Читать книгу - "Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс"

теперь имеем возможность жить спокойно и свободно. Сегодня мы можем отправиться в любую точку мира и делать там практически все, что только пожелаем.

Глава 5

Организация изобилия

Точно так же, как учителю истории становилось все труднее доносить до каждого нового поколения, какими были человеческие чувства и мотивы в мире инфекций и вредных привычек или в излишне сентиментальной атмосфере всеобщего недоверия и неуверенности, так и ему приходилось прилагать самые энергичные усилия воображения, чтобы восстановить хотя бы слабейшую тень всепроникающей досады, унижений и напряженного беспокойства, вызванных тотальным дефицитом. В достатке жило лишь малюсенькое меньшинство, но так продолжалось недолго, до конца ХХ века. К тому же даже богачам приходилось постоянно держать ухо востро, пытаясь удовлетворить свои прихоти и дорогостоящие желания. Упрощенный порядок нашего сегодняшнего мира работает так гладко, что мы почти не задумываемся о том, что нам нужно в тот или иной момент. Куда бы мы ни отправились, нас ждут кров, еда и одежда. Это все делается настолько просто, что мы даже не в состоянии осознать то громаднейшее очищение от множества трудноодолимых препятствий, которое должно было произойти, прежде чем стало так легко.

Одним из результатов изобилия, который наши предки сочли бы парадоксальным, явилась отмена обременения. В прошлом выходило так, что чем меньше имеешь, тем больше следовало иметь и удерживать. Людям приходилось присваивать вещи, потому что их постоянно не хватало. Ваш дом не был просто местом для уединения или интимной близости; это был настоящий склад! В XVI и XVII веках его даже специально укрепляли от воров и грабителей решетками, замками и засовами. Заработанное тяжким трудом следовало охранять. Успешный человек тех дней походил на узника в собственном доме, потому что ни днем, ни ночью не осмеливался ослабить бдительность и хватку. Эти качества превращались в определяющие и незаменимые. К ним нельзя было относиться с прохладцей, тем более открыто игнорировать. Это вынуждало вещи в большей степени хранить, нежели использовать их по прямому назначению. Если преуспевающий человек хотел разнообразить свою городскую жизнь, то при наличии соответствующей возможности он приобретал загородный дом, где начинало функционировать нечто похожее на миниатюрную социальную экономику. Пища готовилась в личном хозяйстве на частном имуществе. Всем этим следовало управлять и следить, чтобы не возникало расточительства, небрежности и обмана. Всю одежду требовалось хранить в шкафах. В подвале – разную утварь на случай тех или иных непредвиденных обстоятельств. Особое внимание уделялось накоплениям, поскольку именно они интересовали грабителей больше всего. В те дни всеобщей недостаточности богачу жилось почти столь же тревожно и утомительно, как и бедняку. К тому же, богатый мог обеднеть в любое время по целому ряду причин. И если богач отправлялся в путешествие, то делал это непременно в своей собственной карете с надежными сопровождающими, прихватив с собой большую ношу из одежды и общего багажа.

При относительно благополучном завершении XIX века, когда многие признаки предвещали процветание, наметилось некоторое облегчение бремени собственности. Временное достижение ограниченного космополитизма в области денег и кредита, умножение буржуазии, ликвидация собственности акционерными предприятиями, расширение возможностей для общения и передвижения сделали успешных людей менее склонными сидеть сиднем возле своего имущества. Предпринимались постоянные общие усилия, которые мы сегодня, безусловно, найдем гротескными и даже бессмысленными, чтобы сохранить собственность и в то же время перестать о ней беспокоиться. Идеалом успеха становилась не собственность сама по себе, а покупательная способность. Дома, мебель и прочее с повышенной готовностью переходили из рук в руки.

Вместо того, чтобы жить в больших домах и обедать у себя, люди стали жить в домах поменьше или даже в квартирах и обедать в ресторанах. Они отказались от собственных загородных домов и путешествовали свободно и разнообразно, вызвав огромную индустрию отелей и арендованных вилл. По сравнению с предыдущими столетиями путешествовать стало легче. По мере организации розничной торговли отпадала потребность хранить все в частном порядке. Отныне можно было купить все что угодно, когда и где угодно. В больших магазинах начала ХХ века имелся огромный и весьма разнообразный ассортимент.

