Читать книгу - "Призрачные воины - Лючия Сен-Клер Робсон"

— Что случилось?

— Умер сын двоюродного брата Широкой.

Бабушка кинула взгляд на поднос:

— Откуда у тебя пиноле!

— Кто-то оставил его у дороги. Наверное, бледнолицые. Скорее всего, там отрава. Она и убила мальчика.

На следующую ночь, когда все улеглись спать, Лозен оставила поднос с пиноле снаружи. И нисколько не удивилась, обнаружив наутро рядом с подносом трех дохлых крыс.

ГЛАВА 37

ВСТРЕЧА С РЫЖИМ

Конокрадство не только являлось крайне важным делом, от которого зависела жизнь племени, но и позволяло прекрасно провести время. Лозен ощутила знакомую смесь возбуждения, веселья, уверенности, ощущения переполняющей ее силы. Ко всему этому примешивалась щепотка страха. Сейчас ведунья лежала на животе и наблюдала за синемундирниками в трубу-дальноглядку. На перевале солдаты построили новый форт. Лозен поискала взглядом большие ружья на колесах, из-за которых погибло столько воинов, но ничего не обнаружила.

Вид мешанины деревянных домиков откровенно ее забавлял. Любой мексиканский крестьянин знал, что деревню следует окружить стеной, чтобы было удобнее держать оборону, но синемундирники то ли по глупости, то ли из лени не стали строить укреплений, ограничившись лишь коновязью.

Лозен ждала очень долго. Показалась луна, залив округу серебристым светом. Наконец шаманка услышала условный сигнал брата — крик куропатки. Сорвав пучок травы, она сунула себе его в рубаху. Туда же отправились источавшие резкий запах веточки с кустарника, который мексиканцы называли эдмондалья, что значит «вонючка». Такие же веточки она сунула под пояс, в отвороты мокасин и под повязку вокруг головы. Теперь сторожевые псы не почуют чужака.

Медленно, со всей осторожностью Лозен двинулась вниз по склону Притаившись с подветренной стороны за кустом юкки, она замерла, наблюдая, как приближаются два алых огонька самокруток, которые курили часовые. Негромко переговариваясь друг с другом, солдаты с ружьями в руках прошли мимо. Когда караульные скрылись из виду, Лозен скользнула к лошадям. Некоторые из животных обеспокоенно переступили ногами, но ни один из коней не заржал и не попятился. Именно поэтому Викторио отправил Лозен первой.

Выбрав статную кобылу с колокольчиком на груди, шаманка погладила ее и, успокаивающе зашептав на ухо, угостила припасенной травой. Затем Лозен крепко привязала шестерых коней, чтобы те не понеслись куда глаза глядят, когда Викторио с товарищами погонят табун. Мужчины сами перережут привязи, как только придет время ускакать прочь. Переведя дух, Лозен перетянула привязи лошадей, затянув их особыми узлами: теперь достаточно лишь хорошенько потянуть, и животные вырвутся на свободу.

До рассвета еще оставалось время, и потому Лозен прошмыгнула к фургонам, оставленным за фортом. Несколько часовых и погонщиков были поглощены карточной игрой в свете фонаря, отбрасывая длинные тени на глинобитную стену шорной мастерской. Лозен обожала ночами ходить по деревням синемундирников, покуда солдаты спали. Ей начинало казаться, что она невидима. Бесплотным призраком скользила девушка меж людей и фургонов.

Забравшись в один из фургонов, она принялась шарить вслепую, исследуя содержимое. От мешков и бочек пахло мукой и ветчиной. В фургоне хватило бы еды, чтобы помочь ее племени пережить голодную пору, наступающую вместе с ранней весной. Лозен стало досадно, что она не может угнать этот фургон. В третьей по счету повозке отыскались патронташ и пороховница.

Перекинув ремешок пороховницы через плечо, девушка застегнула на талии патронташ. Хотя она продела язычок пряжки в самое последнее из отверстий на поясе, патронташ все равно съехал ей на бедра. Ну и ладно. Колченогий не зря читал специальный заговор, чтобы удача послала им патронов и пороха.

Лозен собиралась было перерезать привязи мулов, как вдруг увидела статного чалого. Ее удивило, что Волосатая Нога оставил своего коня без присмотра. Она окинула внимательным взглядом жеребца, залитого светом звезд. Рыжий с важным видом посмотрел на нее.

«Играть со мной вздумал, — усмехнулась Лозен про себя. — Если я попытаюсь тебя увести, ты подымешь шум».

Чалый выглядел очень кротким, отчего у девушки мелькнула мысль, что сегодня ей удастся его украсть. Она погладила коня по мягкому носу. Сияющие в небе звезды искорками отражались в глазах Рыжего.

«А ты хитрец», — подумала Лозен.

Она провела рукой по конской морде. Затем пальцы скользнули по шее жеребца, но он не предпринял ни малейшей попытки отстраниться. Сердце у Лозен учащенно забилось. Нынче ночью этот красавец перейдет к ней во владение.

Вдруг она почувствовала, как зубы чалого сомкнулись у нее на плече. Он цапнул ее так сильно, что закололо в пальцах, но все же недостаточно сильно, чтобы прокусить кожу. При желании жеребец запросто мог пустить ей кровь.

«Я все поняла, — мысленно сказала ему Лозен. — Ты принадлежишь Волосатой Ноге. По силе духа я ему уступаю».

Нынче ночью этот красавец не перейдет к ней. Шаманка сияла с головы амулет, который помогал быстрее бегать. Она смастерила его, связав оленьими сухожилиями крылышки колибри, птичий череп и кусочек синего камня, после чего пропела над амулетом заговор.

Кто знает, может, однажды амулет поможет Волосатой Ноге и его коню уйти от смерти? Ведь все мужчины ее племени мечтали прославиться, убив Волосатую Ногу и забрав его скакуна. Лозен отделила от конской гривы прядку волос и прикрепила ею амулет к шее жеребца.

Перерезав привязи мулов, шаманка на животе змеей отползла обратно к коновязи, дожидаясь, когда ее снова минуют часовые. Стоило им снова скрыться из виду, Лозен закричала козодоем. Викторио с товарищами, крича и хлопая одеялами, кинулись к лошадям.

Взявшись за поводья, Лозен оседлала статную кобылу с колокольчиком, чувствуя бедрами, как сокращаются под кожей лошади упругие мышцы. Со скоростью ветра шаманка устремилась прочь, в сторону холмов. Надрывно звенел колокольчик на груди кобылы, позади кричали караульные и хлопали выстрелы. Табун привычно устремился за колокольчиком. За животными скакал Викторио с друзьями: они не давали лошадям отбиться от табуна.

Лозен, заслышав вокруг свист пуль, прижала язык к нёбу и пронзительно, торжествующе заулюлюкала. На востоке разгорался алым рассвет, кобыла под шаманкой проворно неслась вперед. Если их отряду с табуном удастся обойти все разъезды и добраться до дома в целости и сохранности, ее семья сможет смело обращаться к мексиканским торговцам в Аламосе. Долю табуна, причитавшуюся родичам Лозен, они обменяют на товары, необходимые для обряда Женщины, Окрашенной Белым, который предстоит пройти Дочери.

Без обряда сейчас никуда. Только после него Дочь будет считаться женщиной. Празднование столь важного в жизни события послужит напоминанием о том, как важны люди для Дарителя Жизни. Все поймут: покуда есть такие, как Дочь, за судьбу