Читать книгу - "Личный мозг - Сергей Вячеславович Савельев"

2. Очеловечивание мозга 

Интенсивное наполнение личного мозга происходит около 30 лет после рождения, а затем дело идёт всё тяжелее и постепенно заменяется инволюцией. По этой причине следует обратить особое внимание на ранние годы выращивания центральной нервной системы. Попробуем понять, что именно и зачем наполняется в нашем растущем мозге. Осознав этот процесс, можно попробовать повлиять и на поступающий наполнитель. Как я уже многократно писал, поначалу наполняется всякой всячиной лимбическая система, которая дифференцируется первой (Савельев, 2021б). Эти запечатления социальных инстинктов происходят непроизвольно в совершенно пустом мозге ребёнка. При этом нет никаких внешних признаков подобных запечатлений, которые проявятся намного позднее в устойчивых индивидуальных наклонностях. Затем наступает период созревания большого неокортекса и приобретения личного опыта. Всего через несколько лет происходит окончательная морфофункциональная дифференцировка половых центров, которые на некоторое время подчиняют себе весь мозг. После репродуктивного экстаза большинство людей включаются в более или менее осмысленное самоформирование, которое обременено всеми предыдущими глупостями.

По описанной выше схеме, с незначительными вариациями, формируется мозг большинства людей. Однако надо сказать два слова об отклонениях от этой простой последовательности событий. В нормальном развитии отклонения возникают при больших индивидуальных особенностях в конструкции мозга. Например, лимбическая система оказывается необычно больших размеров, что приводит к пугающей гиперэмоциональности и чрезмерной сексуальной активности. Возможна и обратная ситуация, когда, ускоренные индивидуальными гетерохрониями (скоростями развития), быстро дифференцируются лобные области. Тогда они притормаживают активность созревания половых центров. В крайне редких случаях формирующейся коре удаётся справляться с лимбической системой, но и это проходит не без потерь. Следовательно, развитие мозга всегда индивидуально изменяется. Это происходит при сохранении общего морфогенетического плана строения.

Попробуем обратиться к процессам созревания мозга по мере их проявления в индивидуальном развитии и попытаемся объяснить их природу. Наблюдая за детьми, мы легко обнаруживаем постепенное возникновение некоторых признаков неизвестно откуда взявшейся сообразительности. Дети начинают планировать поступки и предсказывать как положительные, так и отрицательные результаты своих действий. Следовательно, без очевидного контроля с нашей стороны их головы как-то заполняются рабочими формами поведения. На заре изучения основ поведения человека мало-мальски осмысленные поступки называли "естественной, или природной, сообразительностью". Совершенно ясно, что полное генетическое программирование поведения невозможно даже у насекомых. При минимальных размерах нервной системы и простейшей физиологии требуется адаптация инстинктов к нестабильной окружающей среде. Именно для этих целей в самой детерминированной нервной системе беспозвоночных остаётся 10-15% межнейрональных связей для приспособления к внешнему миру и запоминания лично приобретённой информации.

В развивающемся человеческом мозге доля благоприобретённого поведения намного больше, хотя и базируется на разном неврологическом субстрате. Первичная, или "естественная", сообразительность имеет почти исключительно животную природу и формируется в древнейших видоспецифических центрах. К ним следует отнести древнюю и старую кору, средний и промежуточный мозг, а также комплекс ядер лимбической системы. Все эти отделы присутствуют в мозге рептилий и отлично справляются с адаптацией их организма к довольно сложной среде обитания. Большая часть поведения рептилий обеспечивается огромной коллекцией врождённых алгоритмов. Они корректируются для практического применения простейшими механизмами сравнения сенсорных сигналов и выбором самого важного. Этим способом достигается высокая поведенческая лабильность и быстрая приспособляемость.

Аналогичным образом неосознанные интуитивные решения подростков продиктованы опережающим созреванием лимбической системы. Самостоятельно вмешаться в этот процесс затруднительно, поскольку он начинается уже в первый год после рождения. В лимбической системе накапливаются фундаментальные социальные инстинкты, копируемые с более старших образцов или родителей. Не вызывает сомнений, что все навыки, впитанные лимбической системой и старыми кортикальными центрами, будут направлены на выполнение только биологических задачек. Эта обезьянья или рептилийная "успешная естественная сообрази­тельность" станет основой видоспецифического поведения. Оно индивидуально модифицируется за счёт количественной изменчивости древних центров, но к человеческому мышлению никакого отношения не имеет. Если развитие ограничивается рамками такого созревания, то похожее на человека существо в дальнейшем будет эгоистичной и очень опасной обезьяной. Зато от обременительных мыслей об абиологических проблемах голова страдать не будет. Думы о биологическом содержании жизни легко поглощают без какого-либо остатка мозг большинства людей. Этот назойливый процесс определял всё существование наших предков миллионы лет, а сейчас встречается только в качестве оголтелого эгоизма.

Индивидуальное формирование коры мозга спасает значительную часть человечества от неотвратимой бабуинизации. Вместе с началом активного созревания неокортекса с 8-9 лет возникает интерес к накоплению социальных инстинктов. Поначалу они только помогают реализовывать обезьяньи желания в сложных взаимодействиях со взрослыми людьми. При этом вынужденно формируются простейшие технологии межличностных взаимодействий. В первую очередь - речевое общение. Последовательность слов и наделение их смыслом очень плодотворно влияют на становление интеллекта. Это особенно заметно в письменной речи, поскольку она вовлекает в работу обширные центры двигательно-моторной координации.

Речевая организация мышления очень эффективна для созревания способности к последовательным и логическим рассуждениям. У многих людей она остаётся единственным способом осознанного обдумывания происходящих событий. Многие женщины думают лишь тогда, когда говорят. По этой причине их речевые коммуникации между собой выглядят немного избыточными. Это не так плохо, как кажется, поскольку многозначительно молчащие взрослые мужчины часто оказываются не способны даже к такому мышлению. Самым сложным является даже не сам факт существования возможности здраво рассуждать, а его содержательная часть. Иначе говоря, наполнение мозга социобиологическими инстинктами и умение заставлять неокортекс рассуждать на искомую тему ещё не делают нас людьми.

Попробую пояснить этот феномен на примере появления очень человеческих форм поведения, которые у животных практически отсутствуют. Вполне подходящими выглядят такие неопределённые понятия, как совесть и гуманизм. Неразвитый детский мозг таких понятий не знает и оперировать ими не может. Для большинства взрослых как совесть, так и человечность пригодны только для того, чтобы умело паразитировать на ближайших родственниках или половых партнёрах. Если отказаться от биологических спекуляций и перейти к сути дела, то в основе этих замызганных слов начнёт поблёскивать сущность церебральных различий между людьми. Дело в том, что философия рассматривает совесть и человечность как категории этики. Термин подразумевает способность Н. sapiens sapiens осознанно использовать нравственный самоконтроль на базе адекватного различения добра и зла. В основе такого поведения лежит способность к произвольному формированию контроля за личными нравственными обязанностями, которых никто не видит и не требует их исполнения. Это система персональных внутримозговых процессов, скрытых от окружающих и контролируемых внутренними представлениями о мире и о себе.

Переводя эти рассуждения на более внятный язык нейробиологической организации нервной системы, можно определить базовые проблемы возникновения этих особенностей поведения человека. Самым существенным является то, что совесть и человечность являются