Читать книгу - "Ход убийцы - Песах Амнуэль"

— Нож, — сказал я, — что там с отпечатками пальцев?

— Очень четкие отпечатки, — пожал плечами Ниссан. — Никаких сомнений.

— Слезара?

— Почему Слезара? — удивился следователь и, поняв ход моих мыслей, сухо рассмеялся. — Нет, господин Лапид, версия о самоубийстве на глазах у шестнадцати свидетелей не имеет смысла. На рукоятке, естественно, пальцевые отпечатки Пеледа, и ничьи больше.

— Более того, — продолжал Ниссан, не оставляя мне возможности для сочинений иных гипотез, — удар был нанесен правой рукой сверху вниз, именно так вошло лезвие, и именно правой рукой взмахнул Пелед — я уже говорил, что это видели семеро свидетелей.

Я вздохнул. Если учесть, что Рони, судя по всему, за все время не проронил ни слова, да и со мной разговаривать не пожелал, дело мне предстояло не просто нелегкое, но безнадежное. И если сейчас Ниссан сочувственно скажет «зачем вам это нужно?», я его пойму.

— Таковы обстоятельства, — сказал следователь, усаживаясь, наконец, за свой стол, мне даже показалось, что в комнате стало намного просторнее. — Таковы обстоятельства, и я, честно говоря, не очень понимаю, зачем такому уважаемому юристу, как вы, браться за дело, заведомо проигранное. Учитывая ваши прошлые победы, вряд ли это будет полезно для вашей репутации…

— У меня такое впечатление, — усмехнулся я, — что вы против моего вмешательства по иной причине: а вдруг мне удастся добиться для Пеледа минимального срока? Или обнаружить оправдывающие его обстоятельства? Я, видите ли, решительно не могу представить, как мог Рони Пелед, которого я знаю не один год, ударить ножом человека, даже будучи в состоянии крайнего аффекта. Убежден, что имели место какие-то поступки или слова со стороны убитого… Может, Пелед действовал в порядке самозащиты… Например, Слезар вытащил нож, а Пелед отбил удар, и…

— Нет, нет, это исключено! — воскликнул следователь. — На рукоятке, повторяю, следы пальцев только Пеледа. В момент удара Слезар стоял, заложив руки за спину — свидетели утверждают это однозначно.

— Могу я прочитать протоколы допросов?

— Конечно. Майор Порецки, как вы понимаете, снял лишь предварительные показания, очень краткие, в воскресенье я проведу допросы по всей форме, что, конечно, не изменит ровно ничего по сути дела.

— Все это очень странно. Очень, — сказал я. — И вам абсолютно неизвестен мотив?

— Узнаем, — без тени сомнения заявил Ниссан.

— А если, — рассуждал я, — мотив для убийства окажется все-таки у Слезара, а не у Пеледа?

— Вы хотите и дальше придерживаться этой версии?

— Не знаю, — честно признался я. — Мне пока не удалось, как и вам, вытянуть из Пеледа ни слова. Был бы он сейчас в шоке, если бы ударил обдуманно, а не в состоянии крайнего аффекта?

— Вы знаете Пеледа, а я нет, — дипломатично ушел от обсуждения этой проблемы Ниссан и перевел разговор. — Вы хотите прочитать протокол прямо сейчас? Видите ли, господин Лапид, уже шестой час, и мне бы хотелось…

— Да, я понимаю, — кивнул я. — В воскресенье я буду здесь, как только освобожусь — у меня дело в суде.

— И еще, — вспомнил наконец следователь букву закона, — я смогу дать вам материалы для прочтения только, если у вас будет бумага о том, что вы являетесь защитником Пеледа.

— Разумеется, — я сделал вид, что мне и в голову не приходила иная возможность.

Через минуту мы вышли из неприветливого помещения и мимо группы полицейских, с хохотом обсуждавших вчерашнюю передачу Йоси Харифа, пошли к стоянке.

— Да, — неожиданно сказал Ниссан, когда мы уже попрощались, и я повернулся, направляясь к своей машине, — совершенно вылетело из головы. Когда Слезара везли в больницу, он на несколько секунд пришел в себя. А может, просто бредил… Он сказал: «лицо…» и еще «блестит». Или что-то похожее.

— И все? — озадаченно спросил я.

— Все. Потом началась агония.

— Лицо… — повторил я. — Вы думаете, он говорил о Пеледе?

— Психологически именно так и должно было быть, согласитесь. Я могу представить себе, каким было у Пеледа выражение на лице, когда он неожиданно даже для самого себя замахнулся ножом. Тут я с вами согласен: скорее всего, действие было спонтанным…

— Ну да, — протянул я, — а блестело, конечно, лезвие. Они же стояли на солнце, я помню…

— Да, — подтвердил Ниссан. — И эти слова как бы подтверждают показания свидетелей, хотя, конечно, к протоколу допроса их не пришьешь…

— Господи, — пробормотал я, вспоминая, — такое хорошее было утро… И так бездарно кончилось.

— Надеюсь, — улыбнулся следователь, — ваши американцы были не очень разочарованы. Им-то у себя в Филадельфии чаще приходится иметь дело с трупами, верно?

* * *

По дороге домой мне еще пришлось заехать к Шошане, жене Пеледа — я пытался вызвонить ее по радиотелефону, но линия была временно отключена, а канал компании «Безек» не отвечал вовсе. Рони не так давно купил квартиру в Восточном Писгат-Зееве, это северная часть Иерусалима, довольно большой крюк, но я считал своим долгом увидеть Шоши и попытаться если не утешить ее, то хотя бы рассказать о муже. Наверняка полицейские были с ней не очень вежливы.

Реальность оказалась даже хуже, чем я ожидал. Пеледу принадлежала половина небольшого коттеджа, и на мой звонок никто не открыл, в окнах было темно. На другой половине, однако, горел свет на втором этаже, я позвонил, и минуту спустя (я слышал тяжелые шаги человека, с трудом спускавшегося по крутой лестнице) дверь открыл грузный старик.

— Я адвокат Лапид, — представился я, и в тусклых глазах старика мелькнула искра узнавания, наверняка он видел мой портрет в газетах, — и ищу Шошану Пелед, вашу соседку.

— Вы знаете, что ее мужа арестовали? — сообщил старик голосом таким же грузным, как и его внешность. — Полиция довела бедную женщину до истерики. Я намерен подать жалобу. Что бы ни натворил Рони, но с женщинами так разговаривать могут только хамы. Вы мне скажете, на чье имя я должен писать?

— Пишите на адрес отдела по служебному надзору в управление полиции, — посоветовал я, думая о другом. — Вы не знаете, где сейчас Шошана?

— Она хотела увидеть мужа, но не получила разрешения и уехала на субботу к родителям, — сказал старик, не двигаясь с места и загораживая своим телом дверной проем. — А что вы думали? Ей нужно было оставаться здесь одной? Не в таком она состоянии, чтобы…

Он неожиданно замолчал, прислушиваясь к звукам на втором этаже. Там кто-то начал мерно колотить чем-то по полу, скорее всего — палкой.

— Это Нурит, моя жена, — сказал старик, помрачнев, — извините, адвокат, я не могу с вами больше разговаривать. И к себе не приглашаю, не та обстановка.

— Да, конечно, — пробормотал я.

— Вы будете защищать Рони?

— Очень надеюсь, — протянул я.

— Он действительно ударил кого-то ножом?

Видимо, полицейские были здесь раньше, чем стало известно, что Слезар умер.

— Да, — подтвердил я,