Читать книгу - "Облака на коне - Всеволод Шахов"

перо в чернильницу–непроливайку и начал писать.

«В Военную прокуратуру Реввоентрибунала. По делу о катастрофе дирижабля "СССР В–7".

Заявление пилота–дирижаблиста Оппмана Евгения Максимилиановича.

Адрес: Останкино, Ст. Московская 2/5.

Прошу разрешения дать показания по делу дирижабля «В–7» в отношении виновности в катастрофе командира эскадры т. Бирнбаум».

Оппман поморщился. Показания… показания… ну и словечко…

За окном послышались детские голоса. Оппман привстал. На пустыре мальчишки запускали воздушного змея. Набегавшись, двое стояли перед третьим, уперев ладони в колени и тяжело дыша, попеременно, то одной, то другой рукой, вытирали взмокшие лбы, – вероятно, изрядно потрудились, загоняя воздушного змея в небо. Третий смотрел вверх и равномерно, виток за витком, отпускал нить с большой, величиной с кулак, катушки.

Оппман поискал в небе змея. На высоте явно присутствовал значительный воздушный поток, который не давал змею снижаться, удерживая его на горизонтальном уровне.

– Андрюха, дай мне, – один из отдышавшихся потребовал катушку с ниткой себе. Андрюха не отдавал, наслаждаясь упругим натягом нити: – Подожди, я хочу подальше его отвести.

Оппман попытался оценить расстояние до красного, хорошо выделявшегося, даже в сумеречном небе, воздушного змея: метров сто по горизонтали до него, да и высота метров пятьдесят.

Порыв ветра пригнул молодые берёзки перед подъездом. Оппман рефлекторно поёжился. Надо же, в ноябре такую забаву… всё им нипочём.

Вернулся к столу.

«1. Будучи в Дирижаблестроении с 1934 г. т.Бирнбаум фактически ведал всеми вопросами эксплоатации. т.Бирнбаум будучи военным воздухоплавателем на сферических и привязных аэростатах, на дирижаблях не летал, опыта эксплоатации и пилотажа не имеет. Однако способствовал снятию ряда старых специалистов и замене их молодыми инженерами, которые опыта в эксплоатации дирижаблей никакого не имеют, в результате чего получились происшествия и катастрофа… Имея высшую награду за полет в стратосферу, т. Бирнбаум страдал зазнайством, пользуется авторитетом у начальника "Дирижаблестроя" т. Хорькова, в силу чего последний убыл в отпуск, поручив эксплуатацию "В–6" и "В–7" т. Бирнбаум.»

Оппман остановился. Сколько же их набежало… этих, которые почуяли, что можно быструю карьеру сделать. Только будет ли она такой быстрой? Каждый год начальников Дирижаблестроя меняют и каждый своих дружков притаскивает. Конечно, думали, вот «В–6» есть, вот «В–7» всё–таки полетел… Ещё понастроят и флот готов… и награды непременно. Хотят и они быть сопричастными. Сами не создают, но успеть быть ближе к большому делу – это для них. Быстренько этот Бирнбаум нашу старую гвардию отстранил… Карамышев, Когутов, Канищев – царские спецы! Разве мыслимо такое? Не понравилось, что слишком много требуют и делают не показушно, а основательно. Но это ведь слишком медленно. Этим новым, им всё быстрее надо… и отчитаться – время не ждёт – давай достижения!

Оппман со злостью продолжил писать.

« 2. Ленинградская база не была оборудована аэрометеорологической станцией.

3. Приказ по ГВФ 1935г. N 798 с положением квалификации пилотов был получен в "Дирижаблестрое" в марте сего года… Командиру эскадры надлежало провести переподготовку экипажей согласно условий приказа. Возможности такие были, так как учебно–тренировочные дирижабли "В–2" и "В–1" были под газом. Переподготовке подлежали тт. Паньков, Померанцев, Устинович, Ободзинский, Шнейдерман… Переподготовка не произведена до сего времени… Таким образом, командир Устинович, не имея звания пилота–аэронавта, нормы самостоятельного полета на полужёстком дирижабле, нормы слепых тренировочных полетов, не освоив корабля в испытательных полетах, получил назначение сразу в перелёт, а затем по спецзаданиям, и, не будучи пилотом аэростата, не учитывал всей выгоды идти в свободном полёте, оставив горючего часа на 2–3, пошёл на посадку в местности, изрезанной высоковольтными линиями и произвел катастрофу».

