Читать книгу - "Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс"

индийский патриотизм. Нежные годы многих молодых революционеров, казненных англичанами, возмущают наши стандарты терпимости. Повсюду царило юношеское невежество со смертоносным оружием в руках, тщеславное, самодовольное, возвышенное, проявляющее абсолютную слепоту к любым разговорам о последствиях. Молодежь всегда отличалась склонностью к разрушению, но скоро ей предстояло проникнуться созиданием. Либерализм и Средневременье переживали фазу беспрецедентной неэффективности. В какой-то момент даже начинало казаться, что в мире не осталось ни слова осуждения для молодых налетчиков. В масках на украденных автомобилях по ночам они совершали карательные набеги; избивали, грабили, пытали, сеяли панику и были близки к тому, чтобы разрушить цивилизацию.

Это весьма интересная задача – проследить за постепенным взрослением этих подростков-организаторов, которые захватили значительную часть контроля над миром в переходную эпоху расстройства общества. Существуют достаточно объемные талмуды, где сравнивается фашизм образца 1920, 1930 и 1940 года. После нетерпимости и сентиментальности, низменного патриотизма и реакционного невежества мы вдруг обнаруживаем, что эти молодежные движения ненавязчиво подкрались к планированию, дисциплине и научным методам. Миллионы молодых людей, кто начинал, как фашист, нацист, коммунист, слепой националист или бестолковый партизан, достигнув среднего возраста, начали преданно служить Современному государству. Наконец-то они стали орудиями для реализации планов тех самых людей, на которых охотились и которых убивали в грубом рвении своих первых начинаний.

Отныне молодость навсегда в наших руках! Когда мы говорим о человеке нынешнего дня, то подразумеваем существо, отличное от человека девятнадцатого столетия. Физически новый человек здоров, практически не подвержен никаким заболеваниям, умственно ясен и чист и образован до уровня, о котором нельзя было даже мечтать еще двести лет назад. Ему преимущественно за пятьдесят, а не меньше тридцати. Он менее привязан к своим инстинктам и менее внушаем, потому что существенно отдален от менталитета «дома и мусора», но он гораздо более социален и бескорыстен в своей идеологии и ментальных привычках. Он, по сути, при всей идентичности своей наследственности, представляет собой другое животное. Он больше и сильнее, у него более ясная голова, он куда лучше контролирует себя и более определенно относится к своим сородичам.

Это проявляется повсюду, но особенно заметно в таких регионах, как Бенгалия и Центральный Китай. Там мы находим прямых потомков визгливых, несчастных, недоедающих, малообразованных, недоразвитых и маложивущих особей среди самых прекрасных, долгоживущих и способных представителей современного человечества. Это было достигнуто без применения методик позитивной евгеники. Это стало результатом честного применения Очевидного в здравоохранении, образовании и экономической организации в течение немногим более ста лет. Эти народы ужасно истощили свой потенциал из-за эпидемий эпохи беспорядка, и Тирании пришлось обе популяции жестко дисциплинировать. Теперь, после некоторой обрезки и обучения, они выпускают такие же прекрасные цветы литературных и научных достижений, как и любые другие расовые массы.

Глава 7

Язык и умственный рост

(Я воспроизвожу этот раздел в точности так, как его записал доктор Рейвен. Читатель, конечно же, заметит, что это самый обычный английский язык ХХ века. И все же ясно, что если это часть учебника всеобщей истории XXII века, то он не мог быть написан изначально на нашем современном языке. Подразумевается какое-то языковое уточнение и расширение. Кажется, как будто они уже произошли, но никакого уточнения или расширения не видно. Должно быть, доктор Рейвен старательно переводил текст будущего времени в ясную прозу сегодняшнего дня. Если он вообще видел эту свою волшебную Книгу, то не глазами, а разумом. На настоящей странице ведь не могло быть ни наших букв, ни нашей орфографии, ни наших фраз, ни нашего словаря.)

