Читать книгу - "Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс"

твердя о том, что язык может быть более точно выражен и что должна существовать «наука о значении». Чарльз Кей Огден и один из его коллег по колледжу Магдалины Айвор Армстронг Ричардс (1893–1977) были одними из немногих, кто принял ее всерьез. В 1923 году эти двое выпустили книгу «Значение смысла», которая считается одной из первых попыток улучшить языковой механизм. Базовый английский стал побочным продуктом этих изысканий. Новая наука оказалась заброшенной, едва родившись. Она не привлекла сторонников, и о ней забыли на десятилетия ужасных бедствий. Возродилась она только в начале XXI века.

Группу энтузиастов, вдохновленных идеей сделать английский более понятным, всеобъемлющим и по-настоящему универсальным языком, возглавил Карл Ратан. Постепенно его работа расширялась, и в результате возникла новая обширная организация. Сегодня она известна под именем Языкового бюро. Работу этой структуры сравнивали с деятельностью монетарных экспертов, которые, в конце концов, смогли сотворить единую денежную систему. Произошло это, кстати, ровно сто пятьдесят лет назад. На протяжении нескольких столетий развитие цивилизации сдерживалось именно несовершенством денежной системы. Сегодня, как мы начинаем понимать, наш интеллектуальный прогресс отнюдь не так быстр, как хотелось бы, прежде всего из-за бесконечных недостатков и слабости языковой связи.

Помимо всего прочего у нас на руках имеется интереснейшая подборка, которая обещает стать настоящей историей философии и знаний. Речь пойдет об Отказе от языка. Проект принялась разрабатывать Секция словарей Языкового бюро. Изначально он задумывался как простой отчет об устаревших терминах или о терминах, которые сильно изменились по сравнению с первоначальным значением; но исследование причин этих изменений привело к исчерпывающему анализу первичных процессов человеческого мышления. К примеру, серия слов «душа, дух, материя, сущность» встраивались в арийскую и семитскую мысль с момента их зарождения, и только совсем недавно Юань Шань с коллегами установил, что китайское и негритянское мышление пересекались. Перевод с языка на язык, кроме вопросов материального изложения, практически всегда получается слишком вольным. Что же касается литературы Восточной Азии и попыток африканцев себя выразить, то мы можем явственно увидеть общие черты, когда грубость приближается к насилию. Это видение столкновения, вероятно, приведет к обширным нововведениям в нашей философской (общенаучной) и технической номенклатуре. Сегодня мы говорим и пишем на предварительном языке. Наши правнуки будут относиться к нашим привычным терминам и оборотам так, как мы сегодня относимся к «паровозу», «пароходу» или «телеграфу».

Сейчас происходит гигантская перестройка ассоциативных систем человеческого мозга. Сложно себе представить, насколько широко разовьются умственные способности человека. Будут решаться вопросы, которые в настоящее время находятся вне нашего понимания. Давным-давно рука была подобна копыту. Ею нельзя было рисовать или продеть нитку в иголку. Но потом большой и указательный палец противопоставились друг другу. Так появилась хватка, за которой последовали ремесло и искусство. Стали появляться механизмы, один сложнее другого. Точно так же и мы можем ожидать огромного расширения исследований и гораздо более глубокого проникновения в реальность по мере того, как язык, наша интеллектуальная рука, будет выведен на новый уровень эффективности.

Происходит не только обострение способностей и совершенствование мозга, но и то, что наши прадеды посчитали бы необъятным увеличением количества, качества и доступности знаний. По мере того как индивидуальный мозг ускоряется и становится более умелым, появляется также Коллективный Мозг, система фундаментальных знаний, которая накапливает, сортирует, поддерживает в порядке и делает доступным все, что известно. Энциклопедическая организация, центр которой находится в Барселоне, с семнадцатью миллионами активных работников – это живая Память человечества. Ее щупальца тянутся не только к исследователям, контролерам и корреспондентам, но и к живому контакту с умственным развитием. Она быстро растет по мере того, как постоянное повышение эффективности производства высвобождает новые массы работников для новых услуг. Между тем, ментальный механизм человечества находится еще только в зачаточном состоянии.

Возможно, это не младенчество, а уже все-таки подростковый возраст. Именно потому, что разум человека взрослеет, он впервые осознает, что молод.

Глава 8

Сублимация интереса

Современный средний человек не только старше и серьезнее своего предка, каким тот был три столетия назад, но и работает он сегодня совсем по-другому. Его интерес сильно отвлекается от насущных жизненных потребностей.

