Читать книгу - "Секретные коммандос - Джон Л. Пластер"

Корки нужно было что-то сделать с 500-фунтовыми бомбами "Фантомов" — слишком мощными, чтобы сбрасывать их рядом с группой. Он велел им бомбить склон холма, возвышающегося над предполагаемой LZ, их ударные волны проносились сквозь листву, уничтожая все, что скрывалось под деревьями. Когда F-4 закончили, из Таиланда прибыла пара A-1.

РГ "Техас" была едва на полпути к своей LZ. Проблема, как я понял, была в моей оценке: вместо 300 метров расстояние составило все 800, потому что я не уловил тонкости рельефа, которые могут обмануть глаз при полете на 3000 футов. Вместо того чтобы добраться туда за пятнадцать минут, им потребовался почти час. Тем не менее, я правильно оценил их темп и запустил вертолеты, чтобы они прибыли сразу после того, как группа прибудет туда.

Когда прибыли все борта — четыре "Кобры", шесть "Хьюи", пять "Кингби" и два А-1 — мне выпали напряженные десять минут. Все происходило одновременно на сверхсветовой скорости — радиопереговоры, решения, действия группы, "Хьюи", "Кобр", истребителей — каждый со своим позывным — все это время Корки наводил А-1 и уворачивался от огня с земли. Не было времени тормозить, выяснять что-либо или задавать вопросы. Наконец я увидел тускло-зеленые "Кобры" и "Хьюи" над верхушками деревьев, невидимые, если не считать кругов, описываемых их бело-желтыми лопастями. Несмотря на огонь противника с земли, мы благополучно эвакуировали РГ "Техас". Я был весь в поту.

На обратном пути я решил потренировать глазомер. Я посмотрел на два ручья в долине и прикинул, что между ними 300 метров, затем сверился с картой, чтобы оценить свою точность. Я повторял это упражнение в течение нескольких дней, пока, независимо от того, летел ли я на 2000 или 5000 футов, я мог взглянуть на любую местность и сказать: "Это 300 метров", и это было 300 метров. За эти первые несколько недель мне пришлось многому научиться.

Летать было достаточно тяжело, но самое сложное испытание ждало меня в Контуме, где мне пришлось иметь дело с тремя Наездникам Кови, моими соседями по комнате. Ларри Уайт, Кен Карпентер и Лоуэлл Уэсли Стивенс скинулись на стереосистему и дали мне понять, что моя музыка никогда не попадет на их кассетную деку. "Ты научишься любить кантри-музыку", — пообещал Лоуэлл Стивенс, убежденный, что это для моего же блага. "Черт возьми", — настаивал он, — "кантри, это по-настоящему американская музыка, и совершенно понятная. Потому что каждая песня в кантри, она о слезах, о смерти или о том, как куда-то едешь". Ларри Уайт и Кен Карпентер только ухмыльнулись. По крайней мере, я был заодно с Гленом Кэмпбеллом — но Уэйлон Дженнингс, Мерл Хаггард, Чарли Прайд? В конце концов, Лоуэлл оказался прав, и как-то так случилось, что я начал петь вместе с Биллом Андерсеном, и даже, боже, помоги мне, с Хэнком Уильямсом-младшим.

Однако, несмотря на наши разные музыкальные вкусы, я не испытывал ничего, кроме уважения к этим превосходным NCO Сил спецназначения, каждый из которых имел выдающийся боевой послужной список. Сержант первого класса Кен "Шубокс" Карпентер на предыдущем сроке в SOG в 1967–68 годах ходил в разведку со Стивенсом, а затем вернулся в 1970 году, изначально в Хэтчет Форс. В июне Кен был взводным сержантом, когда его командир взвода, первый лейтенант Марк Ривест, был убит в результате внезапной атаки. Кен принял командование, вызвал авиаудары рядом со своими позициями, а затем вытащил всех без дальнейших потерь. Нося короткую, как щетка, стрижку "платформа", Кен обладал сухим чувством юмора, требовавшим времени, чтобы его оценить. Например, однажды Кен возглавил учебное патрулирование в окрестностях, чтобы познакомить новичков с разведкой. Глядя на него, как на какую-то замечательную находку, Карпентер схватил горсть слоновьего помета и передал ее новичку позади себя, шепнув: "Слоновье дерьмо. Передай дальше". Новичок уставился на него как на Святой Грааль, передал следующему, и каждый из новичков передал его дальше, повторяя слова Карпентера. Кен забыл об этом, когда несколько дней спустя к нему подошел хвостовой стрелок, вернувшийся с поля, показал кусок слоновьего дерьма и спросил: "Сержант, мне отнести это офицеру разведки?" Надо ли говорить, что Кенни выпалил: "Немедленно, черт возьми!"

Старый приятель Карпентера по разведке, сержант первого класса Лоуэлл Уэсли "Круглоглазый" Стивенс, был в своей четвертой командировке во Вьетнам. В 1964 году он служил в Лагере-"A", затем в 1967–68 вернулся, чтобы заниматься разведкой в SOG, и, по его словам, в 1969–70 "взял перерыв", возглавив роту монтаньяров Майк Форс. Прядь серебра оттеняла темные волосы Стивенса, и через пять минут знакомства с ним, если вы не поняли, что он из Западной Вирджинии, он вам это скажет. Выросший в семье шахтеров, которые ценили самостоятельность, Лоуэлл был схватывающим все на лету самоучкой и, отражая традиции Аппалачей, одним из самых одаренных рассказчиков, которых я когда-либо встречал. Он черпал вдохновение в основе скромного патриотизма и запоминал слова великих американцев. "Убедись, что прав, а затем двигай", декламировал он один из принципов, согласно которым он жил. Дэви Крокетт наших дней. Хотя он избегал признания личных заслуг, Стивенс был награжден тремя Серебряными звездами, шестью Бронзовыми звездами и несколькими Пурпурными сердцами.

Я уже знал своего третьего соседа по комнате, сержанта первого класса Ларри "Сикспэка" Уайта, на некоторое время, унаследовав от него РГ "Гавайи". Чего я не знал — что Ларри завербовал в парашютисты президент Эйзенхауэр. В 1957 году Эйзенхауэр отправил 101-ю воздушно-десантную дивизию, чтобы сопровождать чернокожих учеников в недавно ставшую совместной Центральную среднюю школу Ларри в Литл-Роке, Арканзас. Ларри не обращал особого внимания на политику, но он определенно обратил внимание на этих крутых парашютистов и их отполированные до блеска прыжковые ботинки. Пару лет спустя он сам начищал свои прыжковые ботинки в 101-й, после чего вызвался добровольцем в Силы спецназначения.

Подобно Карпентеру и Стивенсу, Уайт ранее отслужил срок в разведке SOG, прерванный тремя пулями АК, едва не убившими его. К тому времени, как он начал летать на Кови, награды Ларри включали три Бронзовые звезды, две Авиационные медали за отвагу и Пурпурное сердце. Фаталист, как и все мы, Ларри знал все ходы-выходы и ловко пользовался этим. Когда он летал на Кови, он носил в кармане пару листьев майора, чтобы приколоть их, если его собьют, полагая, что северовьетнамцы вряд ли убьют старшего офицера. Однако его постоянной наградой группе Брайт Лайт, которая вернет его (предпочтительно живым), были золотые наручные часы Ролекс,