Читать книгу - "Королева моды: Нерассказанная история Марии-Антуанетты - Сильви Ле Бра-Шово"

не менее его роскошь почти не оставляет сомнений в том, кем была его первая владелица. Богатство, изящество и уникальность узоров вышивки иллюстрируют мастерство знаменитой модистки, которое и объясняет чрезвычайно высокую стоимость ее работ. Это соответствует описанию миссис Кредок, которая в 1784 году охарактеризовала церемониальные платья королевы как «невообразимо роскошные и элегантные».

Но вернемся к придворным облачениям. С сентября 1771 года, после смерти мадам де Виллар, пост перешел к герцогине де Коссе-Бриссак. Дела пришли в упадок, и необходимо было навести порядок. Ее честность, доходившая до наивности, привела к тому, что она во многом отказалась от своих прав на реформу в пользу камеристок, видя в этом знак своей порядочности [20]. Однако это решение обернулось тяжелым последствием: то, что для нее было жестом бескорыстия, остальными воспринималось как утрата, и ей позже пришлось пересмотреть это решение. Герцогиня передавала некоторые наряды из драгоценных тканей церкви, где они использовались для создания священнических облачений и литургических украшений или для нарядов статуй святых. Музей визитанток[31] в городе Мулен хранит великолепные образцы, включая облачение священника, предположительно, изготовленное из ткани платья дофины. Кроме того, в маленькой церкви Ла-Ферьер-оз-Этан в департаменте Орн сохранились предметы, подаренные мадам де Коссе-Бриссак.

Метаморфоза придворного платья

Речь идет о церемониальном наряде из шелка, отделанном золотыми нитями и цветами. Мадам де Коссе, которая хранила его как память, предположительно, передала его канониссе Сен-Дени незадолго до Революции. Та подарила платье бенедиктинкам из монастыря минимов в Руане, которые переделали его в литургические облачения. Аббат Барре, уроженец Ла-Ферьер-оз-Этан, завещал эти облачения церкви своей родной деревни [21].

Некоторые прекрасные ткани находили применение в предметах интерьера, а те, что содержали золотые или серебряные нити, использовались для парфиляжа – модного занятия по извлечению драгоценных металлов для последующей продажи. По этим причинам, в отличие от других монархий, во Франции не сохранилось практически ничего из королевских гардеробов. Последние наряды Марии-Антуанетты частично были утрачены во время разграбления замка Тюильри 10 августа 1792 года.

При герцогине де Коссе началось обновление гардероба юной королевы. В июне 1775 года, к коронации Людовика XVI, транспортировка драгоценного наряда Марии-Антуанетты, украшенного сапфирами, стала поводом для примечательной истории. Мадемуазель Бертен потребовала, чтобы ее творение доставил в Реймс отдельный экипаж [22]. Эта «претенциозная» просьба привела в ужас даму гардероба, которая наотрез отказала, велев уложить платье в сундук. Однако Мари-Жанна Бертен не сдалась и как участница церемонии отправилась с ценным грузом в карете за казенный счет по распоряжению королевы. Невероятное влияние «простолюдинки» на деятельность столь важной службы, вероятно, подействовало на решение мадам де Коссе покинуть свой пост. Она не колебалась между личными проблемами, такими как болезнь ребенка, и трудностями управления и предпочла удалиться, будучи убежденной, что «молодые монархи не отличаются ни умом, ни стойкостью характера», как выразился аббат де Вери [23]. Ее ненадолго заменила княгиня де Шиме, а затем пост заняла Мария-Жанна де Талейран-Перигор, маркиза, а позже герцогиня де Майи. Ее, 28-летнюю, трижды продвигали по службе. Сначала она была назначена сопровождающей дофины, позже – дамой покоев королевы. Именно за ее скромность, мягкость и лояльность, отстраненность от придворных интриг Мария-Антуанетта и отдала предпочтение ей. Тем не менее даже здесь не обошлось без трудностей: вначале юная маркиза, прямо как княгиня де Шиме, после назначения дамой гардероба отказалась приносить присягу в присутствии новой управительницы двора королевы, маркизы де Ламбаль, чьи огромные доходы и влияние вызывали зависть. Привязавшись к Марии-Антуанетте, которая ласково называла ее «моя дылда» [24] из-за ее роста 1,73 м без каблуков, мадам де Майи все же приняла эту «младшую» должность. Она довольствовалась тем, что превосходила управляющую ростом. Та была довольно невысока, если судить по платью а-ля франсез, украшенному пуфами из газа, которое, как считается, принадлежало ей около 1775 года [25]. Чтобы ограничить чрезмерные нематериальные льготы, которые позволяла себе мадам де Коссе, герцогиня де Майи ввела более строгий регламент.

