Читать книгу - "Закат и упадок средневековой Сицилии: политика, религия и экономика в царствование Федериго III, 1296–1337 гг. - Клиффорд Бэкман"

из какой бы земли они ни были, могли приехать [на Сицилию], ибо там они получат защиту и снабжение всем необходимым для жизни"[93]. Он приветствовал в королевстве группы францисканцев-спиритуалов, гетеродоксального направления, наиболее приверженных идее евангельской бедности, и поощрял дальнейшее изучение их (и других) апокалиптических предсказаний[94].

Тогда же Федериго начал подумывать о крестовом походе. Победоносный поход в Святую землю в сочетании с медленными, но неуклонными успешными военными действиями Хайме против мусульман в Гранаде, несомненно, подготовил бы очищенный от грехов христианский мир к приходу Антихриста, а также подтвердил бы предопределенное лидерство Арагонского дома в этом мире. Здесь важно видеть евангелическое призвание Федериго таким, каким оно было — продолжением, пусть и радикальным, его веры в предначертанное величие Арагонского дома. Его отец Педро приобрел в сознании короля почти мифические масштабы[95], а борьба Педро за освобождение Сицилии от анжуйцев не просто привела Федериго к королевскому титулу, но определила цель его жизни. И теперь под влиянием Арнольда эта цель обрела новый блеск и актуальность. Как он мог в этом сомневаться? Сицилия, несмотря на многочисленные проблемы, победила в Войне Сицилийской вечерни и теперь процветала, свободы городов были восстановлены, в сельской местности царил мир, а церкви, монастыри и евангелические школы усеяли весь острова. Хайме, с помощью Федериго, казалось, был на грани захвата Сардинии, а другая компания солдат Федериго была на пути к завоеванию Греции. Конечно же, все это не было случайностью. В эти годы, с 1305 по 1312, Федериго двигался от успеха к успеху с полной уверенностью в том, что ему суждено добиться большего. Неудача казалась невозможной.

Таким образом, взоры Сицилии обратились на Восток. Вероятно, это произошло бы в конечном итоге даже без влияния евангелистов, учитывая традиционную ориентацию острова на Восток. Более процветающий Восток всегда привлекал сицилийцев, и в первую очередь благодаря этому экономика Валь-Демоне и Валь-ди-Ното была более разнообразной и ориентированной на внешнюю торговлю, а после нормандского завоевания в XI веке правители Сицилии всегда стремились к расширению политической власти в Греции как к средству достижения большей доли в восточной торговле. Новая возможность появилась вскоре после заключения мира в Кальтабеллотте, когда в Мессину, центр сицилийско-греческого населения, прибыло посольство от византийского императора Андроника II Палеолога, срочно просившего помощи в борьбе с турками. Отношения с Константинополем были хорошими со времени коронации Федериго, и даже рассматривалась возможность заключения брака между сестрой Федериго Иоландой и старшим сыном и наследником Андроника Михаилом, и если бы он был реализован, то привел бы к значительному усилению позиций Сицилии на Востоке в противовес анжуйцам и североитальянским гвельфам, успешно торговавшим в этом регионе[96].

