Читать книгу - "Мажоры СССР - Анатолий Владимирович Георгиев"

Странный мир, знакомый и загадочный, весь сотканный из противоречий, по которому многим хочется лить ностальгические слезы и одновременно скрипеть зубами от ярости. Что бы с ним стало, если бы не пришел Горбачев, а с ним большая беда? Быть может, наша страна была обречена, как пророчествовала Д’Анкосс и как считали советники Рейгана, назвавшие СССР колоссом на глиняных ногах. Но, быть может, еще был потенциал, и нам просто не повезло со своим Дэн Сяопином?

Увы, история не терпит сослагательного наклонения, хотя мне все время хочется задать вопрос совкодрочерам: неужели вы скучаете по лечению зубов без наркоза, по вечному стоянию в очередях, по общественным туалетам, загаженным до уровня коровника где-нибудь на Нечерноземье, и по рассказам близких, как оно было в сталинских лагерях?

Вот лишь один документ, чтобы проиллюстрировать мою мысль о том, что поздний СССР — Кафка чистой воды. Инструкция Минфина СССР от 28 апреля 1986 года «О порядке обращения в доход государства предметов, оказавшихся в качестве подарков от иностранных организаций»: подарки стоимостью свыше пятидесяти рублей должны сдаваться частными лицами соответствующим организациям с последующей их реализацией через комиссионные магазины без компенсации их стоимости. Получается, мой тесть, который вывез с Кубы чучело крокодила и для этого оформил его как подарок министра (по-другому вывезти не получилось бы), мог его легко лишиться, болтани он на таможне об обстоятельствах дела?

Казалось, руководители разных рангов соревновались между собой, как бы побольнее лягнуть, чем бы еще унизить советского человека. Мы перестали замечать, как о нас постоянно, буквально ежедневно, вытирали ноги. Кому-то приходило в голову, почему лучшая гостиница в любом крупном городе называлась «Интурист»? Что это за сверхчеловек, именем которого называют здания? Почему не «Советская» (такие тоже были, но трубой пониже) или на худой конец «Ленинская»? Но мы знали, что иностранный турист — зверь полезный, из него валюту добывают, и не роптали перед закрытыми для нас валютными барами и московской «Березкой» на Малой Грузинской, где черную икру продавали за баксы.

Вы забыли про эти подробности — те, кто ностальгирует по СССР? Я жил куда лучше многих из вас, я был, как уже написал выше, мажором (не по духу или образу жизни, всего лишь по общественному положению: с двумя комнатами на госдаче, кремлевскими сосисками в холодильнике и с воблой в спецпайке), но мне и в страшном сне не придет в голову мечтать о возврате в тот мир. И слезы я готов лить лишь по утерянному чувству гордости за свою страну и по своей молодости — она была классная!

Все это рок-н-ролл

Мое превращение в мажора произошло внезапно. Так артист просыпается наутро знаменитым: открыл глаза — ба, я суперстар!

Отца взяли в ЦК на работу в конце 1978 года, и первое, что он сделал, — вручил мне билет на концерт «Бони М».

Это, доложу я вам, дорогого стоило. Человек с таким билетом в кармане был сродни небожителю, первым среди равных, ведь музыка «Бони М» в СССР была мегапопулярной, звучала из каждого утюга, на любой дискотеке, а задорное диско от ямайцев из Германии выпустили на виниле незадолго до их эпических гастролей в СССР.

Приезд «Бони М» в Москву был шоу мирового масштаба — без преувеличений! Именно эти концерты журнал «Тайм» назвал событием года, культурным прорывом железного занавеса. Московские записи продюсер группы продал за бешеные деньги европейским студиям домашнего видео. Фотографии участников группы, наряженных в русские меха, на Красной площади облетели газеты всей планеты.

С этими шубами, кстати, вышла настоящая полудетективная история. Артисты в Москве попросили море водки и русские меха. В «Березках» шуб не оказалось, и организаторы концертов не знали, что делать. Связались с куратором от ЦК, и тот организовал подвоз шуб из Казахстана с меховой фабрики, уголовное дело вокруг которой прогремело на всю страну в начале семидесятых. Оформлялось все как бог на душу положит. Зато фото на Красной площади вышли шикарные.

Я пробирался к входу в концертный зал «Зарядье» в гостинице «Россия» через огромную толпу людей. Над ней висело облако пара, на улице было дико холодно. Но публику не смущали ни ожидание, ни мороз под минус тридцать — каждый рассчитывал урвать лишний билетик, и чем ближе к входу, тем больше мне предлагали: пятьдесят, сто, сто пятьдесят. Позднее я слышал, что цена дошла до двухсот пятидесяти рублей — месячная зарплата на хорошей должности!

Интриги добавляли слухи: будут ли «южноамериканские музыканты», как их почему-то рекламировали публике, петь «Распутина» (там была строчка про «любовника русской королевы» и про секс, которого, как известно, в СССР не было) или им запретили? Не верьте тем, кто сейчас пишет, что песня так и не прозвучала. Именно с нее и начинался концерт. На сцену первым выбежал барабанщик, который стал выстукивать знакомый многим ритм, еще не добравшись до ударной установки, прямо по колонкам, установленным на сцене. Потом появились похожие на райских птичек артисты, и на весь зал грянуло: «Эй, эй, Распути́н!».

А в самом зале происходило странное: весь партер был заполнен солидными тетками с высокими прическами, увешанными золотом и держащими покерфейс, словно они были не на концерте, а на бюро райкома. Большую часть билетов распространили по организациям, и, как мне кажется, в основном они достались «нужным людям» из торговли в расчете на хорошие отношения в будущем. Рядом сидели ветераны с медалями и солидные мужи, которым место было не на диско-пати, а в каком-нибудь президиуме. Зачем они все пришли, для меня полная загадка.

Точно так же недоумевала на сцене Лиза Митчелл. Она не один раз показала руками: вставайте, надо танцевать, но не тут-то было. Тогда она и вовсе разошлась: спустилась со сцены в зал и начала приплясывать в проходе, призывая к ней присоединиться. Тетки в зале решительно окаменели и вцепились побелевшими пальцами в подлокотники, дежурившие в зале милиционеры сурово нахмурили брови: всем стало понятно, что выведут с концерта, только дернись.

Говорят, что на галерке все же кто-то танцевал. Как мне хотелось выбежать в проход и закружить вокруг певицы, не передать словами! Но мне довелось исполнить свою мечту лишь через много лет, когда на открытие казино «Кристалл» в Москве пригласили Лизу Митчелл. Фрэнк Фариан к тому времени умер, Бобби Фаррелл из группы ушел, но это не имело ровным счетом никакого значения: я танцевал