Неизбежно сталкиваясь с недовольством штата, чтобы смягчить внедрение новых правил, она добилась дополнительных денежных вознаграждений, а также периодических «премий». Сохранившиеся бухгалтерские книги дают представление о жонглировании бюджетом и бесконечных попытках свести концы с концами. Как всегда, первые камеристки получали наибольшие привилегии. Их было четверо, и каждый сезон они имели право на новомодные платья и небольшие юбки из «старой коллекции», которые они, предположительно, должны были возвращать к следующей реформе гардероба, чтобы получить новые вещи. Например, в 1779 году они поделили между собой 12 платьев а-ля полонез и столько же левит, а на следующий год, предположительно, вернув прежние (что сомнительно), получили 13 платьев а-ля полонез и 22 левиты. Что касается обуви, шелковых чулок, перчаток и митенок, их забирали безвозвратно при каждой реформе. Дюжина обычных камеристок сменялась в течение года, каждая как минимум получала либо церемониальный наряд, либо «приличное» платье, в зависимости от распоряжений и щедрости дамы гардероба.

Они были так богато одеты, что однажды близорукий Людовик XVI поклонился одной из них. После этого их наряды стали дополнять изящные, но заметные фартуки, чтобы не допустить впредь такой ошибки. Слуги мужского пола также получали свою долю: они забирали «три четверти» длины ленты от каждого домашнего платья и халата. Камердинеры имели право на одежду из гардероба королевы стоимостью до 200 ливров. Первая дама гардероба получала натуральное вознаграждение в виде лент, кружев, накидок, мантий и «различных украшений», которые оценивались «примерно» в 600 ливров. Таким образом, если бы королева пожелала сохранить свои наряды или аксессуары на следующий год, это неизбежно лишило даму гардероба, камеристок и прочего персонала их дополнительных доходов. По приезде дофины в Версаль помещения гардероба находились в центральной части южного крыла. Они включали несколько комнат, окруженных шкафами, где персонал работал за большими столами. Здесь ежедневно колдовали над нарядами, чтобы они всегда выглядели как новые. Поскольку платья королевы стали украшаться цветами и «декоративными элементами» [26], мадам де Майи приказала оснастить шкафы выдвижными полками, чтобы не складывать наряды друг на друга и сохранить их свежесть. Шесть лет ее работы были особенно насыщенными: ей пришлось учитывать мнение Марии-Антуанетты в обновлениях ее одежды и привычки служителей гардероба, сильно нарушенные из-за появления мадемуазель Бертен. Некогда столь желанная должность дамы гардероба стала неблагодарной, и хотя Мария-Антуанетта поддерживала дружеские отношения с мадам де Майи, она оставалась требовательной молодой королевой, чьи желания нужно было удовлетворять любой ценой. Уставшая мадам де Майи подала в отставку в 1781 году, сохранив, похоже, некоторую обиду в своем сердце [27]. Ее сменила 30-летняя Женевьева де Грамон, графиня д’Оссён. Устав от жадности клана Полиньяков, Мария-Антуанетта высоко оценила эту чуткую и честную женщину, обладавшую изысканным вкусом.

Графиня д’Оссён, последняя дама гардероба Марии-Антуанетты

Племянница герцога де Шуазёля родилась в июле 1751 года в Париже. Она вышла замуж в 1766 году за графа д’Оссёна, чью порядочность высоко оценивал Людовик XVI. Через брак ее брата, герцога де Гиша, с Аглаей, известной как Гишетт, дочерью герцога и герцогини Жюль, графиня была связана с семьей Полиньяк. Оставалась при Марии-Антуанетте до падения монархии. Осужденная Революционным трибуналом как заговорщица, она была казнена в возрасте 44 лет 26 июля 1794 года, на следующий день после казни парикмахера Леонара.

После назначения мадам д’Оссён получила задачу отслеживать внеплановые расходы и отчитываться о них перед генеральным контролером финансов. Это было чрезвычайно сложно из-за нестабильной бюджетной системы, трудностей в управлении внутренними процессами и невозможности реорганизации. С помощью своего преданного секретаря мадам д’Оссён попыталась внедрить более эффективное управление, но ей удалось достичь успеха лишь частично.

Возвращение к истокам

Графиня д’Оссён, которую описывали как обаятельную, «почти красивую» блондинку, была лишена особых амбиций и преданно служила королеве Марии-Антуанетте, желая лишь ее счастья. В 1783 году она заняла бывшие покои герцогини де Полиньяк, которая после назначения гувернанткой детей Франции переселилась в крыло принцев. Уютные покои, состоявшие из 10 комнат, располагались в старом крыле дворца, с одной стороны выходя на Мраморный двор, с другой – на двор принцев. Устав от высокомерия, царившего в салонах