Читать книгу - "Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс"

Воздушный и Морской Контроль помимо всего прочего взялся за переделку жилья. Больше не возводились мелкие дома на одну-две семьи. К тому же требовалось обеспечить выполнение всех без исключения санитарных норм. Всюду таилась инфекция. Четыре десятилетия социальных беспорядков превратили едва ли не каждое здание в рассадник болезнетворных микробов. Жилищный Контроль восстановил жилые кварталы прогнивших старых городов. Появились новые дома – чистые, просторные и удобные. Правда, на наш взгляд, недостаточно высокие и слишком уж невзрачные. Обычно десять-двенадцать этажей, сделаны очень основательно. Везде – водопровод, канализация, электрическое освещение. В холодном климате – обязательное отопление. Дома сельского типа повсеместно заменили на однотипные концентрированные жилые кварталы. Стиль и материал варьировались в той или иной степени в зависимости от климатических условий. Деревни были буквально сметены; там, где все еще продолжалось небольшое частное земледелие, крестьяне выезжали к своим владениям на велосипедах. В каждом квартале имелись ясли, школа, магазин и залы для общих собраний.

Когда мы оглядываемся назад, нам кажется, что хижины и лачуги без удобств ушли со сцены очень быстро, но на самом деле потребовался период с 1980 по 2030 год. Иными словами, у молодого человека, который все это начинал, ушла целая жизнь на то, чтобы закончить начатое. И, тем не менее, уже в пожилом возрасте он увидел повсюду вокруг себя восхитительную красоту и умиротворяющий комфорт.

«Исторические картины» показывают нам весь этот процесс. Мы видим беспорядочные заросли ранней фазы ХХ века; высокие многоквартирные дома и отели поднимаются высоко над церквями, мечетями, общественными зданиями и безобразными нагромождениями трущоб. Потом всему этому пришел конец. Картины начинают напоминать мрачные рисунки Альбрехта Дюрера: руины, сараи, картонные коробки. Среди них появляются бомбоубежища с «жучиными» крышками, столбы первой помощи и зенитные форты. Дальнейшие разрушения множились. И все – жизнь полностью дезорганизована Великой чумой.

И вдруг на сцену вышли крепкие, приземистые кварталы, и потрепанное прошлое исчезло. Началась новая Эра. Города стали больше, красивее и разнообразнее. Жилые кварталы группировались с постоянно расширяющимися магазинами, общественными клубами, отелями, парками и садами. Вскоре рядом появлялся аэродром. Постепенно подтягивались разные отрасли, которые придавали агломерации особое значение. После 2000 года общественный клуб стал заметным явлением как в архитектурном, так и социальном плане. В некотором роде это являлось возрождением двух старых идей: английского или американского клуба и римской бани. В клубе находились гимнастический и спортивный залы, танцполы, конференц-залы, кинотеатр, библиотеки, читальные залы и так далее. В общем, это было средоточие оживающей общественной жизни.

XXI век заново открыл для себя опыт девятнадцатого и первых веков христианской эры, – открытие, которое сделал еще Александр Македонский. Оно заключалось в том, что гораздо проще настроить большие современные города в новых местах, чем перестраивать старые центры. И чем более важными оставались старые центры, тем труднее было их реконструировать, поскольку это означало прекращение и перенос важных видов деятельности в новые кварталы. Такое отставание в восстановлении было очень характерно, например, для Нью-Йорка. До недавнего времени он оставался одним из самых низких городов, поистине уникальным в своей мрачной древности. Последний из древних небоскребов, Эмпайр стейт билдинг, все еще находится в процессе сноса. До сих пор! А ведь на дворе 2106 год.

Это произошло не потому, что Нью-Йорк выпал из общей концепции, а как раз наоборот, потому что находился в авангарде нового движения. Мы уже цитировали отчет Николсона 1960 года. Там он упоминал и о важности правильной реконструкции американских городов. В 1961 году в Нью-Йорке открылась штаб-квартира американского отделения Морского и Воздушного Контроля. По сути, это был западный эквивалент Басры. Деятельность нового правительства быстро расширялась. Это требовало немедленного размещения в самых разных местах, и уцелевшие коробки Нижнего Нью-Йорка подошли наилучшим образом. Они поддерживали сами себя некоторое время, выполняя соответствующую функцию, а потом между конкурирующими школами планирования реконструкции этого странно важного города возник длительный спор. Верно не только то, что чем беднее мир, тем он больше обременен собственностью, но и то, что чем энергичнее используется какое-то место или здание, тем его сложнее поддерживать в рабочем состоянии.

