог. Я несколько раз проверяла смартфон, но никто не звонил. А меня неудержимо влекло в сон, и я проваливалась в него, как в бездну.

Мне снилось, что я смотрю из окна дома в сад. Он был большой, я не видела конца, и весь в зелени. Яблони стояли в цвету, вокруг гудели пчёлы и осы. В окно задувал тёплый ветерок, приятно шевелил прядки у моего лица. Он нёс с собой запах лета и запах свободы. А я болела… От моей кровати не отходила нянюшка, а сейчас она задремала, и я, пользуясь моментом, юркнула к окну и жадно вдыхала тёплый майский воздух.

— Радость моя, а ты почему не спишь? — услышала я нежный мамин голос. Она вошла в комнату и я невольно залюбовалась ею. Высокая, статная, русая коса уложена вокруг головы и заколота шпильками. От мамы вкусно пахло духами, и я с удовольствием окунулась в её объятия. Руки были еще влажными после мытья, и я уловила еле заметный запах дрожжей.

— Пироги ставили? — спросила я тоненьким голоском. — А мне можно будет пирожочков налепить?

— Ты выздоравливай, душа моя, а пирожочков Дуняша налепит, — тихонько сказала мама. — Смотри, вон и нянюшку утомила, спит, бедная.

Я заулыбалась. Нянюшка всегда в обед спала, сколько себя помню. Но никогда в этом не признавалась.

— Танька, Танька, вставай! — ворвалась в комнату Варенька, на ходу роняя туфельки и потрясая головой. Одна коса у нее расплелась наполовину, потому что она где-то уже потеряла атласную ленточку. Вторая мотылялась за ней, как змея, и ритмично била по спине.

— Тише, Варенька! Не кричи, нянюшку разбудишь, — со смехом сказала мама и с размаху поймала сестру в объятия. Чмокнула в раскрасневшуюся щеку и усадила к себе