Читать книгу - "Тропой забытых душ - Лиза Уингейт"

собственное впечатление. Пока мы ехали в горы по заросшей лесной дороге, Рой рассказал мне все, что знал сам. И еще обмолвился, будто я каким‑то образом «подвинула» нескольких местных кандидатов на мою должность в «Тропе конокрада». А меня все еще занимает вопрос, почему я получила это место, но коллеги относятся ко мне как к приблудной, хотя и вынуждены сюсюкаться со мной. Дело не в том, что я женщина. В системе Службы национальных парков принадлежность к прекрасному полу не дает никаких преимуществ. Любые приставания, шутки, заигрывания, домогательства ты должна стойко переносить, разбираться с ними самостоятельно, отращивать шкуру потолще и работать дальше.

Рано или поздно я вытащу из Роя и это. Он – типичный парень из колледжа: разговорчивый, дружелюбный, беспечный. Я успела немного узнать о нем, слушая повседневную болтовню по радиорации. Его мать – чокто, а отец – австралиец, тренирует лошадей и не живет с семьей. Рой обожает смешить людей, изображая оклахомскую версию австралийского акцента. Он хочет понравиться людям и в восторге от первого сезонного выезда на работу в СНП. Особенно ему нравится форма и служебный автомобиль. Он многое знает о влиятельных людях в племени чокто, о прочих жителях округи, их группировках и истории. Судя по всему, затерянные захоронения и спешно зарытые человеческие останки в этих местах не редкость. В старые времена в этих горах частенько селились лесорубы, охотники, золотоискатели, бутлегеры, нищие фермеры, пытавшиеся самовольно захватить участок, и бандиты всех сортов, искавшие надежное убежище или удобные места для промысла. Уединенностью и сложным рельефом этих мест пользовались Джесси Джеймс, Бель Старр и множество других. Еще Рой поведал мне о «деревьях Дьюи». По его словам, Дьюи был известным бутлегером, который вырезал свое имя на деревьях, чтобы другие держались подальше от его территории, иначе…

Такая отвратительная история местности неплохо объясняла насильственную смерть троих детей в конце прошлого века, да и в последующие годы.

– Но это точно не захоронение чокто, – врывается в мои размышления Рой.

Он уже упомянул общую озабоченность тем, что Конгресс со дня на день может принять закон, по которому останки представителей коренного населения и погребальные предметы следует передавать в ведение властей индейских племен. Если останки и в самом деле принадлежали индейцам, в этом деле можно было основательно влипнуть.

– И ты с первого взгляда понял это?

Антропологу ничего не стоит определить расовую принадлежность по характеристикам скелетов, но Рой нужной квалификации не имеет.

– Чокто не стали бы… В общем, они очень уважают покойников. Понимаете?.. – тихо говорит он. – В старые времена их хоронили возле дома и клали в могилу горшочек с едой, смену одежды, одеяла, возможно, игрушки и все такое. Кости очень много значат для чокто. Это наше наследие, – он указывает фонариком на тела, и луч света пляшет по стенам пещеры. – Просто оставить кого‑нибудь в пещере и завалить камнями – это больше похоже на белых. Бедные девочки.

– Девочки?

– А разве нет?

– По скелетированным останкам человека, не достигшего взрослого возраста, этого нельзя утверждать наверняка, – я указываю на старший из трех скелетов. – После пубертатного периода можно определить по седалищной вырезке и форме таза – организм приспосабливается к будущему деторождению. Но эта девочка была еще слишком мала. Лет двенадцать или тринадцать.

Рой наклоняется надо мной так близко, что его дыхание колышет волоски на моем затылке. Я еле сдерживаю нервную дрожь. Трагедия кажется совсем свежей, хоть это и не так.

Я бочком отодвигаюсь и встаю, чтобы получше разглядеть парня. Первое, что узнаешь, опрашивая свидетелей: язык тела не лжет. Его уклончивость очевидна, несмотря на то что черты лица трудноразличимы в сумраке, окружающем луч фонарика.

– У тебя есть причины полагать, что все три скелета – женские?

– А?

– Ты назвал их девочками.

– Да… Я не знаю.

В пещеру врывается раскат грома. Грозы в этих местах случаются часто, налетают быстро и несут с собой проливные дожди, град, а иногда и торнадо. Это я узнала из разговоров с владельцем мотеля, который стал мне временным домом.

– Нам лучше вернуться к машине, – Рой отступает на шаг к выходу.

Новый раскат заставляет поторопиться; где‑то среди камней, окружающих вход в пещеру, жалобно завывает ветер.

Рой выходит, даже не убедившись, что я следую за ним. Только когда он бочком выползает из пещеры, я вспоминаю, что у меня в кармане лежит фотоаппарат. Это недорогая камера, которую я беру в походы, но у нее есть вспышка, и это лучше, чем совсем ничего. Я должна буду получить документы рейнджера Феррела через пару недель, когда он ляжет на операцию по замене коленной чашечки, но, судя по результатам проделанной им работы, трудно сказать, что было сделано на месте происшествия, а что – нет. Я хочу отправить фотографии приятелю-археологу и спросить, видел ли он что‑нибудь подобное.

– Я сейчас!

Делаю несколько снимков и выхожу следом.

Увидев меня, Рой бросает нервный взгляд на фотоаппарат, но он слишком молод и намного ниже меня по должности, чтобы оспаривать мои действия.

– Кто‑нибудь связывался со специалистом в региональном офисе, чтобы они осмотрели пещеру? – спрашиваю я, пока мы возвращаем на место хлипкое заграждение у входа.

– Э… Об этом лучше спрашивать старшего рейнджера Аррингтона. Думаю, он должен знать. – Рой очень напуган либо погодой, либо фотоаппаратом. – Он должен вернуться после выходных на День поминовения.

Я ошарашена. Не могу себе представить, чтобы любой другой старший рейнджер не явился на работу немедленно, если в его парке обнаружены человеческие останки. «Тропа конокрада» открылась недавно, но Аррингтон и раньше был старшим рейнджером. Мог бы и сообразить.

Ветер колышет полог из дубов, вязов и короткохвойных сосен над нашими головами. Неподалеку с грохотом падает большая сухая ветка. Рой начинает спускаться по склону, цепляясь за молодые деревца, потому что ботинки скользят по мху и опавшим листьям. Он достигает машины с впечатляющей скоростью для здоровяка со сложением футбольного лайнбэкера, лихо садится в машину и успевает завести двигатель еще до того, как я распахиваю пассажирскую дверь. Едва я успеваю сесть, как в лобовое стекло прилетает комок сосновых веточек. Мы оба вздрагиваем.

– Блин! – Рой вытягивает шею, чтобы разглядеть небо. – Нам лучше уехать, пока не налетел торнадо и не унес нас в соседний округ.

– Это был бы паршивый конец второй недели на новом месте.

– Так точно, мэм.

Мы молча трясемся в машине, осыпаемой ветками и листьями. Нагнувшись вперед, я выглядываю в окно. Мне торнадо не в новинку – у нас в Миссури они случаются. Но не такие,