Читать книгу - "Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга II - Константин Маркович Азадовский"

увязке с социалистическим строительством»[26]. Редакция переезжает в Ленинград, и журнал становится печатным органом Института антропологии и этнографии, оказавшись, таким образом, в ведении Маторина (редактор) и позднее М. К. (ответственный секретарь с 1933 г.). Переписка М. К. с Ю. М. Соколовым свидетельствует, что Юрий Матвеевич признавал ведущую роль М. К. в этом журнале и воспринимал его именно как редактора и составителя. «Вчера видел в Ц<ентральном> Б<юро> К<раеведения> № 1–2 „Советской Этнографии“, – пишет ему, например, Соколов 28 сентября 1934 г. – Книжка очень содержательная, интересная. Фольклористика представлена богато и разнообразно. Поздравляю тебя с большой удачей» (70–47; 4). И спустя три недели (18 октября 1934 г.) ему же: «„Советскую Этнографию“ сейчас читаю. Опять хорошо. Не ожидал, что так будет богат отдел хроники[27]. Это очень важно, чтобы знали, что по фольклору действительно идет работа, а не одни разговоры. Отдельно напишу на днях, скорее всего, для „Лит<ературной> Газ<еты>“ или „Сов<етского> краев<едения> <?>“[28]» (70–47; 6 об. – 7).

В течение 1934 г. М. К. упорно пытается привлечь Ю. М. Соколова к сотрудничеству в журнале; он возвращается к этой теме почти в каждом письме. «Не забудь о тех двух статьях, к<ото>рые ты обещал мне для „Сов<етской> Этн<ографии>“, – напоминает он 3 октября 1934 г. – Фольклор на Съезде писателей – и о провинц<иальных> краеведческих материалах»[29]. И в письме (ему же) от 12 декабря 1934 г.: «Можно ли рассчитывать для № 3 „Сов<етской> Этн<ографии>“ на статью о Наумане?»[30]

Дружеские отношения, сложившиеся между М. К. и Ю. М. Соколовым в начале 1930‑х гг., имели огромное значение для судеб советской фольклористики. Собственно, под началом М. К. оказываются в этот период все фольклорные изучения в Ленинграде; аналогичное положение занимает в Москве Ю. М. Соколов. Их постоянное общение, личное и эпистолярное, определяет направление и характер работы двух главных фольклористических центров страны.

Тогда же, в 1934 г., М. К. становится членом Союза писателей.

Постановление от 23 апреля 1932 г., в котором было заявление о создании Союза советских писателей – нового объединения писателей, «поддерживающих платформу советской власти», и решения декабрьской конференции 1933 г., рекомендовавшей рассматривать фольклор как явление литературы, способствовали притоку в писательские ряды профессиональных фольклористов. Вопросами приема занималось Фольклорное бюро при Оргкомитете Союза писателей (М. К. был его членом). Состоявший с 1929 г. в Сибирском союзе писателей, он подал заявление о вступлении в Ленинградское отделение Союза писателей 4 июня 1934 г. и был незамедлительно утвержден[31].

Впрочем, не все руководители нового объединения готовы были воспринимать фольклористов как «писателей». Примечателен инцидент с Ю. М. Соколовым, тогда же пытавшимся вступить в Союз писателей. О возникшем конфликте и действиях, им предпринятых, Юрий Матвеевич подробно рассказал М. К. 2 июля 1934 г.:

Неизбрание меня – было для меня совершенной неожиданностью, и не в персональном плане, я страшно был возмущен и озадачен со стороны принципиальной: это же что? Развертывали дело, дали такой мощный толчок местам, особ<енно> нац<иональным> республикам и областям, и вдруг такой реприманд. Это я не мог оставить так. Юдин[32] мне объяснил (как и многие другие), что дело не во мне, меня «уважают, ценят и любят», но – дело в принципе, как бы не сдублировать Секцию научных работников. Но ведь ряд литературоведов (далеких от критики совр<еменной> л<итерату>ры) принят. А мы, мне казалось, сумели убедить общественность в значении фольклора для совр<еменной> лит<ературы> и роль фольклора в поэзии масс, и вдруг! Я не стерпел такого непонимания, тем более в головах Оргкомитета, который должен бы быть в курсе дела, и – - – <так в оригинале!> написал горячее письмо Алексею Максимовичу, где ставил вопрос на принципиальную почву. Он высказал (я знаю, через Крючкова[33]) свое решительное мнение о роли фольклора и фольклористов в литературном движении, и вопрос должен быть решен. Вчера (говорят) было заседание Комиссии Оргкомитета, но решения я не знаю. Завтра, по всей вер<оятности>, будет в газете. Юдин (так говорил Крючков) убедил А<лексе>я Макс<имовича>, что дело не в моей персоне, а в принципиальной стороне: писатели боятся заполонить свой союз ученой братией, у которой есть свое объединение. Но Горький стоял на своем.

Вот видишь, какие дела. Мне было бы очень интересно знать, подавал ли ты заявление или, узнав, как обстояло дело со мною, не подал. Но ты имеешь право и по другой линии, так как ты и издатель Языкова и т. д. Вообще, чепуха! Но я боюсь, что такое отношение к фольклористике в центре может скверно сказаться на периферии. Вот почему я был настойчив (70–47; 1–3).

Обращение к Горькому было в тех условиях естественным и логичным шагом. Оно помогло, видимо, и в данном случае. Ю. М. Соколов стал членом Союза писателей и возглавлял в нем, вплоть до своей смерти, Фольклорную секцию.

С именем Горького связано и создание «Библиотеки поэта».

Эта продолжающаяся поныне серия возникла, как известно, в 1931 г. по инициативе Горького. В редколлегию, которую он возглавил, вошли И. А. Груздев, Б. Л. Пастернак, В. М. Саянов, Н. С. Тихонов и др. Научным редактором был приглашен Ю. Н. Тынянов. Согласно первоначальному плану, сборники должны были печататься в «Издательстве писателей в Ленинграде».

Однако издание «Библиотеки поэта», вызвавшее к себе поначалу общественный интерес, разворачивалось медленно – об этом можно судить, например, по письму Ю. Г. Оксмана к Н. К. Пиксанову от 25 декабря 1931 г.:

Серия «поэтов» под ред<акцией> Горького, о которой много шумели в октябре-ноябре, как будто бы села на мель. Договоров заключено было уже до десятка да раза в два больше предварит<ельных> соглашений, а бумаги дали только на два-три выпуска. Изд<ательст>во требует брони на 25, не желая иначе браться за это дело. У меня заключено два договора, но один я уже расторг из‑за неудобного для меня срока сдачи книжки[34].

Первый том «Библиотеки поэта» («Стихотворения» Державина) вышел в мае 1933 г. Он открывался статьей Горького «О „Библиотеке поэта“», во многом и надолго определившей характер и статус этого издания. Тогда же, в 1933 г., Горький выступил с идеей издания особой серии, как бы параллельной «Библиотеке поэта», под названием «Библиотека фольклора». Предварительные разговоры об этом велись, по-видимому, в первой половине лета 1933 г.[35], после чего В. М. Саянов, ведавший организационными делами «Библиотеки поэта», официально обратился к М. К. Тот ответил подробным письмом:

В ответ на Ваше обращение вновь подтверждаю