Читать книгу - "Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс"

Мы уже отмечали разницу в возрастном цикле между нами и нашими предками. Значительно удлинилась фаза юности, а период от тридцати пяти до восьмидесяти лет становится куда более полноценным. Обусловленное высвобождением жизненной энергии полное физическое развитие позволяет успешно противостоять различным инфекциям, ядам и болезням роста. Мы, вероятно, находимся лишь в самом начале очень значительной физической модификации. Скорее всего, сами эстетические идеалы прошлого определят направление, по которому прекрасные изменения нас поведут. И тем не менее следует отметить, что физическая перестройка все же не так важна, как ментальная. Краткое рассмотрение этого вопроса позволит нам сделать правильный вывод из общей исторической выжимки.

По сути, речь пойдет о приспособляемости индивида к общевидовой жизни. Когда мы возвращаемся назад во времени на миллион лет или около того, то обнаруживаем, что наш вид – предок находился в фазе почти фундаментального индивидуализма. За исключением тех случаев, когда включались половой инстинкт или инстинкт сохранения потомства, подчеловек находился в состоянии зацикленности на самом себе. У него не было сообщников в охоте за пищей, не было никаких союзников для защиты. Он представлял собой такого же одинокого зверя, как тигр. Позднее он прошел через стадии возрастающей коммуникабельности. Наступление этих стадий стало возможным благодаря сохранению незрелых характеристик вступления во взрослую жизнь. То же самое происходит сегодня со львами, которые остаются дружелюбными не только будучи детенышами, но и гораздо позднее, чего не наблюдалось в стародавние времена. Человек миновал стадию, когда был таким же общительным, как современный лев, и перескочил на новую ступень, где оказался вровень с волком или охотничьей собакой.

Но на этом он не успокоился. Все условия его жизни благоприятствовали формированию еще более крупных сообществ и еще более тесной взаимозависимости. Он стал земледельцем, хозяйственным животным, и его общины расширились до тысяч и десятков тысяч людей, объединенных взаимным служением. Он создал язык и религию, чтобы связать волю и деятельность этих объединений в эффективную общую политику. История человечества, как мы ее раскрываем современному студенту, – это история все возрастающей коммуникации и взаимозависимости. Незаметно для самой себя материальная сторона индивидуальной свободы перевоплотилась в неизбежное сотрудничество с сообществом.

Ударение здесь следует делать на слове «материал». Физическое подчинение и социализация человеческого животного намного превосходили его моральное подчинение. История человечества – это также история воспитания и принуждения. Это запись отдачи и взятия. Человек почти до наших дней оставался в глубине души недоразвитым дикарем, который заботился только о себе, о своей сексуальной жизни и о своих детях, пока те не могли сами о себе позаботиться. Он проявлял готовность объединиться для агрессии или для защиты, но очень неохотно для общего счастья. Когда у него появилась возможность обменять свою свободу на преимущества коллективных действий, он сделал это вопреки здравому смыслу, нуждаясь в убеждении, давлении и полезных заблуждениях.

История человечества должна была в значительной степени стать историей череды религиозных и эмоциональных изобретений и реконструкций с тем, чтобы преодолеть врожденное отвращение индивида к подчинению и самопожертвованию. При каждой возможности индивид стремился восстановить свои личные инициативы. Его эгоизм инстинктивно боролся с необходимостью извлечь максимальную выгоду от сделки и получать как можно больше, как можно меньше отдавая.

Естественное «я» человека борется за это сейчас так же сильно, как и раньше. Но сейчас он борется более разумно. Он понимает, что полная реализация его желаний никогда не наступит. Именно поэтому длительный конфликт индивидуализма с обществом, в конце концов, привел к рациональному компромиссу. Мы научились ловить и приручать эго на ранней стадии и тренировать его для целей, больших, чем оно само.

То, что произошло за последние три с половиной столетия с человеческим сознанием, по сути, является сублимацией индивидуальности. Эта фаза – квинтэссенция современной истории. Основная часть обыденной жизни человека – охота за пищей, охота за убежищем, охота за безопасностью – выведена из индивидуальной сферы и навсегда социализирована. На это человеческий эгоизм волей-неволей дал свое согласие. Он отказался от азартных игр, погони за прибылью и всех остальных диких притязаний на собственность. Он совершенно перестал хватать, бороться и вытеснять. Простой человек лишился всякого оружия, с помощью которого можно было бы стремиться к свободе и освобождаться от сдерживающих социальных механизмов. В наши дни дело дошло до того, что даже дети перестали драться между собой. Мягкость в различиях стала нашей второй натурой.

