Читать книгу - "Видеодром. Главные режиссеры мирового кино - Игорь Валентинович Мальцев"

есть его основной творческий метод. Концентрация на детских страхах, детальное изучение всего материального, что оказалось под рукой, любовь к трещинам на стенках, потёртостям на куклах, облупленная краска на старой мебели, вездесущие тараканы, гниющие фрукты (привет, Брайан Уорнер и его образ, подчистую снятый у «Монти Пайтона»).

Понятное дело, его взгляд на мир расширился и углубился, особенно пока он учился в Высшей школе прикладного искусства (UMPRUM) в Праге у профессора Рихарда Ландера, где разрабатывал и изготовлял куклы и декорации. Детский опыт изготовления декораций и кукол для своего игрушечного театра нашёл своё применение.

Тут стоит упомянуть, что после немецко-фашистского режима пришёл на землю Праги сталинский режим. Но тогда нам придётся сказать, что чешское сознание вообще сформировано тем, что у них всё время происходит внутренняя борьба с каким-нибудь режимом. До немцев были австрийские империалисты, а до этого были Габсбурги… Так мы дойдём до проклятых римлян и решим, что чехи — это кельты, освобождённые один раз Гусом, а второй — Красной армией. Я даже не хочу погружаться в изломанное массовое подсознательное этих людей. Но оно давало прекрасных изломанных авторов, которые, живя в клаустрофобном месте, умудрялись заражать продуктами своего творчества огромное количество людей по всему миру.

Со Шванкмайером учился человек по имени Юрай Герц. Он потом снимет фильм «Сжигатель трупов» (Cremator, 1968). Его выдвинут на «Оскар» в номинации «Лучшая зарубежная картина». Посмотрите его хотя бы в Сети — его называют «хоррор-комедия», но он, конечно, и не хоррор, и не комедия. Он снят так, что его трудно забыть, в том числе и визуально. И он очень зайдёт любителям Шванкмайера. Эта парочка авторов вообще рисует такую картину чешского внутреннего мира, что хочется удавиться. Что, безусловно, понравилось бы господину Копфркинглю — главному герою «Сжигателя трупов».

Кстати, пьеса на литературной основе — по роману Ладислава Фукса — шла у нас в Саратовском драмтеатре. И вообще, присмотритесь к Фуксу, особенно если уверены, что лучше Кафки ничего в Праге не было.

Герц и Шванкмайер однажды ездили на экскурсию в братскую Польшу, и там Ян увидел репродукции немецкого художника Пауля Клее. Довольно странно, почему в Чехии не было репродукций Клее, но поверим на слово. Скорее всего, он увидел что-то вроде «Бегуна», которого Пауль Клее написал в 1921 году. Дело в том, что Клее — автор-хамелеон, у него много подходов, море техник, но то, что мы видим потом в фильме Шванкмайера Et Cetera (1966), — будто ожившие, слегка модернизированные фигуры Пауля Клее.

Ну а пока Шванкмайер занимается исключительно кукольным театром. Европейский кукольный театр — это немножко не то, что мы знаем по советским кукольным театрам. Он ведёт свою историю и традиции конкретно от средневековых площадных зрелищ, и поэтому нацелен во многом на взрослую аудиторию и вполне взрослые проблемы. Неслучайно Шванкмайер ещё в Высшей школе прикладного искусства ставит именно народную кукольную пьесу «Дон Жуан» в смешанной технике — куклы и актёры в масках. Театр, в котором он ставил — D34, — весьма характерен как институция: его создали леваки в 1933 году для продвижения коммунистической идеи, и он — прямой наследник традиций Всеволода Мейерхольда. Доработал до 1941 года, а потом с 1948 года приступил опять к коммунистической пропаганде. Но его всегда отличала удивительная техническая сложность и изысканность. Так что нормально — Шванкмайер с самого начала взял хорошую планку.

А потом его пригласили поучаствовать в фильме «Доктор Иоганн Фауст», и там он познакомился с удивительным композитором Зденеком Лишкой, который до самой смерти станет композером его фильмов. Чтобы вы понимали: Зденек Лишка — один из пионеров электронной музыки в Чехии и окрестностях. Будучи академически образованным композитором, он не чурался использовать рок и вообще писал музыку как минимум к восьми фильмам в год. Он сотрудничал с режиссёрами чешской новой волны.

Представителей этой волны мы хорошо знаем: это Вера Хитилова, Милош Форман, Иржи Менцель, Иван Пассер — люди, которые часто обращались к чёрному юмору и сюрреалистической методе в пику официалам из «соцреалистического кино». Это была мощная волна, выкатившая Формана аж до Голливуда.

Ян Шванкмайер со своим агорафобным маленьким кино был по духу им близок, но к таким бюджетам и раскрутке так и не подошёл на пушечный выстрел, а по влиятельности на современные медиа всего мира оказался впереди всех.

Шванкмайер после службы в армии начал сотрудничать с театром «Семафор», который известен тем, что им владеет актёр и музыкант Иржи Сухи («Конкурс» Формана, например), и во многом благодаря которому состоялась карьера социалистического соловья Карела Готта. Внутри его театра Шванкмайер собрал Театр масок и поставил несколько спектаклей. А однажды он выставил там свои рисунки — и его заметил Властимил Бенеш, график, скульптор, который к этому моменту уже был обласкан Венецианской биеннале за работы в кукольном фильме Э. Радока «Доктор Иоганн Фауст». Бенеш, как и Клее, — художник-хамелеон. Настолько, что его с трудом можно отнести к какой-либо части искусства XX века. Они со Збынеком Секалем (скульптором, автором «Малого камня Маутхаузен II», 1966) затащили Шванкмайера в группу «Май 57». Это был такой продукт местной оттепели, достаточно анархичный, из числа не присоединившихся к местной официальной ассоциации (союзу) художников. Они все — разные. А Шванкмайер туда попал, уже когда половина оригинальных участников разбежалась. Но это всё же расширило его творческие связи и возможности.

Иржи Сухи так-таки выпер из «Семафора» слишком авангардный театр Шванкмайера, и Яну помог удивительный режиссёр Эмиль Радок, который известен как сосоздатель мультимедийного шоу Laterna Magika для чехословацкого павильона на Expo 67. Так Шванкмайер осел в театре Laterna Magika. Там вместе с Радоком придумал сценарии нескольких своих фильмов и занимался своей труппой, которая работала в технике «чёрный театр». Ну да — когда всё черное, а фигуры высвечены только ультрафиолетом. Одним из пионеров «чёрного театра», кстати, был Константин Станиславский, хотя придумал и название, и принцип именно чех — Иржи Срнец. Хотя, конечно, «курого» от японского театра никто не отменял.

Немудрено, что первый фильм Шванкмайера — «Последний фокус мистера Шварцвальда и мистера Эдгара» (Posledni trik pana Schwarcewalldea a pana Edgara, 1964) — снят с использованием принципов «чёрного театра». Он длится 11 минут. Это сценическая дуэль двух фокусников, которая завершается полной дезинтеграцией персонажей. Тут уже есть ободранная краска на масках, крупные планы механики, насекомые — всё, что потом никуда не денется. Выглядит фантастически современно: ритмический монтаж и прочая такая штука. Такое впечатление, что это клип каких-нибудь Smashing Pumpkins или Panic! At