Читать книгу - "Тропой забытых душ - Лиза Уингейт"

тропе не дает ничего, кроме следов медведицы с медвежатами.

Тени удлиняются, и я возвращаюсь на стоянку, чтобы осмотреть машину и описать ее содержимое. Присаживаюсь на корточки над тубой из-под «Принглс» на случай, если в ней было что‑то кроме чипсов, и, подняв голову, над царапинами от медвежьих когтей на виниловом покрытии дверной ручки, над идеальным засохшим отпечатком лапы на рулевой колонке вижу солнцезащитный козырек.

За угол козырька заткнута фотография. Лицо на ней мне знакомо.

Глава 8

Олив Огаста Пил, 1909 год

Случай… относится к разряду тех, когда опекун, судя по всему, был заинтересован главным образом, если не исключительно, в имуществе индейского подопечного… и означенное дитя… скончалось вследствие голода и недостатка внимания.

Конгрессмен П. Р. Юинг на ежегодном заседании Баптистской ассоциации индейцев крик-маскоги, 18 августа 1923 года

Мы с Нессой стоим и смотрим, как поезд уходит вдаль, а кошки растаскивают остатки еды. Нам нет нужды бороться с ними. У нас есть мешочек с ветчиной и колбасой, коробка из-под кукурузных хлопьев «Келлог» с жареными кукурузными лепешками и жестянка с водой. Убедить железнодорожников поделиться с нами едой оказалось нетрудно. После того, что я им рассказала, они были даже рады. Люди любят слушать истории, которые дают им возможность совершить добрый поступок.

Этому научил меня папа. Киз Рэдли был лучшим рассказчиком на свете. Он умел придумать такую историю, что лавочник сам бесплатно добавлял лишний ярд ткани, меня угощали пакетиком грошовых конфет, а ехали мы в вагоне с бархатными креслами, хотя билеты были в обычный.

– Дайте мне минутку, – говорил он мне и маме, гладил меня по голове большой сильной ладонью или целовал в макушку. – А теперь стойте здесь с грустным видом. Будто вы потеряли любимого щенка. Сможете?

– Конечно, – отвечали мы с мамой.

Он подхватывал меня на руки и взваливал на плечо, где я болталась так, будто мне и впрямь плохо, пока папа разговаривал с нужным человеком. Он отлично это умел и вызывал расположение. Людям хотелось верить ему, и он с легкостью этого добивался.

– Киз Рэдли, ты волшебник, – говорила мама.

– Ты слишком добра ко мне, Сейди Джейн, – отвечал он. – Ты слишком добра ко мне.

Теперь эта магия Рэдли перешла ко мне. Железнодорожники были рады помочь двум воспитанным девочкам, которые направлялись в город, чтобы привезти лекарства и продукты для больной мамы, когда вдруг их пегий пони испугался и сбежал.

– Мы знаем дорогу, – заверила я их. – Когда доберемся до фермы моего дяди у Тускаомы, он нам поможет. Просто… пони сбежал вместе с вещами и едой. Пришлось ночевать в лесу, и мы очень проголодались, – я умоляюще смотрю на них, а они рассматривают меня.

По нашей грязной одежде и исцарапанным рукам и ногам видно, что мы попали в передрягу. На Нессу железнодорожники смотрят хмуро, потому что она похожа на тех детей, в которых они минуту назад кидались углем, только на ней хорошая одежда, пусть и грязная. В этом мире очень важно, как ты одет. Папа меня этому не учил. Я сама додумалась.

– Она сирота, – спешу пояснить я. – Мама присматривает за ней, потому что у нее больше никого нет, а ей всего шесть лет. Она очень милая, только сейчас очень замерзла и хочет есть. И все из-за меня. Это я упустила пони.

Железнодорожники глянули на часы – из-за нас они выбились из графика. Быстрее всего им оказалось собрать немного еды.

Машинист погладил меня по голове, как когда‑то папа.

– Будьте осторожны на дороге, малышки. Говорят, на линии на Арканзас бесчинствует банда негодяев. Ночные налеты, грабежи. Они могут и сюда прийти.

– Я буду осторожна, и спасибо, что предупредили. Мы даже пешком легко доберемся до дядиной фермы. Гадкий старый пони уже наверняка вернулся в родное стойло, – и добавляю через плечо: – Шельма!

Мужчина смеется так, что у него трясется живот.

– Если бы мы ехали в ту сторону, я подбросил бы вас на поезде. Так было бы безопаснее. А теперь поспешите к дяде, слышите? И поосторожнее с этими мелкими поганцами, которые отбирали еду у кошек. Подойдут близко – киньте в них камнем или возьмите палку и бейте.

– Да, сэр. Мы их уже один раз отпугнули. – И это правда, хотя мы и приняли их за эльфов, которые собирались съесть нашу печень.

Я обняла коробку из-под кукурузных хлопьев и сказала железнодорожнику, что он милосерден, как святой. Плакать не собиралась, но из глаз покатились слезы. После почти двух лет жизни с Теско Пилом очень приятно встретить человека, способного на доброту. Мне было грустно смотреть, как он садится в поезд и уезжает.

– Там на дне коробки даже осталось немного кукурузных хлопьев, – говорю я Нессе и чувствую, как у меня текут слюнки.

Мне очень хочется этих хлопьев. В них лежит жеваный кем‑то окурок сигары и парочка использованных железнодорожных билетов, поэтому я думаю, что коробку оставил в поезде какой‑то пассажир. Но я так голодна, что мне все равно. Я выкидываю сигару и сую билеты в карман платья, хоть они и использованы.

– Нам сегодня повезло, Несси. Можем немного поесть.

– Ура! – Розовый язычок Нессы высовывается на месте выпавших зубов. Она опасливо косится на шелестящие можжевеловые кусты.

– Лучше отойти подальше от путей и позавтракать, – я кладу ладонь на плечо Нессы. – По пути можем съесть лепешку, чтобы немного подкрепиться.

Можжевельники снова зашелестели, и я успеваю различить чьи‑то глаза, носы и тусклые волосы. На долю секунды я думаю, не так ли выглядели Несса и Хейзел, когда папа нашел их. Он никогда об этом не рассказывал. К тому времени, когда он привез девочек к нам домой, они были вымыты и накормлены, но все еще казались нервными и напуганными.

Воспоминание заставляет меня сделать то, за что Теско бы возненавидел. Прежде чем достать по маленькой лепешке для себя и Нессы, три я кладу на траву. Потом засовываю коробку из-под хлопьев себе под платье, а мешочек – под платье Нессы и беру жестянку с водой.

Мы пускаемся в путь, жуя лепешки, но, едва пройдя поворот, я оглядываюсь и вижу троих тощих детей и большого рыжего кота, идущих за нами следом.

– Кыш! – машу я на них рукой. – Уходите, пока не заблудились!

Все четверо, трое детей и кот, останавливаются и смотрят на нас. Старый кот повидал много боев на своем веку: оба уха разодраны, а от хвоста осталась половина. Дети выглядят не лучше. Волосы спутаны и полны травинок