Читать книгу - "Проклятие прабабки. Книга 1 - Анна Чернышева"

задувал ветерок, колыша истлевшие занавески. Прямо передо мной было старинное зеркало. Перед ним на туалетном столике стояла шкатулка, в которой не было ничего, кроме одинокой нитки белого жемчуга. Справа от туалетного столика стоял раскрытый сундук, из которого в спешном порядке кто-то выкидывал непонятные вещи, превратившиеся сейчас в безликие тряпки.

Я узнавала каждый сантиметр этой комнаты. Здесь всё ожидало меня. Звало меня, шепча: «Танечка, Танечка…» Но я знала, что не увидела ещё самого главного. Именно оно манило меня, заставляя идти сюда, не останавливаясь ни на минуту. Справа от мутного зеркала, над сундуком, висело длинное белоснежное свадебное платье.

Тонкое кружево на горловине и рукавах было новым. Жемчужные пуговки шли по корсажу до самой юбки, где отглаженные шелковые складки красиво лежали под тончайшей газовой тканью, покрывавшей подол. По самому низу шла затейливая вышивка белыми нитками в тон платья. И если всё в этом доме имело признаки старения, запустения и борьбы, то платье сияло чистотой и дышало свежестью. Оно ждало меня сто лет, чтобы я его примерила. И я вспомнила. Меня ждал свадебный пир, но я на него почему-то не попала. А те, кто ждали меня и моего жениха, уже больше ста лет лежат в могилах. Что за стихия смела этот дом и этот быт? Унесла волной всех дорогих и родных мне людей? Что задержало меня тогда и почему я не погибла вместе с ними?

Я медленно открыла глаза, но сон не отпускал меня. Находясь на диване в Томином доме, мыслями я всё ещё было в том удивительном деревянном тереме, в котором всё осталось на своих местах. Мне чудилось, будто я лежу в том свадебном платье и шею мою холодит белый жемчуг.

Сердце щемила тоска, и я почувствовала, как по щекам бегут дорожки из слёз. Это была невероятная грусть и сожаление, и у меня не было никакого объяснения тому, что я только что видела. Это было невероятный по своим ощущениям и силе опыт, и я хотела побыть ещё хоть немного там. Прикоснуться к стенам, почувствовать босыми ногами деревяшки пола и смахнуть пыль с дорогих сердцу вещей.

Что становится с нашими воспоминаниями тогда, когда мы покидаем эту жизнь? Куда уходят дорогие люди и встретятся ли нам когда-нибудь вновь?

Я закрыла глаза, мечтая погрузиться вновь в это видение. Но ничего не получалось. Я была в этом мире, а не в том. На мне был обычный современный спортивный костюм, а не кружевное свадебное платье, а вдалеке виднелся обычный пластиковый телевизор, а не деревянный резной сундук.

Сундук, — за секунду пронеслось у меня в голове. Сундук!

Я вскочила с дивана, прихватила мобильник и пошла в сени, где в потолке был люк, ведущий на чердак. Тут же, у стены, стояла тяжёлая приставная лестница, по которой Тома лазила наверх, если нужно было что-то отнести на хранение.

Я с трудом придвинула деревянного монстра к дыре в потолке и полезла разбирать сокровища. Откинув люк, я забралась на чердак и тут же чихнула. Тут было пыльно — не хуже, чем в моём сне. Возле правой руки был удобно устроен выключатель — и яркая лампочка одиноко загорелась под потолком. Я огляделась.

Детские воспоминания на этот раз подвели — чердак не был сильно захламлен и уж точно тут не валялось никакого массивного забытого старья. Но я тут же увидела то, о чём подумала раньше — старинный деревянный сундук с выпуклой крышкой. Как они его сюда допёрли? — подумалось мимоходом.

Он был длиной метра полтора, шириной чуть меньше метра и высотой с хороший такой удобный диванчик. Я стёрла пыль рукой и успела пожалеть, что не догадалась захватить влажную тряпку. Откинула крышку и уставилась на ровные ряды сложенной материи, которые лежали на самом верху.

Полотенца, комплекты постельного белья. Всё новое, советское, с пожелтевшими бирками и напечатанной ценой. Чуть ниже лежали толстостенные стеклянные рюмки, набор мельхиоровых вилок и ложек, ножей, чайных ложечек. Смахивает на приданое середины прошлого века. Отрезы ткани были переложены полотняными мешочками, в которых была зашита какая-то трава. Наверное, для запаха или защиты от насекомых.

Что я искала? Какие ответы на какие вопросы? Здесь лежало добро, которое кто-то собирал на долгую и счастливую жизнь. Томино приданое? Или её матери? Кстати, а как звали Томину мать? Она умерла давно, я никогда и не спрашивала у тётки про неё.

Продолжая механически перебирать содержимое сундука, я в одном из мешочков с травой нащупала что-то твёрдое. Сердце забилось быстрее, я разорвала его по шву и на руку высыпалась душистая труха, а вместе с ней медальон на цепочке и золотое кольцо. Медальон был пуст, но на его крышке и на цепочке стояло клеймо — голова девушки в кокошнике и цифра 56. Золотое кольцо было обручальным — гладкое, тяжёлое, без узоров и камней, на обороте оно содержало гравировку: «В. от А. с любовью. 1917».

То, что медальон и кольцо были старинные, не оставляло никаких сомнений. Я зажала их в руке и почувствовала, как металл нагревается о моей кожи. Наскоро сложив всё содержимое сундука обратно, я захлопнула крышку и огляделась в поисках ещё чего-то интересного. В глубине чердака стоял комод, и мне захотелось в нём порыться. Среди стопок постельных комплектов (зачем их хранить столько лет? И зачем так много?) я увидела несколько ярких цветастых платков. Я не люблю такие, они мне не идут. С моей северорусской внешностью контрастные чёрно-красно-зелёные цвета не сочетаются. Мою красоту подчеркивают нежные пастельные и природные оттенки. Поэтому мой взгляд привлёк бежево-зеленоватый платок, который был слишком блёклым среди стопки цыганского безумия. Я вытащила его на свет, расправила и решила тоже забрать. Потом, когда Тома вернётся, я расскажу ей о своих находках. А пока позаимствую, чтобы покрасоваться. Хотелось прикоснуться к корням: закутавшись в крестьянский платок, пить чай на ступенях крыльца и слушать, как поют в деревне петухи.

Я спустилась вниз, поставила чайник на плиту и, пока он закипал, любовалась на закат, который был не виден из моего окна, но окрашивал деревья, траву, забор в ярко-оранжевый тёплый свет. Налив в кружку чай из Томиных запасов — со смородиной и мятой — я вышла на крыльцо, накинув на плечи зелёный платок. Медальон и кольцо оставила на столе, пообещав себе изучить их позже.

Я сидела на крыльце и блаженство разливалось по моему телу. Такого покоя никогда не испытывала в городе, среди людей и шума.