Читать книгу - "Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин"

— то ли детский, то ли «доброжелатель» свой исказил...

Машенька направилась к двери, однако Роман Иванович остановил ее.

— У меня, Мария Григорьевна, к вам просьба: заварите чайку, только покрепче.

В дверях Машенька столкнулась с Еланцевым, ойкнула от неожиданности и исчезла.

Еланцев не обратил на это внимания. Он был озабочен совсем другим.

— На Р-1 у Вохминцева выброс, — сказал Еланцев, переступая порог.

Остудин похолодел. Два дня назад он радовался, что на скважине повысилось давление — первый признак того, что она вскрыла нефтяной или газовый пласт. И вдруг — выброс. Все аварии начинаются с него. Сначала из скважины переливается глинистый раствор, аномальное давление выпирает его оттуда, а затем происходит фонтанирование. Это бедствие. Скважина в Березове, открывшая первый сибирский газ, фонтанировала почти год. Рев огненной газовой струи был слышен за несколько километров. В ревущем факеле ежедневно сгорал миллион кубометров газа.

— Выброс или фонтан? — нервно спросил Остудин. Он сразу представил себе последствия аварии, если она, не дай Бог, случилась.

— Выброс. Скважина оборудована превентором, ее сразу же перекрыли, — главный геолог был внешне спокоен и говорил о выбросе, как о рядовом событии.

— Что ты собираешься делать?

Хотя острая тревога спала, но полного спокойствия у Остудина уже не было.

— Лечу к Вохминцеву, — Еланцев повернулся, чтобы выйти из кабинета.

— Я с тобой, — сказал Остудин. — Вертолет есть?

— Будет через час.

Остудин набрал номер телефона своего зама Кузьмина, но тот не отвечал. Он вызвал Машеньку.

— Мы с Иваном Тихоновичем летим к Вохминцеву, — сказал Остудин, когда она появилась на пороге. — Со всеми вопросами пусть обращаются к Кузьмину. Найдите его и скажите: пусть свяжется со мной по рации.

Когда размещались в «уазике», произошла заминка. Остудин хотел сесть с главным геологом, чтобы расспросить подробнее о выбросе на скважине. Но тот решительно запротестовал:

— Садись впереди, — сказал он. — Капитан всегда должен быть на мостике. Это наша традиция. А традиции надо уважать.

— Что ж, уважим, — улыбнулся Остудин, устраиваясь рядом с Володей. Про себя подумал: «Вот так. Ссылаясь на традиции, дают понять, что за все здесь спрос только с тебя».

Вертолетная площадка экспедиции находилась на высоком берегу, а под ним — обской причал. На причале лежали штабеля бруса, тес, повыше, в недосягаемости полых вод, вроде как на береговом приступке, примостился склад. «Не забыть весь этот шурум-бурум поднять, а то, не дай Бог, паводок доберется», — подумал мимоходом Остудин, когда машина сворачивала к вертолетной площадке.

В вертолете сидело четверо мужчин. На полу у их ног, как всегда, лежали бурильные долота, турбобур, какие-то запчасти. Остудин устроился около иллюминатора. Защелкнулись двери, как бы отделяя пассажиров от земной тверди. Вертолет протяжно запел, раскручивая винты, ритм песни стал ускоряться. В кабину проник шум лопастей, похожий на треск разрываемой материи, и Остудин почувствовал, как машина оторвалась от земли.

Поселок Таежный открылся целиком и сразу. Взгляд охватил протяженную улицу, новостройки нефтеразведочной экспедиции, два прилепившихся к взвозу катера, которые сверху казались крошечными лодчонками, складик, лесобиржу. Все это было маленьким, ненастоящим, и у Остудина возникло ощущение исчезающей реальности: «Вот здесь и есть край земли, от которого человеку так легко оторваться».

Машина развернулась, пошла над лесом, забирая к северу от реки. Зимний лес был по-своему интересен. Утонув в снегу, тянули к небу голые ветви березы, вымерзшие за зиму сосны потеряли яркость. Хвоя их не сочилась зеленью, а была рыжей, будто ее спрыснули легким раствором охры. И только кедры, словно разбросанные в лесном безбрежье островки, отливали густой темной накипью. Сверху тайга не казалась такой неприступно мрачной, какой виделась в понизовье. И таинственная красота, размытая высотой, тоже исчезла. Царствовала бесконечная рыжеватая пелена, простроченная редкими черными зимниками и белыми, нетронутыми полосами ручейков и речушек.

Минут через сорок показалась буровая. Вертолет сделал круг, начал снижаться. Еланцев, которому полеты были привычны, прислонившись спиной к металлической стенке фюзеляжа, придремывал. На посадке, приоткрыв глаза, лениво сказал:

— Вот и приехали.

— За вами на обратном пути залетать? — спросил механик.

— Непременно, — ответил Еланцев. — Часа через два будем вас ждать. В два уложитесь?

— Постараемся.

Вертолет снова раскрутил лопасти и, набрав высоту, застелился над лесом. Пока шли разговоры, к начальству подошел широкоплечий мужчина в зеленой засаленной телогрейке. Представился:

— Вохминцев. Буровой мастер. Как долетели? — буровой мастер с интересом смотрел на нового начальника экспедиции.

— Долететь-то долетели, — ответил за Остудина Еланцев. — Ты лучше нам расскажи, что у тебя творится. Что за выброс?

— Честно говоря, ни нефти, ни газа здесь не ждали, — сказал Вохминцев, засовывая в карман телогрейки рукавицы. — Две тысячи триста метров прошли — никаких признаков. Еще через сто двадцать давление немного поднялось. Утяжелили раствор и продолжали бурить. Но сегодня в половине одиннадцатого раствор попер из скважины. Я сразу перекрыл превентор.

— И что дальше? — спросил Остудин.

— Дальше требуется барит, — ответил Вохминцев. — Тонн десять, не меньше. Бурение я остановил.

— В чем проблема? Барит на базе есть.

— Проблема в доставке, — сказал Еланцев. — Это десять рейсов вертолета. Три дня ему таскаться туда-сюда.

— Арендуем МИ-8, он справится за день, — сказал Остудин.

— МИ-8 у нас нет, надо просить в Андреевском.

— Надо немедленно связаться с Кузьминым, — сказал Остудин. — Мы не можем допускать простоя буровой.

Зашли в балок в Вохминцеву. Незатейливое жилище было разделено на две половины. В одной стояли рация и небольшой столик с пустой консервной банкой вместо пепельницы, в другой — двухъярусная железная кровать. Вохминцев взял ручку и листок бумаги. Остудин продиктовал: «Заместителю начальника экспедиции Кузьмину. Прошу поставить на завтра в план работы вертолет МИ-8 для вывоза барита на Р-1. Остудин».

Вохминцев включил рацию, надел наушники. Радист экспедиции отозвался тут же. Буровой мастер продиктовал ему радиограмму и посмотрел на начальника.

— А теперь показывайте свое хозяйство, — Остудин встал со стула.

Поднялись на мостки буровой. Она застыла, но жизнь не покинула ее. Равномерно стучал двигатель электростанции, над котельной вились тонкие струйки пара. Где-то далеко в подземелье лежал взбунтовавшийся пласт. Сомнений не было: бригада Вохминцева наткнулась на месторождение. Какое — станет ясно только в середине мая, когда буровики пройдут скважину до проектной отметки, а испытатели исследуют ее.

С буровой спустились к балкам, в которых жили буровики. Жилье