Сама жизнь и интересы человека социализировались поперек естественного положения дел. Весь наш вид слился воедино. Он становится таким же колониальным организмом, как ветвящийся коралл или полип. Связывающие нас узы не плотской природы. Они бесконечно эластичные, невидимые и очень тонкие. В ряде глав этой всемирной истории мы рассмотрели и показали, с особым вниманием из-за ее кульминационного характера, существенный индивидуализм процесса мировой войны и рассказали вам, как, с какими трудностями и после каких немыслимых бедствий наш вид достиг нынешнего уровня организованного самоконтроля. Творческая сила победила, действуя через индивидуальности в более разумном меньшинстве. Воспользовавшись всеобщим замешательством большинства, они прямо у него на глазах установили нынешний порядок. Это своевольное меньшинство открыло врата к мощи и изобилию, которые превзошли все прежние мечты. Но наше Современное государство не поглотило и не разрушило индивидуальность, которая теперь, принимая необходимые ограничения на материальную агрессивность, возобновляет при каждой возможности свою свободу и предприимчивость на более высоком жизненном уровне.

Индивидуальность, лишенная или освобожденная, если хотите, от своей основной инстинктивной озабоченности приобретением и сохранением, разочаровавшаяся в приоритете, личной демонстрации и подобном варварском тщеславии, постоянно и быстро растущая в мудрости и знаниях, теперь должна пойти дальше, чтобы найти себя. Не будучи больше самодостаточным существом, находящимся в состоянии войны со всем своим видом, она стала ответственной частью своего вида. Это стало важным экспериментом по ощущению, знанию, принятию решений и реагированию.

Общечеловеческое тело в настоящее время представляет собой единый организм, состоящий из двух с половиной миллиардов человек. Индивидуальные различия каждого из этих людей подобны исследующему щупальцу, протянутому, чтобы проверить и изучить, насладиться жизнью во всей ее полноте и привнести новый опыт для общего запаса. Мы все члены одного тела. Только в самой смутной аналогии что-либо подобное происходило во Вселенной, какой мы ее знали раньше. Чувство индивидуального различия делает наше осознание общего бытия более острым. Мы работаем, думаем, исследуем, спорим, рискуем и страдаем – ибо кажется, что нет конца трудным и опасным приключениям, которые могут попытаться совершить отдельные мужчины и женщины; и нам становится все более ясно, что не наши маленькие я, а Человек Бессмертный достигает этого через нас.

По мере того, как более медленные процессы наследственности захватывают и подтверждают эти социальные адаптации, по мере того, как слияние воли вытесняет индивидуальные мотивы и теряет свои нынешние факторы искусственности, история жизни перейдет в новую фазу, фазу с общим сознанием и общей волей. Мы в наше время все еще поднимаемся к вершине этого перехода. И когда этот гребень будет достигнут, сложно даже себе представить, какое жизненное величие откроется перед Человеком! Глаз не видел, и ухо не слышало; и не приходило в голову человеку постичь… Но пока мы видим, как темно в зеркале…

На этом переписанная рукопись доктора Рейвена подошла к концу. Мне кажется, что это несколько неожиданно. Но это и в самом деле конец; доктор Рейвен написал здесь слово Finis. Добавлю совсем немного от себя в качестве комментария. Я назвал эту рукопись Книгой сновидений. Является ли она ею в самом деле? Он утверждал и, судя по всему, искренне верил в то, что видит облик грядущего. А впрочем, наверняка существует и третья возможность. Как сон, Книга слишком последовательна, а как видение, заставляет сомневаться. Не был ли доктор Рейвен слишком занят и чересчур одержим чувством неотложности, чтобы приступить к детальному анализу развития мира, пытался ли он, тем не менее, набросать общий тезис о закономерностях течения грядущих событий? Если это не Книга сновидений и не сивиллинская история, то это теория мировой революции. Ясно, что тезис состоит в том, что история теперь должна оставаться чередой случайностей со все