Читать книгу - "Наполеон: биография - Эндрю Робертс"

На следующий день она покинула Тюильри и больше туда не вернулась»{2013}. Когда она с фрейлиной села в карету, «не нашлось ни одного человека, который выказал бы ей благодарность». Такова придворная жестокость. Париж, однако, она не покинула: в качестве отступного ей достался, кроме прочего, Елисейский дворец. Наполеон уступил ей Мальмезон и Шато-де-Наварр, нормандский замок XIV века (это обошлось ему в 900 000 франков). Жозефина сохранила титул императрицы и соответствующие почести и прерогативы. Наполеон погасил ее долги, составлявшие 2 млн франков, и выплачивал ежегодное содержание в 3 млн франков{2014}. (Фридрих II Великий вспоминал о поведении Марии-Терезии во время Первого раздела Польши: «Она плакала, но брала, и чем больше плакала, тем больше брала».)

Оба не остались внакладе: Жозефина получила огромный доход, а государство оплатило раздел имущества вместо Наполеона. По иронии судьбы, хотя Наполеон развелся с Жозефиной, чтобы дать Франции наследника, следующим императором оказался ее внук, а не сын Наполеона, и прямые потомки Жозефины сейчас занимают престолы Бельгии, Дании, Швеции, Норвегии и Люксембурга. Потомки Наполеона и его родни не занимают ни одного.

22 ноября, еще прежде, чем рассказать об этом Жозефине, Наполеон написал Коленкуру, французскому послу в России, и предложил ему осторожно выяснить, как относится царь к идее брака императора с великой княжной Анной Павловной. Коленкур должен был сказать царю: «Я не делаю формального предложения, я прошу только искренно высказать мне ваше мнение»[209]{2015}. Так началась двойная игра – с русскими и австрийцами. В середине декабря Наполеон дал понять, что предпочел бы Анну и что его не заботит религиозная сторона дела: для человека, заигрывавшего с исламом и смирившегося с отлучением от католической церкви, то обстоятельство, что она православная, не было непреодолимым препятствием. Имелся и третий вариант – саксонская принцесса, но брак с нею не доставил бы Наполеону геополитических выгод, сопоставимых с выгодами женитьбы на сестре царя Александра или дочери императора Франца. Разница в возрасте (в январе Анне исполнялось пятнадцать лет) могла означать, что великая княжна останется в Санкт-Петербурге еще на несколько лет.

16 декабря развод с Жозефиной был оформлен сенатусконсультом (в четыре предложения), и Наполеон без промедления приказал Коленкуру сделать от его имени предложение Анне Павловне и дать ответ через два дня. Русские взяли на обдумывание 38 дней. «Лично мне, – сказал Коленкуру царь Александр, – эта мысль улыбается; даже, скажу вам откровенно, по моему мнению, моя сестра ничего лучшего не может сделать»[210]{2016}. Но откровенен он не был: царь не менее, чем его мать, гнушался союза Романовых с корсиканским выскочкой. В то же время он не мог себе позволить оскорбить Наполеона, поскольку Франция находилась в зените могущества, а у России не было союзников. В обмен на свое согласие он хотел по меньшей мере договориться с французами насчет будущего Польши. Для этого 28 декабря Коленкур и министр иностранных дел Румянцев составили проект конвенции, статья 1 которой гласила: «Королевство Польша никогда не будет восстановлено», статья 2: в публичных актах больше не будут употребляться слова «Польша» и «поляки», а статья 5 исключала всякое расширение территории Великого герцогства Варшавского{2017}. Когда царь дал понять, что может добиться у матери согласия на брак, Коленкур подписал конвенцию. Так самодержец всея Руси, отчаянно желая не допустить восстановления Польши, согласился принести свою юную сестру в жертву сорокалетнему «выскочке-корсиканцу». Невозможно сказать, как отнеслись бы к этому храбрые поляки-уланы Наполеона. 10 января Коленкур получил от него инструкции: потребовать у русских окончательного ответа на предложение в течение десяти дней. В то время курьер добирался из Парижа в Санкт-Петербург почти три недели{2018}.

