Читать книгу - "Личный мозг - Сергей Вячеславович Савельев"

и очевидным бытовым засранцем. Столь большая амплитуда крайних форм поведения внешне проявляется очень индивидуально. Все видимые внешним наблюдателям результаты работы мозга зависят от размеров тормозных центров лобной области, воспитания и условий жизни.

С возрастом большинство людей постепенно обучаются контролировать как лимбические, так и кортикальные формы поведения и опасаются их крайних проявлений. Несколько миллионов лет регулярного умерщвления буйных идиотов (искусственного отбора) привели к вполне достаточному развитию тормозных центров мозга, хотя их активности часто не хватает в повседневной жизни. Это становится особенно заметно при появлении в Европе мигрантов с иными критериями церебрального сортинга. Их предыдущая практика искусственного отбора мозга не совпадает с результатами европейского сортинга. Если разница составляет 10-15 репродуктивных циклов отбора, то социальная интеграция будет затруднена. Личной вины в этих различиях у мигрантов нет, поскольку отбор их мозга был направлен в совершенно другое русло. Вполне вероятно, что для среды своего развития он был отлично приспособлен, но совсем не пригоден для европейской системы отношений. Именно различия в искусственном отборе мозга порождают неизбежное отсроченное насилие со стороны как аборигенов, так и мигрантов.

Следовательно, "совестливое" поведение является индивидуальным балансом между буйной лимбической системой и рациональным неокортексом. Полное равновесие крайне затруднительно, что вызывает неприятную необходимость постоянно сдерживаться и уступать своим биологическим или рассудочным принципам. Ещё сложнее поддерживать стабильное состояние мозга при наличии внешних раздражителей. Они многочисленны и очень изощрённы, поскольку создаются такими же, как мы, обладателями раздираемого противоречиями мозга. С одной стороны, любое взаимодействие с другим человеком вызывает быстрый эмоциональный ответ, построенный на работе лимбической системы. С другой стороны, рассудочный неокортекс предлагает более рациональную реакцию на внешний раздражитель. Результатом обычно становится нерешительное внутреннее мычание, которое слабо напоминает человеческое мышление. К счастью, внутренний скрип этих интеллектуальных сигналов окружающим не слышен. В это тайное и очень личное мозговое безобразие примешивается бесконечное индивидуальное разнообразие в количественном и качественном строении головного мозга, поскольку он уникален для каждого человека (Савельев, 2024). В конечном итоге мы получаем немного совестливого и сентиментального, но крайне непоследовательного персонажа.

По этим причинам ожидать у одного и того же человека ни последовательного здравомыслия, ни эмоциональной стабильности не приходится. В зависимости от доминирования той или иной системы мозга наш гипотетический молодец будет то добрым и совестливым, то злым и практичным. Эти формы поведения детерминированы конструкцией нашего мозга, которая стала результатом длительной и успешной эволюции гоминид. Ставя умозрительный эксперимент, мы предположили, что наш молодой человек обладает ещё и небольшими музыкальными талантами. Это может быть авторская песня, которая обычно возникает как средство заманивания фертильных самочек, или другой, столь же скромно выраженный, талант. Если такой публичный талант присутствует, то в бесконечный спор между лимбической системой и неокортексом начинает вмешиваться третий поведенческий игрок.

Этим игроком становится комплекс мозговых центров, создающих базу для того или иного выраженного таланта ил и одарённости (Савельев, 2024). Кратко напомню суть феномена, возникающего в талантливом мозге. Дело в том, что любая способность или талант человека формируется за счёт целого комплекса структур, отвечающих за конкретные сенсорные и двигательные функции. У одарённого человека они настолько велики, что многократно могут превышать размеры тех же структур в головном мозге посредственности. Это означает, что в них находится больше нейронов и связей, которые предопределяют преимущества в получении, обработке и реализации общедоступной информации. Для одарённого человека необходимым условием является наличие сильно увеличенных структур мозга во всей морфофункциональной цепочке центров, используемой при выполнении конкретной функции. Как правило, в таких структурных системах принимает участие от 10 до 40 ядер, полей и подполей мозга. Вполне понятно, что частота одновременного получения от родителей такого уникального набора крупных и функционально объединённых центров мозга крайне невелика. По этим причинам столь редко встречаются талантливые и одарённые личности.

Допустим, что у нашего молодца какой-то талант есть, он играет на гитаре и поёт авторские песни. Делает он это очень хорошо, но не гениально. Это означает, что в морфофункциональной цепочке его мозговых структур есть небольшие ядра или подполя, которые никогда не дадут реализоваться его способностям, выраженным даже на 90%. Размер реального таланта определяется самым маленьким центром мозга в системе структур, определяющих конкретную способность. Результатом становится очевидная для окружающих одарённость, которая никак не может реализоваться. Таких случаев очень много, поскольку не полностью обеспеченный мозговым представительством талант встречается намного чаще, чем полноценный. Чем меньше структур вовлечено в конкретную способность, тем чаще она проявляется у людей. По этой причине именно "полуталанты" доминируют среди одарённых людей. Их просто значительно больше в количественном отношении, что обесценивает творчество настоящих гениев.

Таким образом, в нашем умозрительном эксперименте появился третий комплекс мотивационных центров, который вмешивается в повседневное поведение. Его влияние играет заметную роль, если он достаточно большой, хотя и не вполне полноценный. Иначе говоря, нашему любителю авторской песни приходится балансировать между рассудочным неокортексом, обезьяньей лимбической системой и цепочкой центров одарённости. Если выраженного количественного доминанта среди трёх внутримозговых борцов нет, то человек сможет прожить более или менее стабильную жизнь. Он будет довольно часто проявлять лучшие человеческие качества, хотя, в зависимости от обстоятельств, может впадать в рациональную хозяйственность, эмоциональный разгул или буйное творчество. Однако эти крайние формы поведения будут непродолжительны и довольно безвредны для окружающих.

Для проявления совестливости и человечности необходима совершенно определённая конструкция головного мозга. Её неотъемлемыми компонентами должны быть развитые лобные и нижнетеменные тормозные центры, которые могут справиться с обезьяньим разгулом эгоистичной лимбической системы. При этом важны не только сам факт их наличия, но и хорошая количественная выраженность. Они должны быть просто большими, что для эволюционно новых центров редкость. Однако самая прекрасная конструкция мозга окажется бесполезна, если человек будет развиваться в убогой среде с минимальным воспитанием и образованием. По этой причине вероятность поведенческого "очеловечивания" повышается в случае развития раннего самоконтроля, критичной оценки своих поступков и объективного восприятия окружающего мира. При других условиях заставить свой мозг совершать заведомо абиологичные поступки не получится.

Следовательно, человеческие признаки появляются тогда, когда мы умудряемся на время избавиться от навязчивых инстинктивных желаний. В эти редкие моменты молодости мы начинаем разрушать всё то, что сделало нас самыми успешными приматами на планете, – собственную биологическую сущность. Наиболее вредным и самым человеческим приобретением нашего существования является противоестественное мышление. Его абиологичность состоит в том, что оно не посвящено непосредственно пище, размножению и доминантности. Чем меньше произвольное мышление связано с решением обезьяньих проблем, тем опаснее оно для своего владельца. Решая чисто человеческие научные, культурные или политические проблемы, мы пренебрегаем заботой о биологических нуждах,