Оппман отложил перо, встряхнул уставшую руку. Совсем молодые… друг перед другом перья пушат, кто кого лучше, да чтобы с эффектом, чтобы другие завидовали. Скучно им будет на рутине – людскими перевозками заниматься Да, скучно…

С улицы раздался уже знакомый детский смех. Любопытство потянуло Оппмана к окну. Мальчишки наперегонки бежали за полупустой катушкой, волочившейся по земле. Оппман попытался найти воздушного змея в небе. Что–то не видно… далековато он у них… Наконец, Андрюха перехватил нить, поднял с земли катушку и стал наматывать. Через минуту ему это надоело и он от неё избавился: «На, Лёха, наматывай!»

Оппман усмехнулся: Андрюха знает от чего удовольствие получать… и когда отпускал приятный натяг ощущал и теперь, когда вытягивает… а чёрную работу остальным. Лёха едва поспевал сматывать нить на катушку: «Андрюха, помедленней… запутается». Андрюха, с упоением, двумя руками, будто вытягивая рыбу из воды, перехватывал нить и бросал на землю: «Давай быстрее мотай!»

Оппман вздохнул. Ладно, надо дописать.

«4. Командир эскадры т. Бирнбаум не уделил ни малейшего внимания состоянию порта–базы вблизи границы,… лично не присутствовал при полете "В–7" 23–24/Х в Сализи.

5. За время своей работы не составил положения об эскадре со всеми обязанностями штатных лиц. Молодые специалисты не знают своих обязанностей.

6. Не установил определенной программы полетов в Ленинграде.

7. Получив радио от т. Устиновича о вынужденной посадке в 300 м от аэродрома (благополучной) и о дефектах серьезных конструкций, разрешил ему продолжать полёт».

В голове Оппмана искрой промелькнуло: докладную подобного рода последний раз писал после того злополучного полёта. Память кусками, обрывками тех записей, склеивала всполохи событий Империалистической войны:

«…"Зодиак", один из четырёх дирижаблей, купленных во Франции срочно переоборудовали для бомбометания.

…К австрийской крепости Перемышль подошли к ночи. Высота не более двух тысяч метров.

…Моторы – на полную. Слишком низко, но это потолок для дирижабля до десяти тысяч кубометров.

…Ясно, что на земле заметили. Здесь бы высоту не меньше пяти тысяч, тогда можно безбоязненно.

…Руки сжали рукоятку у сбрасывателя бомб. Втроём – я и двое штурвальных. Всего десяток бомб, больше не позволяет грузоподъёмность. В голове только один вопрос: "Встали над целью или где–то в стороне?"

…Когда на земле засуетились прожекторы, решился, крикнул: "К бою!" Штурвальный побежал к пулемёту на носу гондолы. Рука надавила на рычаг и блеск взрыва выделился на земле и дирижабль закачало.

…Прожекторы с земли судорожно рыскали по небу. Сбросил ещё две бомбы, пока с земли не затарахтел пулемёт. Моторы – на полную мощь! – пришлось быстро уходить.

…Вот и всё. Неэффективность мероприятия почувствовалась сразу. Корабли нужно разоружать, отказываться от идеи бомбометания с этих маленьких кораблей».

Оппман вздохнул. Подошёл к окну. Мальчишки бежали к упавшему на землю воздушному змею. Вот и полетали…

Заставил себя ещё раз перечитать письмо в прокуратуру, размашисто поставил подпись и дату – «11/XI 1935 11/XI".

23

Валерка суетился. Титина сегодня не желала идти на поводу.

– Титина, ну покажи зубки! – Валерка захватил ладонью нижнюю часть острой мордочки