С середины XXI века во всем мире вновь появился так называемый индивидуальный дом. Особенно хорошо он смотрится в сельской местности, на берегу моря, среди лесов и горных пейзажей. Но появился он в новой форме. На самом деле это вовсе не то же самое, что старый коттедж и загородный дом.

Идея дома из легких материалов, который можно легко собрать и разобрать и так же легко переместить в какой-нибудь удобный промышленный центр, приходила в головы многим неугомонным новаторам еще до краха прежней цивилизации. Например, Генри Форду. Загородный коттедж или загородный дом – это отдушина для воображения. Для немалого числа мужчин и женщин однажды наступает этап, когда желание этого маленького необычного места с тщательно выбранным участком, с отличительными, давно желанными удобствами, видом на лес, горы или море становится непреодолимым. Там можно жить, мечтать, работать и быть счастливым. Немногие из тех, у кого была эта мечта, могли удовлетворить ее в прежние времена. Некоторые редкие счастливцы, богатые люди, могли покупать землю, искусно строить по своему желанию, разбивать сады. Когда они умирали или становились банкротами, другие, те, кто не располагал свободным временем строить собственное жилье, покупали опустевший дом. Они предпочли бы создать место для себя, но желание предшественника было уже заключено в кирпиче или камне, прочном и неустранимом. И они переделывали то, что могли переделать, избавляясь от чужого вкуса.

По мере увеличения изобилия и роста механической мощности новая дорожная система делала землю все более доступной. По мере распространения водопровода и электросетей стало гораздо легче избавляться от старых домов. Индивидуальный загородный дом приобретал ощутимый покупательский спрос. Современное общество отличается от всех своих предшественников, прежде всего, высочайшей производительностью. В наши дни мужчина или женщина попросту приезжает на незанятое место, проводит там несколько приятных недель, планирует, составляет и пересматривает проекты, а затем делает заказ. Через месяц его дом готов в том или ином производственном цеху, еще через пару дней новенькое жилье доставляют на место. В течение суток закладывают фундамент. Вуаля! Дом стоит там, где того пожелал заказчик. Подключен к электросети, снабжен водой, обставлен по вкусу хозяина. Все это едва ли более сложная задача, чем заказать самолет или автомобиль.

На более ранних стадиях возведение предварительно построенного дома происходило не так быстро, но с самого начала это было намного быстрее, чем трудоемкая работа строителя Старого Света.

И с такой же легкостью дом теперь расчищается. Мы больше не считаем уместным «носить» чужой дом, как не считаем уместным надевать одежду мертвеца.

«Расчистка, – заявил Майкл Кемаль, – характерная черта современной эпохи».

Эпоха разочарования являлась, по сути, эпохой, которая не могла избавиться ни от долгов, ни от суверенитета, ни от патриотизма, ни от старых классов, ни от старых границ, ни от старых зданий, ни от старых обид. Только в прошлом столетии человек усвоил настоящий урок изобилия. Гораздо важнее, чем получить что-то, – это избавиться от чего-то. Мы богаты универсально, потому что больше не богаты лично.

Мы упомянули путешествующего богача XVII века, поскольку в то время аристократы могли свободно, без помех, передвигаться где и куда хотели. Нам представилась возможность осмотреть громоздкие препятствия на его пути. Сравните его сегодня с любым обычным человеком, который решает взять отпуск и отправляется на край света. В туристическом бюро договариваешься о ночлеге и летишь, куда хочешь, вообще без всякого багажа и почти без одежды, потому что все, что потребуется, можно будет получить на месте. Все, что нужно взять с собой, это бумажник, документ, удостоверяющий личность, и, возможно, записную книжку. Кто-то вешает на себя какую-нибудь побрякушку в качестве украшения, другой берет книжку, чтобы не скучать в дороге. Причем и то, и другое можно приобрести прямо в пути. Никакие