Читать книгу - "Наполеон: биография - Эндрю Робертс"

Ко 2 сентября Наполеон убедился, что Вурмзер спускается по долине Валлагарина, вдоль реки Адидже, и собрался напасть при известии, что командующий Рейнской армией Моро достиг Инсбрука: следовало по возможности координировать действия с обстановкой в Германии. Увы, 3 сентября эрцгерцог Карл разбил Журдана при Вюрцбурге, а Моро занял Мюнхен в глубине территории Южной Баварии, и оба не готовы были прийти ему на помощь. Наполеон не мог противостоять одновременно армиям Карла и Вурмзера: для этого у него не хватило бы людей.

Наполеон направился к Роверето (в 24 километрах южнее Тренто) и 4 сентября преградил там путь авангарду Вурмзера. На рассвете он подошел к хорошо обороняемому ущелью Марко (прямо под Роверето), а другой неприятельский отряд обнаружился на той стороне реки Адидже, в укрепленном лагере в Мори. Легкая пехота Пижона заняла высоты слева от Марко, и через два часа упорного сопротивления австрийская линия отошла. Погибло, получило ранения и попало в плен около 750 французов. Австрийцы под командованием генерала барона Давидовича потеряли 3000 человек (в основном пленными), 25 орудий и 7 знамен{376}.

На следующей неделе в той же долине состоялось еще четыре сражения с австрийской армией, теперь отступавшей по всему фронту. При Каллиано французы застигли австрийцев, не позаботившихся должным образом о дозорах, за приготовлением завтрака, и вынудили их оставить позиции. 7 сентября у Примолано французы в наступательном порыве захватили кажущуюся неприступной позицию: долина резко сужается, образуя подкову, и высокие скалы отстоят здесь друг от друга всего на 800 метров. Австрийцы с легкостью защитили бы проход, но в середине того дня колонны французской легкой пехоты поднялись в горы по обе стороны долины, преодолев по пояс в воде быструю Бренту, и атаковали австрийцев, которые отступили к Бассано.

В тот день Наполеон заночевал в расположении дивизии Ожеро. Как нередко бывало прежде, он спал под открытым небом, завернувшись в плащ, и ел из солдатского котла. На следующий день при Бассано он захватил 2000 пленных, 30 орудий и несколько зарядных ящиков. Лишь 11 сентября у Череа Массена, увлекшийся преследованием австрийцев, потерпел поражение, не имевшее большого значения (погибло и было ранено 400 французов). На следующий день Ожеро без потерь захватил Леньяго и 22 австрийских пушки, а также освободил 500 пленных французов. 15 сентября, всего три дня спустя, у Фавориты, в окрестностях Мантуи, Кильмэн нанес Вурмзеру поражение, и австрийскому главнокомандующему пришлось укрыться за стенами города.

19 сентября Наполеон вернулся с Жозефиной в Милан и оставался там почти месяц, отправив в Париж Мармона с наилучшим инструментом пропаганды: 22 австрийскими знаменами. Их выставили в Доме инвалидов. Благодаря высокому темпу наступления Наполеон неизменно перехватывал инициативу. Армия неудержимо катилась по узкой долине, изобиловавшей местами, где австрийцы могли бы задержать или остановить ее. Стремительная кампания в долине Бренты стала прекрасной иллюстрацией огромного значения воинского духа. Владение итальянским языком пригодилось Наполеону для опроса местных жителей. Он применил систему батальонных каре, чтобы моментально разворачивать армию в любом направлении. При Роверето он рассек австрийскую армию и принудил к отступлению разрозненными отрядами, которые можно было по очереди разбить из центральной позиции, и продолжал тревожить Вурмзера предрассветными атаками.

Вурмзер начал кампанию, имея 20 000 солдат и три дня форы, а закончил запертым в Мантуе с 14 000 своих солдат и 16 000 австрийцев, уже сидевших там в осаде. К 10 октября французы снова обложили Мантую. За шесть недель 4000 солдат Вурмзера умерли от ран, голода и болезней и еще 7000 заболели. Провизии в крепости оставалось всего на 38 дней, и Вурмзеру пришлось совершать вылазки за припасами. Одна из них стоила ему почти 1000 солдат.

