Читать книгу - "Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс"

другие вещи с собой не нужны, потому что они продаются повсюду. И они универсальны. Мы решили проблему социализации собственности – проблему, которую в начале ХХ века решить оказалось никому не под силу. У нас есть величайшее из благ – мы научились потреблять материальные блага, не обременяя себя собственностью.

Глава 6

Обычный человек становится старше и мудрее

Численность и качество человеческой популяции очень сильно изменились за последние два столетия. Один признак слабо зависел от другого. Каждый вид животных и растений постоянно колеблется в количестве и качестве особей, но только с недавних пор данные процессы тщательно регистрируются и изучаются. В начале ХХ века антипрогрессионисты утверждали, что «человеческая природа» никогда не менялась; воображали, будто люди каменного века, разводя костер в пещере, чувствовали и думали, как банковские клерки. Кроме того, даже утверждалось, что идеи Конфуция и Будды легко взаимозаменяемы с идеями Руссо, Карла Маркса или Де Виндта. Эти так называемые знатоки были не просто невежественны, но и дезинформированы почти обо всех существенных фактах как прошлого опыта, так и складывавшейся ситуации. Только в XXI веке появилось более или менее верное понимание первичных действующих сил в биологии человека.

В 1800 году общая численность населения земного шара составляла 900 миллионов человек, средний возраст – около 22 лет. В 1900 году население удвоилось, а средний возраст вырос на десятилетие. В 1935 году был достигнут максимум в два миллиарда человек, а средний возраст подрос до 40 лет. За век возможности для общения и физического реагирования возросли сверх всякой меры, но государственные деятели, педагоги и юристы той эпохи, как мы очень ясно показали в этой истории, сути процесса не понимали и не хотели разрабатывать методы его изучения. Реакция следовала только на следствия, но не на причины, поэтому, по сути, мало что менялось. Мы рассказали о самых главных составляющих катастрофы, которая началась с массовых убийств во время войны 1914–1918 годов и завершилась циклом эпидемий до 1957 года. За тридцать лет население Земли сократилось примерно до миллиарда или даже меньше, а средний возраст снизился до 23 лет. Это был колоссальный спад не только в цифрах, но и в зрелости среднего ума.

С появлением Воздушного и Морского Контроля, а также Первого и Второго совета гигиенические условия начали восстанавливаться. И, более того, их начали научно планировать. В течение столетия за ростом населения наблюдали, по мере возможности и по необходимости его сдерживали. В настоящее время средний возраст составляет 62 года, и он все еще продолжает расти. В 2060 году численность населения достигла полутора миллиардов; планка в два миллиарда преодолена в 2085-м. Наша популяция более не является громоздкой. Благодаря научному образованию и Поведенческому Контролю можно безо всякой тревоги ожидать значительного увеличения и в дальнейшем.

В настоящее время население Земли составляет два миллиарда пятьсот миллионов человек, и, вероятно, оно вскоре увеличится до четырех миллиардов, как только мир настроится на полную поддержку и счастье. Вероятность того, что оно опасно разрастется или впадет в панику, психические расстройства, начнет создавать антисанитарные заторы, становится все меньше и меньше. По мнению современных властей, четыре миллиарда – это оптимальный вариант. Через несколько десятилетий абсолютное большинство людей, по причине того, что родились они в активном и счастливом обществе, будут доживать до 90 лет. Тем не менее, вопрос о возможности и целесообразности продлевать потолок продолжительности жизни на три или четыре десятилетия после «ста двадцати» библейского варвара все еще остается открытым. Вполне возможно, что существует некий предел для воспоминаний, которые способен накопить мозг. Возможно и то, что ограничены его способности проявлять новый интерес к свежим событиям. Для большинства людей в будущем естественная смерть будет наступать в возрасте ста лет с небольшим, такая же безболезненная и приемлемая, как лечь в кровать и уснуть после долгого и интересного дня.