Одним из непредвиденных достижений XXI века стало быстрое распространение базового английского в качестве общего мирового языка. При этом, быстро распространяясь по миру, он стал стремительно видоизменяться. Язык, на котором большинство из нас говорит и пишет сегодня, сильно отличается от английского языка Шекспира, Аддисона, Баньяна или Шоу. Он избавился от последних следов таких архаичных изощрений, как сослагательное наклонение. Он упростил правописание, стандартизировал произношение, перенял многие иностранные обороты и тысячи иностранных слов. Не предпринималось каких-либо преднамеренных усилий для того, чтобы установить английский в качестве мирового языка. Тем не менее, у него имелся ряд естественных преимуществ перед его главными конкурентами – испанским, французским, русским, немецким и итальянским. Он проще, тоньше, гибче и более широко распространен. Базовый английский является изобретением гениального ученого из Кембриджа в Англии Чарльза Кея Огдена (1889–1990). Упрощению выражений он и посвятил свою долгую жизнь. Интересно отметить, что он был современником Джеймса Джойса (1882–1955), который также посвятил себя задаче создать новый вид английского языка. Но в то время как Огден стремился к научному упрощению, Джойс работал над эстетикой. Он пытался разработать некое обогащенное предложение, но кончилось все разочарованием читателей, которые запутались в прозе, почти неотличимой от бормотания сумасшедшего. Тем не менее, он добавил к языку около двадцати пяти слов, которые используются до сих пор. Огден после долгих и усердных экспериментов в обратном направлении получил английский язык из 850 слов и нескольких правил построения, которые позволяли любому иностранцу выразить практически любую обычную идею просто и ясно. Стало возможным научиться разговаривать и переписываться на понятном английском всего за несколько недель. В целом было труднее научить носителей английского ограничиваться выбранными формами и словами, чем обучать других базовому. Учитель Рудольф Бойль (1910–1959) разработал метод, с помощью которого носители английского обходились лишь самым необходимым.

Это удобство распространилось, как лесной пожар, сразу после Первой конференции в Басре. Оно превратилось в официальное средство связи во всем мире с помощью Воздушного и Морского Контроля, и к 2020 году вряд ли в мире нашелся бы кто-нибудь, кто не мог бы говорить на базовом английском или понимать его.

Именно из фонетически написанного базового английского, как новой отправной точки, развился язык, на котором мы пишем и говорим сегодня, главным образом за счет постепенного возобновления глаголов и идиом с материнского языка и усвоения иностранных терминов и фраз. В настоящее время мы говорим на языке, состоящем почти из двух миллионов слов, фактически синтетическом языке, в который влились корни, слова и идиомы из каждой речи в мире. К. Вонг в недавнем эссе показал, что все еще существуют специализации словарного запаса. Так, например, писатели итальянского происхождения тяготеют к словам, взятым из латыни, а писатели из Юго-Восточной Азии испытывают пристрастие к китайским словам и, как это ни странно, к американизмам. Тем не менее, все они понимают друг друга, пребывая в едином и неделимом культурном поле.

В современном английском мало избыточных форм. В будущем их станет еще меньше. Чаще употребляются синонимы и то, что раньше классифицировалось как «редкие» или «устаревшие» термины. С их помощью передаются тончайшие оттенки значения. Прежде чем допустить то или иное дополнение, Словарное бюро его тщательно изучает. В наши дни точность того или иного выражения на порядок выше, чем в английской классике XVIII или XIX века. Ранний английский представляется нам неумелым, ограниченным и неуклюжим.

Чем полнее терминология, тем тоньше ум. Человеческий мозг ХХ века по сравнению с нынешним мозгом, хотя и не уступал по сути, был гораздо хуже отшлифован и отлажен. К тому же он был искажен вредными привычками, обременен клубком нездоровых ассоциаций, забит неразрешенными комплексами; он был похож на прекрасную машину, утонувшую в грязи. Современный мозг гораздо более аккуратно упакован и лучше устроен, лучше начищен и куда лучше смазан. Современный простой читатель склонен находить философов и «мыслителей» двухвековой давности скучными и косноязычными. Дело не столько в том, что он находит их неясными, сколько в том, что, когда он, наконец, из дремучих джунглей высказывания извлекает какой-то смысл, то вдруг обнаруживает, что ему не сказали вообще ничего нового.

Интересная и весьма ценная группа исследователей, чья работа продолжается по сей день, впервые появилась в зачаточной форме в XIX веке. Лидером этой группы являлась некая леди Уэлби (1837–1912), которую большинство ее современников считали глупой занудой. Она обильно переписывалась со всеми, кто уделял ей внимание, постоянно