Читать книгу - "Драконье Пламя: За Порталом - oR1gon"

щадил хозяина, частью которого стал, будучи способным выпить всю его кровь. Других он был готов пожрать без остатка.

Телепортировавшись к копью, Страж перехватил древко и не глядя метнул его в сторону, куда-то в глубины окружавшей их пустоты. А сам, взмахнув крыльями, протаранил противника, сметя его назад. Крепко вцепившись в него лапами, он снова воззвал к одной из способностей верного копья.

Огонь взвился из прожилок на броне, тело пронзила слабость, но своего Алгалон добился. Потратив огромное количество сил, он смог телепортировать врага подальше от супруги, к выброшенному копью.

Он боялся, что даже того мгновения, что провел подле нее, хватит, дабы навредить. Биться возле алтаря и вовсе не собирался.

Не обратив внимание на мгновение слабости, драконид ухватился за древко одной рукой, левой намертво вцепившись в цель.

Сущность испустила сияние, которым смогла убить всех братьев ордена и Тауриссана, за тем исключением, что было оно гораздо сильнее прежнего. Страж чувствовал, что в этот раз Свет проникал за Чешую, куда-то глубоко внутрь него. Он был горячим, хотел испепелить, но… словно передумал. Не стал вредить.

Цепи рассыпались, едва касались доспехов, а к руке, держащей Погибель, не могли даже подобраться. Она развеивала и поглощала их раньше.

Наконечник пронзил сердце существа из Света. Его ослепительное ядро. Орудие гильдии, дорвавшись до столь необходимого ему источника энергии, начало из него черпать. По древку пошли пульсации.

Алгалон не видел, ослепленный Светом, однако прекрасно чувствовал, как крепчает внутренняя структура Погибели Драконов. И, вместе с тем, все яснее для него становилось обновленное оружие. Его новые возможности и границы.

Прислушавшись к интуиции, Страж потянул часть энергии Света, что копье высасывало из сущности, на себя. Его истерзанное тело омылось исцелением, ощущение слабости отступило. Подстегнутое излишком дармовой силы, тело начало с удвоенной скоростью восстанавливаться.

Из трещин на Чешуе повалил огонь, окутав всю фигуру ревущим пламенем. Однако, ненадолго. В обмен на Свет, владыка Цитадели перенаправил копью все свое пламя, вместе с кровью. Это действие подсознательно казалось ему верным. Сама мысль о том, что копье в большей степени напьется Света чужака, нежели его огня, вызывала отторжение.

Наконец, когда свет существа полностью погас, драконид почувствовал, что Погибель завершена и обрела внутреннюю целостность. Она поровну напилась Света и золотого огня, вместе с его кровью. Теперь копью не грозило уничтожение, оно стало другим. Лучше себя прежнего.

Чешуя так и осталась добела раскаленной, однако температура ее упала до такого уровня, когда Страж мог ее полностью контролировать, совсем об этом не задумываясь. Остудить доспехи еще больше можно было лишь при условии отделения от них Искры Первого Пламени. И прекращения Возжжения. До тех пор Чешуя оставалась накаленной даже в пассивном состоянии.

Пропал весь покров, поглощенный копьем. А крылья постигла та же участь, что и Чешую. Они стали гораздо менее пылкими.

Стоило сущности потерять весь свой Свет, как его тело, состоящее из набора отдельных кристаллов разных форм, начало осыпаться. Впрочем, они не упали вниз, просто не могли. Как такового притяжения в пустоте междумирья не существовало. Останки зависли в одной плоскости, собравшись кучкой возле ядра, пронзенного Погибель.

Раскрыв фиолетовый провал, свой личный пространственный карман, Алгалон за пару секунд сгреб в него добычу. Не смотря на состояние разума, он не собирался упускать потенциально хороший материал. Не позволяла жадность, присущая драконам.

Закончив, он взмахнул крыльями и развернулся в другом направлении. В той стороне он чувствовал черное пламя супруги. Ее внутренний огонь по-прежнему оставался сильным, почти не трепетал. А значит, почти не понесла вреда.

Ярость и ненависть по отношению к врагу схлынули, стоило владыке Цитадели осознать, что непоправимого вреда мать его детей не понесла. В ту же секунду он вскину и метнул копье.

Почувствовав приближение Погибели, теперь ставшей неотъемлемой частью его самого, к супруге, Страж телепортировался. Ухватившись за древко, он полностью погасил инерцию оружия и опустился ниже.

Зависнув напротив алтаря, драконид гулко зарокотал. Вся левая половина лица супруги была покрыта сплошным ожогом. Как раз с той стороны, где был он, когда телепортировал сущность прочь.

Эльфийка то и дело корчилась, веки ее трепетали, создавалось впечатление, что она вот-вот откроет глаза, но этого не происходило. По правой щеке текли слезы. Руки, раньше лежавшие на животе, безвольно опустились на покрытый трещинами, оплавившийся камень алтаря. Во многих открытых местах кожу покрывали отметины в виде символов. Остальное оставалось скрыто под одежной.

Осторожно запустив огромные лапы под Тиамат, Алгалон приподнял ее и с нежностью прислонил к нагруднику. Ему казалось, что любимая может пострадать от любого его действия. Когти, во избежание, он старался держать максимально далеко от нее.

Закрыв пылающие глаза, драконид начал тихонько, насколько мог, рокотать. Нахождение подле супруги приносило успокоение, и он пытался поделиться с ней своими чувствами. Донести, что теперь она в безопасности и ей ничего не угрожает.

Все больше прислушиваясь к своим чувствам, владыка Цитадели пытался прощупать восприятием мать стаи. Он выискивал в ней ростки чужеродной тьмы, самые мельчайшие частицы безумия и не находил. Там была лишь ее собственная тьма, распространяемая внутренним пламенем. Холодная, тихая и спокойная. В ней не было ужаса, не было кошмаров. Не было чужой воли. Его собственная сила, во многом опирающаяся на Свет, никак не реагировала.

Однако, нечто не давало стражу окончательно успокоиться. Некое несоответствие скреблось на грани осознания. Чего-то не хватало…

В очередной раз прислушавшись к огню супруги, он весь внутренне похолодел. Ненависть, что ушла, вернулась с новой силой, сопровождаемая такой вспышкой ярости, какую Алгалон никогда прежде не испытывал.

Ему отчаянно захотелось взреветь. Разнести, спалить ко всем чертям… что-нибудь. Что угодно. Принять истинный облик и устроить локальный апокалипсис, растопить все снега Нортренда и лично прорыть ход до темницы Йогг-Сарона. А там… там насладиться муками заживо сгорающего червя.

Но наличие Тиамат, такой хрупкой, такой маленькой в его огромных лапах, сдерживало.

Страж… отец… больше не чувствовал крохотных, еще только зарождавшихся, огоньков своих отпрысков.

Их больше не было.

Погибель висела рядом, как всегда паря под рукой хозяина. Сам того не заметив, задушенный горем, владыка Цитадели обратился к силе копья, чтобы исчезнуть, не оставив после себя ничего.

Лишь растрескавшийся алтарь, да начавшие остывать сгустки магмы напоминали о битве, прошедшей в Круговерти Пустоты.

…

Грамдар выдохнул через нос, но вместо воздуха наружу вырвались длинные струи пламени, как бывало в моменты эмоционального накала. Пальцы его крепко держались за рукоять секиры, закинутой на плечо. Но сжимали ее не от злости. Воевода хватался