Читать книгу - "Драконье Пламя: За Порталом - oR1gon"

Знакомое, вместе с тем искренне ненавидимое чувство поселилось в груди примера для всех драконидов Цитадели, командира войск. Жгучая ненависть разливалась по его жилам, как всегда случалось перед смертью.

Вестнику Войны казалось, он способен наброситься на любого, кто хоть как-то его разозлит. Малейшей искры хватит, чтобы вспыхнуть и начать крушить все вокруг.

Сейчас он боялся самого себя. Боялся, того, что мог натворить, не удержи себя в узде.

— Если мы переживаем часть, мелкий… отголосок сильнейших эмоций Стража, то каково ему? — вслух произнес Грамдар, еще крепче вцепившись в рукоять. Он спрашивал скорее самого себя, нежели обращался к кому-то.

— Много хуже нашего. — в отличии от товарища, Изурегас предпочел сосредоточиться и найти соломинку в своих воспоминаниях. Он перебирал формулы знакомых ему заклинаний, говоря несколько заторможено и отстраненно.

В тронном зале снова наступила тишина. Так сложилось, что сейчас в нем никого, кроме младших стражей, не было. Всех братьев воевода выгнал из крепости, на тренировочные поля. Иначе они могли учинить проблемы. Внутри остались немногие слуги, да и те притаились, стараясь не показываться на глаза, поддавшись общему настроению.

Лишь горничные продолжали вести работу в прежнем режиме, под руководством своей бессменной главы. Они пользовались во всех смыслах возвышенным положением и старались ему соответствовать. Еще больше отдаляясь от остальных работников.

В городе, как и среди прочих слуг, о них ходили самые разные слухи. Их любили, глубоко уважали, и одновременно боялись. А отдать дочь в услужение великим, считалось необычайно почетно, еще и потому, что лишь одна из сотни девочек принималась в Цитадель. Далеко не каждой удавалось пройти сложный отбор.

Вот и сейчас, сразу десять из них трудились в тронном зале. Без шума, без переговоров, они протирали только им заметную грязь, избавлялись о паутины. А старшая горничная, одним взглядом способная приструнить и вразумить подопечных, лично занималась троном. Другим она не могла доверить это таинство.

Во вспышке света перед троном возник Первый Страж, в гуманоидном облике. Доспехи его по-прежнему светились от накала, но жара не источали. Пылающие крылья сложены за спиной. А в правой руке была Погибель. Из глазных прорезей шлема вырывалось пламя.

Ощутив на себе взгляд, Грамдар поспешно склонил голову. Ему почудилось, что он снова оказался глубоко в пещерах, в статусе презренного раба, но никак не гордого драконоборца. Уж очень взгляд Стража напомнил ему, как на него смотрел собственный отец.

— Идем в зал воскрешения. Тауриссан и Рейнхарт пали, у меня есть к ним вопросы.

Глава 50

Заняв положенное ему место в границах круга воскрешения, Изурегас приготовился отдать солидную, если не большую часть магической силы. Так повелось, что среди младших стражей он один был полноценным магом. Остальные, за исключением Тауриссана, не отличались объемами запаса маны.

А воскрешать предстояло не мало. Одни лишь павшие воины, не считая младших стражей, чего стоили.

Покосившись на Грамдара, раздираемого внутренними противоречиями, придворный маг еле удержался от едкого комментария. В его понимании обладатель столь громкого титула, тот, кому доверили вести войска в бой, не мог позволить себе такое поведение.

Впрочем, драконид прекрасно осознавал, что мир не строился вокруг его желаний и представлений о правильном. Равно как и то, что излишняя эмоциональность в данный момент была вызвала чем-то большим, нежели слабость воеводы.

Взгляд Изурегаса пал на фигуру Первого Стража, мгновенно наполнившись истовым преклонением. Отростки, ниспадавшие на грудь, едва заметно зашевелились. В отличии от всех остальных, он не захлебывался, разделив вместе с владыкой его гнев. Нет.

Первый Страж от чего-то замер за пределами круга, не спеша в него заходить. Словно о чем-то размышлял, слишком глубоко погрузившись в себя.

Так до конца и не избавившись от безумия, во всех смыслах великий маг, самостоятельно нашедший дорогу к возвышению и перерождению, испытывал священный трепет. Разделив одни эмоции со своим господином, он был счастлив, как никогда в своей жизни. Ведь смог прикоснуться к чему-то недосягаемому. О чем раньше не смел помыслить.

Сам того не заметив, придворный маг залюбовался накалом Чешуи. Она казалась ему единственным достойным облачением для истинного дракона. Ничто иное не могло с ней сравниться. Ничто иное не подходило.

— Приступим. — прозвучал тяжелый голос, сдобренный… посылом.

Внутренности драконида скрутило от мимолетного прилива страха. Он не принадлежал ему, не проистекал из собственных помыслов. Однако, помог сбросить наваждение и приготовиться.

Стоило владыке Цитадели сделать шаг внутрь начертанной на полу фигуры, как она налилась светом. Из наконечника Погибели вылетели сразу две искорки, почти неуловимые глазом.

Не успел Изурегас удивиться, как почувствовал отклик ритуала. Без раздумий открывшись кругу, он приготовился отдать всю ману, и чуточку сверху. Все, что может понадобиться для воскрешения павших.

«Только половина…» — поразился придворный маг, украдкой взглянув на своего владыку. Большую часть силы кругу дал именно он. — «Раньше такого не было»

Свет озарил подземный зал, разогнав полумрак, создаваемый зачарованными жаровнями и висящими на стенах бездымными факелами. И пусть Цитадели хватало богатства, дабы создать самое вычурное освещение в самом последнем чулане, этого никогда не произойдет. Подобного не удостоился даже тронный зал, почти утопавший в темноте и тенях, создаваемых черепами драконов.

Иное освещение могло испортить облик и впечатление, которая закладывала гигантская крепость у посторонних. А самим ее обитателям свет почти не требовался, чтобы видеть. Хватало самого минимума.

Слепящий свет исчез, оставив после себя пару обнаженных тел. Хотя телеса других мужчин совсем не то, на что хотел смотреть Изурегас, его взгляд был остер и внимателен. Он пристально осмотрел каждого, не преминув изготовиться к бою.

Первым глаза открыл Рейнхарт, тупо уставившись в потолок. Его лицо дрогнуло, став отражением чистой печали. Подобного драконид никогда не видел, немало удивившись. С секундной заминкой сенешаль накрыл лицо рукой, но от внимательного взгляда не укрылись скользящие по щекам слезы.

— Борода! — закричал Тауриссан, резко вскакивая на ноги. Убедившись в целостности своего главного предмета гордости, он осмотрелся и в миг стал до крайности хмурым. — Мы заслужили твой гнев, дружище. — глава клана склонил голову. — Скажи, чем мы можем заслужить прощение? Драконья Пасть сделает все, чтобы смыть позор поражения.

— Дети… погибли. — уронил дракон.

Изурегас дернулся, как от хлесткой пощечины и совсем иным взглядом пронзил двух… виновников. Рука, сжимавшая посох, задрожала. Более яркие злость и гнев пронзили все существо безумца.

Детей своего владыки придворный маг обожал, даже больше, чем собственных, будь они у него. Он души не чаял в молодых дракончиках. Учил их всему, что