Эти количественные биологические изменения связаны с глубочайшими различиями в качестве каждой отдельной жизни. Дело не просто в том, что теперь у каждого человека присутствует обоснованная вера в долгую собственную жизнь, но и в том, что условия, в которых он живет, вызывают совершенно иную систему реакций, чем в прошлом. До Средневременья люди думали о своих бабушках и дедушках, как о более старших и, следовательно, более могущественных представителях человеческого рода, но мы о своих предках думаем, как о людях более молодых и слабых. Те ранние поколения напоминали пресноводных рыб, живущих в мелкой, соленой и быстро пересыхающей воде, по сравнению с другими представителями того же вида, живущими в глубоком, изобильном, хорошо аэрируемом, да и в целом очень благоприятном озере. Они постоянно испытывали неудобства, постоянно оказывались в затруднительном положении из-за суровых обстоятельств; панически метались туда-сюда и рано умирали. Хотя они были одинаковы по сути, их поведение и даже сами движения выдавали в них существ другого вида.

Представим себе молодого человека времен Шекспира. Если он не умирал молодым, то быстро старел. В сорок он уже грузный, старый и напыщенный. Целый рой недугов подчеркивал и ускорял разложение его тела и духа. Молодость длилась совсем недолго. Красота и жизненная сила женщин были еще более эфемерными. И люди ошалело хватались за любовь и приключения. Мир был полон Ромео и Джульетт на пике их страстной жизни в подростковом возрасте. В настоящее время они еще дети, учатся в колледже, и до какой-либо возможной драмы у них еще остается несколько десятилетий. Литература того времени вопиет о быстротечности. Простая история стремительной любви, ревности, безудержной мести и так далее создавала основу для драмы или романтической поэмы. Часто все это сопровождалось захватом несметных сокровищ. Карьера делалась и портилась недельной глупостью, а времени, чтобы что-то поправить, совсем не оставалось. Особенно интересно в этом смысле следить за перипетиями в литературе елизаветинской эпохи.

Изменение биологических условий между 1840 и 1940 годами наиболее точно отобразилось именно в литературе и искусстве. Роман, который поначалу пронизан веселым приветствием, который принимает все окружающее так же радостно, как игривый жеребенок, далее становился рефлексивным, аналитическим и целеустремленным. Жизнь больше не заканчивалась на первом порыве. Доля романов по сравнению с другими книгами неизменно уменьшалась. Индивидуальное сознание все глубже проникало в социальные и экономические процессы. Когда в конце ХХ века литература возродилась, это была литература для взрослых, выражающая менталитет читателей и писателей, которые были достаточно взрослыми мужчинами и женщинами. Жить им довелось в мире, который, во-первых, планировался, а, во-вторых, перестал быть случайным и непоследовательным. В преобразованном новом романе больше говорится о личной любви и взаимодействии характеров и меньше (эта доля продолжает уменьшаться) о главном любовном приключении.

Это уменьшение поспешности и жадности, быстрого эгоизма и быстрых некритических суждений молодежи все еще продолжается. В обычной жизни непрерывно ширились здравомыслие, спокойствие и широта взглядов. Раньше годы от тридцати до семидесяти фактически представляли собой свалку из последствий первых трех десятилетий. Теперь это основная часть жизни: годы работы, самовыражения и полного самопознания, к которым ранние этапы являются яркой и восхитительной прелюдией. Было время, когда мужчина или женщина старше сорока чувствовали себя в некотором роде выжившими. И они действительно пытались в некотором роде «выживать», а мир вокруг них кипел молодостью, скоростями и соперничеством. Победитель быстро устаревал, его быстро сменяли более молодые. Беда плохо защищенного тела усугублялась увядающей физической формой. А тем бедолагам, кому «за пятьдесят», ловить и вовсе было ничего. Сегодня в безопасности себя ощущает и стар, и млад. Время, когда старики стремились подражать молодым, закончилось Мировой войной и экономическим крахом. Затем последовала борьба, сначала бессознательная, а позднее и открыто декларируемая, между молодостью и умственной зрелостью.

В худые годы после Мировой войны в течение нескольких поколений наблюдался печальный рецидив в сторону преобладания в обществе молодежи. Старики не смогли предотвратить крах, для нового периода они оказались мертвы, сломлены и морально дезорганизованы. В последовавшем бурном высвобождении ребячества заключалась своего рода поэтическая справедливость. Италию бичевали прихрамывающие парни в черных рубашках, Россией правила молодежь, называвшая себя синими подбородками, Ирландию опустошили патриотически настроенные хулиганы. Судорожный рецидив безумного мальчишества случился и у нацистов в Германии после десятилетнего размышления над причинами своего провала. Родственную незрелость проявил