Читать книгу - "Тропой забытых душ - Лиза Уингейт"

и встречаемся. Энхоу кладет локти на калитку, но не открывает ее.

– Джоуни вчера звонила. – Первые же его слова застают меня врасплох. – Сказала, вы все еще пытаетесь найти информацию о Сороке Блэквелл и ее внуках.

– Да. – Мне не хочется думать, что Джоуни выступает сводницей; в моем расследовании не хватало только свахи-любительницы, путающейся под ногами. – Вы что‑нибудь слышали?

– Возможно.

Щурясь от полуденного солнца, пробивающегося сквозь поля моей шляпы, я задумываюсь над его ответом. Он намеренно скрытничает? Не подкинула ли ему Джоуни каких‑нибудь ненужных намеков на мой счет? Или это просто вопрос юрисдикции? Федеральные, племенные и местные правоохранители не всегда ладят друг с другом.

– И?

– Я навел справки, но почти ничего не выяснил. – Он проводит ладонью по коротко стриженным волосам, и каждый волосок занимает первоначальное положение. – Позвонил другу, у которого земля рядом с домом Сороки Блэквелл в Антлерсе, спросил, не слышал ли он чего‑нибудь о ней. Он ответил, что ничего. В ответ спросил, не знаю ли я, где она и что с ней. По его словам, старая миссис Блэквелл с двумя внуками была дома, а потом все они исчезли. Поначалу соседи решили, что поехали к родным или на похороны. У Сороки со времен ее политической деятельности осталось много знакомых в Оклахома-Сити, а где‑то в Талсе – две сестры, хотя могли уже и умереть. Сорока не особо распространялась о семейных делах, особенно после того, как ее дочь пристрастилась к наркотикам и начала водить дружбу с отребьем, а потом бросила детишек. Проблемы Джейд вызвали большой конфуз, и из-за этого Сорока проиграла выборы. Тяжело, когда ты – известный в городе человек, а в твоей жизни начинаются проблемы. Люди принимаются нести черт знает что. Понимаете?

По его лицу пробегает тень – переживание, сочувствие, старая рана? Не так ли вышло с самим Кертисом, когда его «городская и избалованная» жена сбежала к отцу? Люди начали нести черт знает что?

– В последний раз я видел Джейд, когда ее выводили с празднования Дня труда чокто в Таскахоме, – продолжает он. – Она так закинулась, что не понимала, где небо, где земля. Сидни тогда была совсем маленькая, а Брейден – младшим подростком. Там еще был ее приятель, байкер… и тоже не из спокойных. Я тогда в первый раз видел человека, накачавшегося кристаллическим метамфетамином. Чтобы надеть на него наручники, пришлось держать его вчетвером. А Брейден, ему было лет десять или одиннадцать, все это время стоял, держа за руку сестренку, и ревел ручьем. Печальное было зрелище.

– Хуже не бывает, – я представила себе картину и пожалела об этом. – Когда детям приходится заботится друг от друге, это многое говорит о взрослых. – В парках тоже происходят семейные драмы, как и везде. – Но, учитывая эту историю, разве Брейден предпочел бы сестре расслабон в лесу с травкой? Пока она в таком месте, как… – Я сдержалась и озвучивать нелестный отзыв о Мирне Уомблс не стала. – В приюте? То есть Сидни, похоже, уверена, что Брейден работал, чтобы раздобыть денег и вытащить ее оттуда.

Один карий глаз закрывается. Веки окружают крошечные морщинки. У меня складывается ощущение, что во внеслужебной жизни офицер Энхоу часто смеется.

– Нужно с осторожностью относиться ко всему, что говорит Сидни, – говорит он с печальным смешком. – Я виделся с ней, когда заезжал в летнюю церковную школу, чтобы послушать, как поют мои племянницы, и услышал, что вы собираетесь на лето взять ее помощником рейнджера и она будет ездить с вами в машине.

– Она так сказала?

– Да так уверенно! – ухмыляется он. – Девочка когда‑нибудь сделает карьеру в продажах. Или в политике, как ее бабушка.

– Похоже, да. – Не знаю, обижает ли меня это известие или забавляет.

– А еще она сказала мне, что у ее брата есть карта с указанием клада и, как только появится возможность, они откопают сокровища и получат кучу денег.

– Она мне тоже что‑то такое говорила. Но ведь они состоятельные люди? Если им принадлежит столько земли.

– Может, так, – пожимает плечами Кертис. – А может, и нет. Многие из старых семей владеют своими землями с тех пор, как территорию племени разбили на наделы восемьдесят пять – девяносто лет назад, а то и со времен Закона о гомстедах [7], но наличных у них мало, особенно если нет доходов от нефти и газа. А иначе остается пасти скот или сдавать землю в аренду скотоводам или на сено. Но на этом сейчас много не заработаешь.

– Понятно…

Мне в очередной раз напомнили, что я здесь чужая. Покосившиеся дома и разваливающиеся жилые прицепы сами по себе говорят о многом. Просто я до сих пор не хотела это замечать.

– Издалека все кажется проще. – Он вешает шляпу на стойку калитки и подхватывает на руки щенка, который тянет его за штанину. – Стоишь на обзорной площадке, видишь огромные пространства, и кажется, что смотришь на пейзаж. Густые травы, лес… Не считая, конечно, вырубок. Потратьте немного времени, сосредоточьтесь, и вы обнаружите, что смотреть на мир широко намного проще, чем вглядываться в детали.

Слова Кертиса очень глубокомысленны, и я ловлю себя на том, что рассматриваю его, пока он прижимает пушистый черно-белый комочек к груди и тихо бурчит:

– Мелкий ты крысеныш. Еще раз сгрызешь мою форму – и мигом отсюда вылетишь.

Подняв голову, он ловит мой взгляд. Я перестаю пялиться на офицера Энхоу, переключив внимание на щенка, потому как опасаюсь, что собеседник прочтет в моих глаза немой вопрос: «Откуда такая точка зрения? Кто ты на самом деле?», и перевожу разговор на щенка.

– Разве можно так разговаривать с настолько милым созданием?

– Этому учишься со временем. Им пора обзавестись собственным домом. – Кертис пытается протянуть извивающегося в огромной ладони щенка через забор. – Вот. Хотите взять?

– О нет. Нет-нет-нет… – вскинув руки, я отступаю на шаг. – Джоуни показала листовку о щенках, когда мы с сыном ужинали в кафе. С тех пор он только об этом и говорит.

– Мальчику нужна собака.

– Не этому мальчику. Во всяком случае, не сейчас.

– Из них вырастут хорошие псы. Как минимум наполовину. Их мама – настоящая красотка. Подобрал ее возле магазина пару месяцев назад. Не знаю, кто папаша, но она – чистокровная бордер-колли. Или почти чистокровная. Похоже, ее просто выбросили. Никто за ней так и не пришел, – он кивает в сторону усталого вида черно-белой собаки, пытающейся вздремнуть под крыльцом, хотя щенки донимают ее со всех сторон.

– Бедная девочка… – Когда я произношу «девочка», она поднимает голову, словно привыкла,