Три столетия назад более девяноста процентов населения Земли было поглощено либо непосредственным производством предметов первой необходимости, либо борьбой за их получение от первоначального производителя. Прямые производители, крестьяне и рабочие, предприниматели и управленцы, а также прямые распространители составляли более восьмидесяти процентов от общего числа людей. Помимо них на теле человечества паразитировали миллионы посредников, ростовщиков, лиц, предъявлявших претензии, земледельцев, адвокатов, спекулянтов, грабителей и воров. Причем грабители и воры, наравне с остальными, считались необходимой защитой ускорения экономического процесса. Силы правопорядка и образования, исключая временную воинскую повинность и сборы в военных целях, занимали пять или шесть процентов. Совсем небольшое меньшинство, менее пяти процентов, обеспечивало художественные усилия, научные исследования, общественную и политическую мысль; иными словами, живую душу всего общественного организма.

Система интересов большинства людей почти полностью ограничивалась работой и борьбой за обладание. Им приходилось постоянно думать о работе, которую они выполняли либо для собственной выгоды, либо для личной выгоды, комфорта или фантазии какого-либо работодателя, а еще о том, чтобы сохранить работу или получить новую. Во время гуверовского кризиса, когда занятость резко сократилась, страх потерять рабочее место превратился в чудовищную навязчивую идею. То, что зарабатывалось, приходилось тратить с величайшей осторожностью, а остаток тщательнейшим образом охранять, потому что кругом свирепствовало мошенничество. Всюду ловчилы стремились забрать накопленные денежные средства и ничего не дать взамен. Иногда, устав от узости жизни, человек бросался в азартные игры в отчаянной надежде на судорожный фарт. Все заканчивалось разочарованием и раскаянием. Добавьте к этим тревогам капельку любви, изрядную долю ненависти, отчаянную жажду похвалы и борьбу за то, чтобы увидеть все это в обнадеживающем и достойном свете, и вы получите содержание девяноста девяти процентов человеческих мозгов, которые ваяли мир в 1930 году. Невозможно было сбежать из этого ограниченного круга неотложно шумных интересов, едва ли более широких, чем у животного в диком лесу.

Этот круг разорвало Современное государство. Мы все еще существа с мозгами, как у наших предков. Нервный ганглий – к нервному ганглию, нервное волокно – к нервному волокну. Но и существенное отличие между нами тоже имеется. МЫ НЕ ИСПОЛЬЗУЕМ ЭТИ МОЗГИ ДЛЯ ТЕХ ЖЕ ГЛУПЫХ ЦЕЛЕЙ! Современное государство, обеспечивая изобилие и контролируя рост населения, отстранило от деятельности индивидуального мозга все интересы, связанные с борьбой за пропитание и вытеснение конкурентов. Контроль за данной сферой обеспечивает относительно небольшой контингент специализированных работников. Мы больше не беспокоимся о еде, питье, одежде, здоровье и личной свободе. Работа, которую мы ДОЛЖНЫ выполнить, не обременительна по объему. Наши воспитательные опекуны нагружают нас ровно настолько, насколько это необходимо. Делая свою работу, мы точно знаем, что сделаем ее хорошо. Нас не обманут, не задержат жалованье и выплатят его в полном объеме. Мы все еще соперничаем, возможно, даже больше, чем когда-либо. Ревность все еще борется в нас с великодушием. Наша работа – это мастерский, а не движимый интерес. Наше соперничество направлено на самоутверждение, но отнюдь не во вред ближнему. Умственная энергия нормального человека высвободилась от прежних неизбежных забот.

Неуклонное стирание первичных мотивов наиболее ярко проявилось в статистике того, что раньше называлось «Преступлением и наказанием», в цифрах противоправных действий, нарушениях субординации и преднамеренных нарушений общественного порядка, а также в последующих исправительных процедурах, которые назначаются дисциплинарной организацией при Поведенческом Контроле. Мы не располагаем статистическими данными периода упадка, но имеется обильное количество материала, относящегося к сравнительно упорядоченному периоду между 1890 и 1930 годами. Великобритания тогда представляла собой самое здоровое и законопослушное сообщество в мире, но криминальные цифры, которые открываются перед историком, производят совершенно ужасающее впечатление. Воровство, всевозможные виды мошенничества, подделки документов, кражи со взломом, грабежи с применением насилия, отравления и другие формы убийств происходили