Читать книгу - "Зверь - Борис Токур"

Хэнк замер в ожидании неминуемой встречи с чудовищем. Убежать от того, что он видел, нельзя. Воображение уже рисовало, как небо над головой закрывает огромная тень и в волчьих глазах хищно вспыхивают жёлтые луны. Вот-вот готовый прорваться наружу, в горле Хэнка застыл вопль ужаса.

***

Добравшись до берега, Ланс бросился в реку. Ледяная вода остудила бушующий ток и заглушила ярость. Гнев в душе уступал место горечи.

Он смыл кровь – свою, чужую. Смыл ненавистный дух мстительных подлых тварей. Уже зная, кого скрывает волчья личина, они решили пойти по следу, движимые не менее звериным чутьём и жестокостью.

Осквернённый убийством единокровных, в стылой воде он принимал свой прежний, людской, облик. Вернулась слабость. Слабость человека да к тому же получившего рану от несущего смерть железа. Стремительно меняясь, тело сбросило жёсткую шерсть. Она тут же волчьей шубой легла на обнажённую кожу.

Ланс опустился на прибрежный валун. Мимо бежали мерцающие чёрные волны. У самых ног, под тонкой корочкой льда, тихо плескалась вода. Боль усилилась. Он сунул руку под мех, с болезненной гримасой дотронулся до рёбер и едва не зарычал. Под пальцами обильно сочилась горячая кровь. Ледяная река не остановила поток жизни, а лишь замедлила.

С болезненными хрипами втягивая воздух, Ланс отдышался. Упёрся рукой о холодный камень и, скрипнув зубами от боли, встал. По бедру заструились новые ручейки. Так и истечь недолго. Рано он оборотился, слишком рано. Тело само требовало возвращения в облик зверя. Зверю всё равно. Зверя не уничтожить. А людям и подавно. Одно плохо – долго жить в шкуре зверя нельзя, совсем перестанешь быть человеком. Забудешь кем был, кем появился на свет. Забудешь дом и родных.

А не хотелось.

Он сделал неуверенный шаг. Зашатался и остановился. Стиснув кулаки, заставил идти себя дальше. Покинув берег, почувствовал, как мутнеет в глазах и припал к широкому стволу дуба. Голова пошла кругом. Понял, нужно спешить. Забраться в пещеру, упасть на сухую листву и отлежаться. Просто отлежаться. Позволить себе хоть ненадолго забыться. Только там, в безопасности.

Ланс упрямо сжал челюсти и двинулся дальше, так и не заметив, что на тропе, рядом с окровавленным отпечатком босой ступни, остался лежать оброненный амулет – косой деревянный срез с таинственными письменами.

Глава 44

Хэнк едва не наделал лужу, но шорох листвы под ногами вдруг стал удаляться. Нечто свернуло в сторону, не дойдя до его укрытия совсем чуть-чуть. Он тихонько привстал и сквозь густое сплетение ветвей разглядел силуэт бредущего человека. Лунные лучи очертили длинную лохматую доху. Охотник?

Постой! – едва не выкрикнул Хэнк. Но задняя мысль велела прикусить язык. Бродяга тем временем сошёл с тропы и растворился в кромешной тьме леса. Бесшумно выбравшись из своего убежища, незадачливый парень крадучись двинулся за таинственным обитателем тайги. Он дошёл до дерева, у которого тот останавливался, и заметил на подтаявшем снегу какой-то странный предмет. Тонкий срез, обёрнутый прозрачной смолой, ещё хранил тепло человека.

Сунув занятную вещичку за пазуху, Хэнк поспешил на звук удаляющихся шагов. Выбравшись из тёмных зарослей, он неожиданно упёрся в каменную стену. Вверх уходил крутой неприступный склон. Того, за кем крался Хэнк, и след простыл.

Парень задрал голову и отступил. В груди ёкнуло сердце – за снежным туманом маячил остроконечный пик. Тот самый приметный клык, что виден за многие мили, откуда ни посмотри. Догадавшись, куда попал, парень первые мгновения стоял столбом, а потом взялся себя успокаивать. Если верить Старху и его людям, в заповеднике нет ничего страшного. Охотники исходили всю тайгу, уж они-то знают. А про огненного бога и священного духа-хранителя – так то ж всё людские выдумки.

Но даже если не выдумки – на миг обернувшись, Хэнк передёрнул плечами – все они меркли перед тем, что осталось у него за спиной. И хоть логово монстра находилось в другой стороне, а всё равно захотелось как можно скорее покинуть кошмарный лес. Залезть повыше и спрятаться.

Хэнк прошёлся вдоль отвесной стены, перебрался через старый обвал и разглядел на каменной поверхности кривой разлом. А в глубине – скрытую тропку наверх.

Хитро, – подивился парень, – будто так и задумано. Появилось ощущение, что он непрошенным гостем вторгается в кем-то тщательно запрятанную тайну.

Он постоял, подумал. И, убедив себя, что не совершает ничего предосудительного, полез на гору. Он выбрался на узкую площадку, где, высветленный луной, ожидал вход в пещеру. Серебряные лучи бродили по самому краю уступа, не затрагивая кромешную тьму в глубине под округлым сводом.

Хэнк переступил границу света и мрака. По лицу приятно скользнуло тепло. Носа коснулся странный запах – смолисто-таёжный и ещё незнакомый, с терпким оттенком. Из глубины туннеля не доносилось ни звука. Тишина успокоила.

Постепенно глаза привыкли ко тьме и приметили на стене сразу у входа факел. Рука достала из пристяжного кармана кресало, высекла искру и подожгла просмолённую паклю. Рыжее пламя осветило пещеру. На каменных стенах обозначились непонятные знаки. Они будто вели за собой, нагоняя желание их разгадать. Тайна, которую хранила гора, позвала за собой. Забыв про всякую опасность, Хэнк смело двинулся по проходу.

А потом издали послышался приятный сыпучий звон. Да такой манящий и притягательный, что в голове сразу возникли соблазнительные картины – яркий блеск металла и золотой водопад.

***

Зажимая рану, он двигался по не освещённому туннелю. Посторонних запахов обострившийся нюх не заметил. Они – те, что пришли содрать с монстра шкуру, – искали не там. И, конечно, нашли одну из обманок. Он там был, ещё днём, сразу, как только они убрались. И, едва проник в пещеру, сразу учуял – в воздухе витала угроза.

Ланс постоял, вспоминая, и через боль улыбнулся. Затем углубился в гору, свернул на развилке и наконец-то ввалился в пещеру. Первым делом он сбросил шубу, глубоко впитавшую в волчий мех запах смерти, и со стоном опустился на мягкие листья.

Боль растекалась по жилам, требуя немедленно выпустить зверя.

Но ещё хоть немного… самую малость побыть человеком.

Почему люди так слабы? Почему людская плоть так уязвима?

Боль стала невыносимой. Не в силах терпеть, он поднялся на ноги, прижался к скале и приткнулся лбом к холодному камню. Мысли безостановочно кружились как в каком-то вязком водовороте.

Он с покорностью принимал тот факт, что становится менее властен над нечеловеческой природой своего нового состояния. С каждым разом могучий неистовый оборотень всё сильнее рвался