Сицилийцы также стремились избавиться от большого количества каталонских наемников, которые, хотя и доказали свою незаменимость во время войны, представляли угрозу во время мира. Эти люди, особенно альмогавары (каталонская легкая пехота), не знали других занятий, кроме войны, и не могли легко приспособиться к мирной жизни, связанной с земледелием и торговлей. Более того, они не проявляли никакого желания приспосабливаться. В Хронике Берната Десклота эти наемники описаны как люди, которые буквально жили войной, предпочитая спать и добывать себе пропитание вне дома и что еще хуже для общества, стремящегося к демилитаризации, эти люди гордились трудностями и самоотречением и относились к мирной жизни как к порочной слабости[97]. Короче говоря, они были именно такими забияками, от которых хочется побыстрее избавиться. В итоге сицилийцы подписали договор с византийцами, и успокоенный Федериго лично проводил флот с более чем 6.000 воинов на борту, вместе с их женами и детьми, которые последовали за ними в надежде найти земли для колонизации на Востоке[98]. Эта Каталонская компания, как ее стали называть (хотя в ее составе было немало сицилийцев), одержала серию побед над турками, но тем самым вызвала нехорошие подозрения у императора Андроника. Он опасался, что харизматичный лидер Каталонской компании Роджер де Флор (командир, прорвавший осаду Мессины анжуйцами в 1298 году), захочет претендовать на большее, чем то, что византийцы готовы были предложить за его услуги. Поэтому Андроник, в 1305 году, организовал убийство Роджера, после чего возмущенная таким вероломством Каталонская компания ополчилась на своего нанимателя, заключила союз с теми самыми турками, с которыми только что воевала, и в течение шести лет опустошала греческую сельскую местность с такой жестокостью, что проклятие "Да постигнет тебя каталонская месть!" вошедшее в народный обиход до сих пор можно услышать в деревнях. Они поочередно разорили Галлиполи, Фракию и Македонию, и даже осаждали монастырь на горе Афон, пока, наконец, в 1311 году, после некоторых интриг, не захватили Афинское герцогство у связанного с анжуйцами Готье V де Бриенна и не установили там постоянную оккупацию[99].

К этому моменту наемники, утратившие мотивацию и истощившие свои ряды, устали от войны и хотели создать государство, которое стало бы частью той же свободной каталонской конфедерации, к которой присоединилась Сицилия. Как бы ни были они ожесточены, они понимали, что им понадобится покровительство, если они хотят пережить неизбежные попытки Неаполя, папства, Константинополя и венецианцев вытеснить их с захваченных земель. Им также было необходимо какое-то административное руководство, учитывая их относительное невежество во всем, кроме ведения войны. Наемники предпочли покровительство Хайме, а не Федериго, но арагонский король не желал с ними сближаться, опасаясь навредить своим отношениям с Авиньоном и Парижем, хотя и признавал ценность каталонского форпоста в этом районе[100]. Поэтому Каталонская компания обратились к Федериго, который после некоторых колебаний назначил своего пятилетнего сына Манфреда "герцогом Афинским" и поручил Беренгеру Эстаньолу д'Эмпурису управлять герцогством в качестве генерального викария до совершеннолетия принца[101]. В течение следующей четверти века Сицилия обладала абсолютным суверенитетом над герцогством, что осложняло попытки короля занять прочное место среди монархов Запада. Ведь Ахейский принципат (княжество) возник как анжуйский фьеф, пожалованный Папой. Теперь же, по пророческому замыслу или по простой случайности, Федериго оказался во главе двух важнейших средиземноморских владений подвассальных Церкви. С каждым сицилийским приобретением вражда с папством и анжуйцами только усиливалась.

Связи с новым герцогством были хоть несколько непрочными, но постоянными. Согласно сохранившимся фрагментам конституции, составленной для нового государства, Федериго имел исключительное право назначить герцога, который будет служить "истинным, законным и естественным сеньором", осуществляющим все соответствующие (хотя, к сожалению, не уточненные) права, полномочия и юрисдикцию над Каталонской компанией и ее территориальными владениями. В свою очередь, Каталонская компания поклялась в вечной верности Федериго и назначенному им герцогу, а также генеральному викарию, который будет управлять на месте в качестве представителя герцога. Поскольку Каталонская компания состояла в подавляющем большинстве из каталонцев, герцогство должно было управляться в соответствии с "законами Арагона и обычаями Барселоны"[102]. Столицей государства стал город Фивы, а не Афины. Крупные города — Фивы, Афины, Неопатрас, Левадия, Сидирокастрон входили в королевский или герцогский домен и, подобно домениальным городам Каталонии и Сицилии, были по сути самоуправляемыми