К 6 февраля Наполеон уже не считал возможным брать на себя обязательства в отношении Польши в обмен на руку Анны Павловны и повелел Шампаньи не ратифицировать подписанное Коленкуром «смешное и нелепое» ручательство. Наполеон заявил: «Я не могу сказать, что Польское королевство никогда не будет восстановлено, ибо этим было бы сказано, что, если когда-нибудь литовцы [или вообще кто бы то ни было] вздумают восстановить его, я буду обязан послать войска, чтобы воспротивиться этому. Это не отвечает моему достоинству. Моя цель – успокоить Россию»{2019}. Он предложил альтернативу: «никогда не оказывать ни содействия, ни защиты какому-либо государству, или внутреннему восстанию, или чему бы то ни было, что могло бы способствовать восстановлению Польского королевства», но царь счел это недостаточным{2020}. В итоге почувствовавший себя униженным Наполеон задумался, не лучше ли искать невесту в Вене, а Александр, в свою очередь, понял, что на Наполеона в польском вопросе полагаться не стоит{2021}. Вскоре он также заподозрил, что Наполеон ведет переговоры и с австрийским домом, и оскорбился – или притворился, что оскорблен{2022}.

«После всего этого я не понимаю, чего хотят, – написал Наполеон Александру в последний день 1809 года, надеясь сохранить дружбу. – Я не могу разрушать химеры и сражаться с призраками»{2023}. В начале февраля 1810 года Александр продолжил радикальные реформы армии{2024}. В январе он назначил военным министром современно мыслившего генерала Барклая де Толли. Были составлены планы обороны западной границы по Двине и Березине. В том же году в России началась националистическая кампания, прессе снова разрешили критиковать Францию. Открылись антифранцузские литературные и филологические общества{2025}. Когда 4 мая 1810 года Мария Валевская родила Наполеону сына, его назвали Александром. Это не помогло.

Много позднее Наполеон вспоминал, что ненадолго задумался, не взять ли в жены парижанку. Он будто бы составил список из пяти-шести женщин, но при голосовании в Тюильри пятеро советников поддержали союз с Австрией, два – с Саксонией, а Фуше и Камбасерес продолжали настаивать на союзе с Россией. Наполеон подозревал, что Фуше и Камбасерес противились его женитьбе на австриячке лишь потому, что некогда проголосовали за казнь Марии-Антуанетты, тети Марии-Луизы. Камбасерес это отрицал. По его словам, он знал, что Наполеон обречен воевать с той страной, с которой не свяжет себя браком. Камбасерес «страшился похода на Санкт-Петербург сильнее, чем похода на Вену»{2026}.

Предпосылки к женитьбе Наполеона на Марии-Луизе не были удачными: ребенком она играла с его «свирепым чучелом», а в возрасте четырнадцати и восемнадцати лет ей пришлось бежать из дома, спасаясь от его войск. «Я жалею ту несчастную принцессу, на которую падет его выбор», – писала она, еще не догадываясь, что эта роль приуготовлена ей самой. Когда же это выяснилось, она написала: «Я вверяю свою судьбу Провидению» – и попросила подругу «молиться, чтобы этого не случилось»{2027}. Наполеона ситуация радовала гораздо больше. «Я очень был рад слышать, что Мария-Луиза красива», – вспоминал он{2028}. Но Мария-Луиза была более чем просто «красивой». По словам Лавалетта, она была «высокой, хорошо сложенной и в прекрасном здравии. Она обнаруживала… всю привлекательность и красоту, обыкновенно свойственные молодости», имела, «в отличие от остальной своей семьи, благожелательный вид, ее улыбка [была] любезна и ласкова»{2029}. В первом из 318 сохранившихся писем (написано рукой секретаря и отправлено из Рамбуйе 23 февраля 1810 года) Наполеон предлагает Марии-Луизе руку и сердце:

Дорогая кузина! Блестящие качества, которыми отличается ваша особа, внушили нам желание служить вам и почитать вас. Обращаясь к императору, вашему отцу, с просьбой вверить в наши руки счастье вашего императорского высочества, мы осмеливаемся надеяться, что вы благосклонно примете те чувства, которые побуждают нас к этому шагу. Можем ли мы льстить себя надеждой, что вы решитесь на этот союз не только из чувства долга и дочерней покорности? Если вы, ваше императорское высочество, имеете к нам лишь малейшую искру благосклонности, то мы будем старательно лелеять это чувство и поставим себе высшей задачей быть вам всегда и во всем приятным, для того чтобы однажды иметь счастье заслужить всю вашу любовь. Это составляет наше единственное стремление, и мы просим ваше императорское высочество быть к нам благосклонной[211]{2030}.

Вежливое предложение сорокалетнего мужчины восемнадцатилетней девушке. Два дня спустя Наполеон обратился к Марии-Луизе Ma Soeur