Во времена Шекспира новая одежда, новая мебель, новые дома и всевозможные новые вещи были редкостью; в начале же ХХ века появились первые намеки на общую свежесть новизны нашего времени. Возможности для демонтажа и утилизации все еще были развиты недостаточно. Это, в свою очередь, приводило к избыточному количеству отходов. Тем не менее, за счет высокой покупательной способности обновление и замена шли с высокой скоростью. Если бы не социальная катастрофа, вызванная невежеством, индивидуализмом, денежной инфляцией и национализмом, то мировая распределительная организация, вполне вероятно, могла бы развиваться прямо от системы связанных магазинов, каковая процветала в Америке в 1925 году, до наших нынешних условий. И точно так же произошло расширение гостиничной жизни и запоздалое начало строительства переносных загородных домов, что явно предвещало наши нынешние договоренности.

После катастроф и новых начинаний средних десятилетий ХХ века, в конце Первой эпохи Изобилия Транспортный союз обратился к моделям крупного бизнеса. Мы уже рассказывали, как легко и необратимо эта структура монополизировала глобальный рынок и как Воздушный и Морской Контроль фактически превратился в правительство возрождающегося мира. Новый орган неумолимо замкнул на себя вообще все. Его расчетные дома, став, по сути, новым банковским учреждением, выпускали и получали обратно в обмен на товары энергетические банкноты, его Торговый совет стал осуществлять новую розничную торговлю, его Поставочный Контроль поглотил, наконец, всю мировую продуктивную деятельность. С самого начала новые силы прониклись идеей высокой мобильности. Не осталось и следа от скупых традиций эры дефицита. Постоянно растущее производство на планете позволяло начать, прежде всего, с обеспечения просторным и разнообразным жильем всех и каждого.

Громадные распределительные базы предыдущей эпохи обеспечили модели, на основе которых в эпоху восстановления развивались новые механизмы эффективного снабжения. Реконструировались старые города и поселки, а рядом с ними архитекторы Воздушного и Морского Контроля возводили грандиозные сооружения, сначала по старинке большие и красивые, а затем более тщательно спланированные. Изначально вещи продавались по старому методу. Позднее организовали систему обмена изношенной одежды на свежие модернизированные образцы. Обувь или костюм шили и подгоняли индивидуально под каждого клиента. Старье забирали и утилизировали. В наши дни ничего не мостят булыжником, ничего не латают и не ремонтируют. Сломалось – в мусор! Испачкалось – туда же. Постепенно этот метод полностью отменил целый древнейший институт – прачечную. Заплатанная и изодранная одежда, столь характерная для деревенского пейзажа Старого Света, исчезла с лица земли. Новые быстрые методы измерения и подгонки пришли на смену ножницам и ручному шитью прежних времен. Во времена гуверовского кризиса американцы носили одно и то же нижнее белье годами. Стирали, сушили, гладили, и так еженедельно. Верхняя одежда представляла собой чересчур усложненные конструкции, со всеми этими бесчисленными застежками, пуговицами, ремнями, пряжками и так далее. Носили ее также годами. Шили из темной ткани с разными узорами, чтобы хоть как-то приукрасить мрачность фасона. Одежда Средневременья была еще более гадкой. В настоящее время средний срок службы нашей гораздо более простой и яркой верхней одежды с удобными застежками-молниями составляет не более недели, а легкого нижнего белья – не более трех дней. Фактически мы не нуждаемся в шкафах; наши шкафы – это наши магазины. Если изменится погода, они мгновенно отреагируют сменой ассортимента. В том, чтобы создавать запас одежды, нуждается разве что только длительная экспедиция в необжитые места. Мы носим меньше одежды, чем наши предки, отчасти из-за нашего более здорового состояния, отчасти потому, что нам не нравится прятать под тряпками великолепные тела. В прошлом люди часто укутывались просто на всякий случай. Они носили шляпы всякий раз, когда не были под крышей, носки в ботинках, пуговицы на манжетах рукавов, воротники и галстуки. Похоже, все эти разработки создавались только для того, чтобы подчеркнуть свой престиж в условиях всеобщей бедноты и дефицита. В нищий век это свидетельствовало о том, каких трудов стоит полностью и хорошо одеться. В XIX веке отдельные зажиточные личности носили золотые цепочки для часов, а перчатки – даже в жаркую