Сама по себе Мантуя не могла продержаться долго, но положение на театре войны в целом не давало Наполеону шансов захватить город. 21 сентября эрцгерцог Карл принудил Журдана вернуться за Рейн, и теперь следовало ожидать третьей попытки деблокировать Мантую, в этот раз гораздо более крупными силами. Наполеон попросил у Директории еще 25 000 солдат на случай, если в войну вступят папа и Неаполь, и прибавил, что, к счастью, «герцог Пармский ведет себя довольно хорошо; но он и совершенно бесполезен во всех отношениях»{377}. 2 октября Наполеон предложил австрийскому императору мир, надеясь отчасти лестью, отчасти угрозами усадить его за стол переговоров. «Ваше величество! Европа хочет мира, – написал он Францу. – Эта разрушительная война идет слишком долго». Он предупредил, что Директория приказала ему окружить Триест и другие австрийские порты на Адриатическом море: «До сих пор я уклонялся от исполнения этого плана, надеясь не умножать число невинных жертв этой войны»{378}. Император Австрии (а также Священной Римской империи, политически децентрализованной, но подчиняющейся австрийскому доминированию конгломерации полунезависимых государств, занимавших большую часть Германии и Центральной Европы) был человеком гордым, строгим и расчетливым. Франц ненавидел бунтовщиков, обезглавивших его тетку Марию-Антуанетту, и в 1794 году недолгое время возглавлял австрийскую армию во Фландрии, передав затем командование эрцгерцогу Карлу, своему гораздо более одаренному в военном отношении брату. Наполеон не получил ответа на свое предложение мира.

8 октября Наполеон снова пригрозил подать в отставку, в этот раз по причине общего утомления. «Я больше не могу ездить верхом, – писал он, – и мне остается лишь храбрость, а ее недостаточно для такого поста, как этот». Он объявил, что Мантую не получится взять до февраля, а также что «Рим вооружается и возбуждает в народе фанатизм». Влияние Ватикана Наполеон считал «мощнейшим»{379}. Он потребовал полномочий для заключения «крайне важного» договора с Неаполем и «необходимого» союза с Генуей и сардинцами, а также напомнил, что с осенними дождями придут и болезни, которые наполнят его госпитали. «Но прежде всего пришлите войска» – таково было его основное требование. Кроме всего, он хотел, чтобы в Париже понимали: «Всякий раз, когда вашему полководцу в Италии не уделяется центральное место, вы сильно рискуете».

Два дня спустя Наполеон без предварительного одобрения Директории заключил с неаполитанцами всеобъемлющий мирный договор. Бурбонам сохранили престол в обмен на неучастие в любой враждебной Франции деятельности. Поскольку австрийцы готовились напасть с севера, Наполеону было необходимо обезопасить себя от нападения с юга. Кроме того, он позаботился о том, чтобы его собственные линии сообщения проходили через более надежную Геную, а не через Пьемонт: еще не было ясно, чего ожидать от нового хозяина этих земель, короля Карла Эммануила IV.

Наполеон знал о ходивших в Париже слухах, будто им движет голое честолюбие и что однажды он может устроить переворот. В своих рапортах Директории Наполеон насмехался над клеветниками: «Два месяца назад я хотел быть герцогом Миланским, а теперь желаю стать королем Итальянским!»{380} Это не убедило правительство. Хотя Баррас и Карно признавали его несомненные полководческие способности, всех членов Директории тревожил вопрос: как Наполеон распорядится своей растущей популярностью после Итальянской кампании? Главную заботу Наполеона в то время составляла ненадежность военных поставщиков. Он часто называл их мошенниками, а влиятельная компания Флаша (Compagnie Flachat), по его словам, была «не чем иным, как шайкой аферистов без кредита, без денег и принципов». Он хотел расстрелять их и 12 октября написал Директории: «Я не прекращаю арестовывать их и предавать военно-полевому суду, но они подкупают судей. Это просто ярмарка, где все продается»{381}.

16 октября Наполеон призвал Вурмзера сдать Мантую. «Храбрец должен смотреть в лицо опасности, а не болотной заразе», – написал он, но получил решительный отказ{382}. В тот же день (опять при минимальном участии Директории) он провозгласил Циспаданскую (то есть «на берегах реки По») республику, образованную на землях Болоньи, Феррары, Модены и Реджио (это потребовало низложения герцога Модены, который пропустил в Мантую конвой с припасами), и учредил для ее защиты Итальянский легион численностью 2800 человек. В Циспаданской республике отменялись феодальные права и привилегии, провозглашалось равенство граждан, учреждалось выборное собрание. Отсюда началось объединение страны (Рисорджименто), которое три четверти века спустя привело к появлению единой и независимой Италии. Подготовка конституции Циспаданской республики потребовала не менее 38 заседаний, и это свидетельствует о терпении Наполеона, принявшего в этом деле живое