Читать книгу - "Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская"

почему именно эту книгу забрали, вернули, а потом сожгли, это всё равно никому теперь не нужно! Полиция не станет её слушать. У них есть отличный подозреваемый, и другие версии их не интересуют.

К тому же у Айрис и не было другой версии. То, что она узнала, вовсе не противоречило версии инспектора Мартина, а наоборот, поддерживало её. Сэдбери заплатил Селлерсу – или пообещал, что заплатит, – за книгу для его коллекции. Селлерс попытался её выкрасть у сэра Фрэнсиса, и ссора закончилась дракой и убийством.

Айрис не верила, что Селлерс действовал бы настолько неаккуратно, но подозревала, что инспектора Мартина этот сценарий вполне устраивает.

Но что делать со всем остальным? С сожжённой книгой, к примеру. Это точно не Селлерс сделал, судя по тому, как он расстроился. И не Селлерс оставил в книге странную надпись. И не он подбросил книгу в кабинет. И вряд ли он украл «Ворона вещей» из комнаты Айрис – книга без автографа ему не нужна.

И как объяснить историю с бронзовыми желудями? Как они попали в книгу?

И надо ли вообще что-то объяснять? Только ей начало казаться, что появился просвет, как на пути возникла непрошибаемая стена в виде инспектора Мартина и его уверенности в вине Селлерса.

Вид у Айрис, видимо, был печальный и убитый, потому что Дэвид сказал:

– Я бы не стал верить заявлениям инспектора Мартина. Люди, особенно те, которые служат и привыкли к чёткой субординации, не выносят, когда в их решениях сомневаются. Думаю, он сам прекрасно понимает, что версия с Селлерсом довольно шаткая, но ни за что это не признает.

– Это мило, что вы пытаетесь меня успокоить, но… Но у меня ведь на самом деле нет ни улик, ни доказательств, ни даже версий. Я только задаю глупые вопросы: не кажется ли вам странным, что книгу сожгли или что книга пропала из моей комнаты? Да, странно, но дальше-то что? С тем же успехом можно спросить: «А не кажется ли вам, инспектор Мартин, странным, что в ночь убийства шёл снег?» Если бы у меня были ответы… А так инспектор считает, что я просто любопытная девица. Возможно, он прав, – расстроенно добавила Айрис. – Выводов у меня на самом деле нет.

– Но если бы инспектор Мартин захотел вас выслушать, то он узнал бы и кое-какие полезные для себя вещи. Например, о связи Селлерса с маркизом Сэдбери. Так что ему же хуже.

Айрис механически загибала уголок на мемуарах лорда Шелторпа.

– Я боюсь, – сказала она наконец. – Боюсь, что ничего не получится. Что я зря трачу ваше время, что из-за меня вы остались здесь, а в итоге я всё равно ничего не узнаю. Прочитаю мемуары от корки до корки и всё равно ничего не пойму! Когда я разыскивала родителей Руперта, то понимала, что мне надо делать, кого расспросить. А сейчас я не понимаю, куда двигаться дальше… Мемуары – последний шанс, но я понятия не имею, что в них искать.

– Есть ещё шифр в книге. Хотя я не уверен, что это шифр.

– Это может быть просто ошибка в дате, – удручённо произнесла Айрис. – Я и раньше не знала, что с ним делать, а теперь ещё и книги нет.

– Книгу можно найти у букинистов. Вряд ли я купил последнюю.

– А вдруг на самом деле это была последняя? – Эта мысль Айрис испугала и одновременно щекочущим, приятным образом взволновала. – Вдруг кто-то уничтожает книги Питера Этериджа? Покупает у букинистов, крадёт из библиотек, пробирается в частные дома и сжигает? Как вам идея?

Дэвид рассмеялся:

– Звучит очень увлекательно. Как сюжет для фильма.

– Но мы же не проверяли! А что, если этих «Воронов» уже почти не осталось?

– И зачем их кто-то уничтожает?

– Вот это нам и предстоит узнать! – довольная шуткой, улыбнулась Айрис. – Есть ещё вариант, что это дело рук безумца и никакого смысла в этом нет, но если бы я решила написать детектив, получилась бы отличная завязка.

– Если на то пошло, то детектив писать должен я, – сказал Дэвид. – Они всегда написаны от лица не особенно догадливого спутника талантливого сыщика.

– Не всегда! – возмутилась Айрис. – И вы нисколько не хуже меня. Просто заняты другими делами.

– Попробую заняться для разнообразия этим шифром. – Дэвид подошёл к столу. – Я где-то тут оставил свои вычисления. Вдруг мне на этот раз удастся блеснуть?

– Вот ваши листочки, я их убрала в ящик. А я займусь мемуарами.

Айрис думала, что ей опять придётся читать про блиндажи и обстрелы, но мысль лорда Шелторпа почему-то вильнула назад, ко временам счастливого детства. В конце главы лорд Шелторп вспомнил о смерти брата, погибшего под Эль-Кутом[23], а потом пустился в пространные рассуждения о том, как много для мальчика значат отец и старшие братья. Он писал о том, что из-за большой разницы в возрасте не воспринимал Джулиуса и Эдвина как товарищей по играм, и они виделись ему фигурами героическими, полумифическими, которые большую часть года жили где-то вне Клэйхит-Корта и лишь изредка наведывались домой, что всей семьёй воспринималось как праздник.

Айрис сравнивала машинописные страницы с черновиками, чтобы ничего не пропустить, – и видела, как менялась история прямо во время написания.

Черновики казались более правдивыми: это была почти неотредактированная версия жизни Шелторпов, в которой Гвендолин Ситон сначала становилась невестой Джулиуса, где на Фрэнсиса Лайла Шелторпы смотрели свысока из-за отсутствия у него титула и денег и где вся семья мучилась под властью деда, никак не желавшего умирать или хотя бы выплачивать сыну пристойное содержание. В перепечатанной версии шероховатости сглаживались и Шелторпы сияли благородным аристократическим глянцем. Если в черновиках всегда назывались все имена, то потом участники событий превращались в «друга семьи» или «матушкину знакомую». Дети, с которыми рос Родерик, превратились в безымянных товарищей по играм и по учёбе. И если Лайла и леди Изабель Родерик хотя бы иногда называл, то Генри Тиндалл, о котором рассказывала Хардвик, был начисто вычеркнут из напечатанной версии то ли за своё низкое происхождение, то ли за свою слишком крепкую дружбу с леди Изабель.

Потом и Фрэнсис Лайл на время потерял своё имя. Лорд Шелторп писал о том, что, начиная с мая 1918 года, его подразделение постоянно переводили, пересылали и переукомплектовывали, так что неудивительно, что в начале июня ему повезло встретиться со «старым знакомым», которого не видел с колледжа. Тот работал в госпитале, и они договорились встретиться позднее и провели вместе два отличных часа – больше они не могли себе позволить.