Читать книгу - "Ученик доктора Менгеле - Роберта Каган"

мою невесту. Родители были ужасно рады, что у меня любовница-женщина. В детали они предпочли не вдаваться. Позднее я отправил им письмо, где сообщил, что мы с твоей мамой поженились на гражданской церемонии. Этим они и удовольствовались. Но все равно любили брата больше, чем меня.

– Моя мама тебя любила. Говорила, что ты всегда был ей хорошим другом. И Пьер тоже.

– Поэтому я и настаиваю, чтобы ты переселилась к нам. Скажи, что согласна.

– Андре…

– Да.

– У меня к тебе вопрос. Я всегда хотела узнать правду о моем отце. Пожалуйста, я должна знать. Прошу, расскажи мне все, что ты о нем знаешь. Вы были знакомы? Мама мне ничего о нем не рассказывала, – внезапно слова застряли у нее в горле. – Моя мама знала, кто он, или это был просто один из ее клиентов?

Андре вздохнул.

– Я знал, что придет день, когда ты захочешь узнать правду. Симона говорила мне, что выдумала для тебя историю про отца-рыбака.

– В конце концов, она призналась, что это была неправда, но правду так и не рассказала, – ответила Жизель, покачав головой. – Когда я пошла в школу, одноклассники мне рассказали, что никакого рыбака не было. Они были такие жестокие! Называли мою маму шлюхой, проституткой. Говорили, что она и сама не знает, кто мой отец. Я заставила ее признаться, что мой отец – не рыбак. Я сурово обошлась с ней. Она ведь хотела, чтобы я верила и дальше…

– Она хотела тебя защитить.

– Я знаю, но теперь, Андре, мне нужна правда. Я имею на это право. Это моя история. Моя жизнь. Пожалуйста, расскажи мне. Ты знал моего отца?

Андре запустил пальцы в свои густые вьющиеся волосы. Посмотрел в пол и негромко сказал:

– Мы с ним никогда не встречались. Но я знал про него.

– Правда? Пожалуйста, расскажи, это был кто-то из маминых клиентов? Из этих мужчин?

– О нет. Он был мальчик, немец, с которым она познакомилась давным-давно, примерно в твоем возрасте. Симона говорила, что он был очень красивый. Приезжал во Францию с родителями. По словам твоей мамы, он тоже был совсем юный. Им обоим было четырнадцать, когда они встретились и когда зачали тебя.

– Ты знаешь, как это произошло?

– Он был во Франции на каникулах. Твоя мама тогда жила в Париже со своей семьей. У них обоих это была первая любовь. По крайней мере, так говорила Симона. Кажется, они провели вместе меньше недели, а потом он вернулся домой в Германию, – Андре тяжело вздохнул и продолжил: – Твоя мама забеременела. Когда ее родители узнали, они выкинули ее из дома. Ей некуда было пойти. Она опозорила семью, и все от нее отвернулись. Друзья детства и родственники не здоровались с ней на улице, потому что не хотели водить знакомство с девушкой, забеременевшей вне брака. Бедняжка, ей было всего четырнадцать, когда она уехала из Парижа – одна и без копейки денег. Добравшись до Марселя, она устроилась работать в один из местных баров. Ты красавица, прямо как мать. Симона выглядела старше своих лет и у нее было такое же, как у тебя, редкое очарование. Она много трудилась, но все равно не могла отложить хоть небольшую сумму, чтобы уйти с работы, когда ты родишься. Поэтому она и решила поискать другой источник дохода. И начала принимать клиентов-мужчин. К моменту, когда ты появилась на свет, она отложила денег. Но ей не с кем было оставлять тебя, если бы она продолжила работать в баре. Симона уволилась с работы, и мужчины стали ее единственным средством к выживанию.

– Она могла бы оставлять меня с тобой.

– Мы тогда еще не были знакомы. Мы встретились, когда тебе было почти пять. А до этого она была одинока.

– Это мама тебе все рассказала?

– Да, – ответил он. – Она. Симона понимала, что я не буду ее осуждать. Мы поддерживали друг друга. У меня было трудное время, потому что… – он поколебался, потом посмотрел в пол и негромко закончил: – Потому что я хотел бы родиться женщиной, а не мужчиной.

Жизель погладила его по руке. Несколько секунд оба молчали. Потом тихим, надтреснутым голосом Жизель обратилась к нему:

– У меня еще вопрос.

– Ладно. Давай. Спрашивай.

– Мой отец знает обо мне? Его семья знает? Она сообщила ему, что у него родилась дочь?

– Она ему не говорила. Да и не знала, как с ним связаться, после того как он уехал из Франции. Он обещал писать ей каждую неделю. Но так и не вышел на связь. Не прислал ни одного письма. Она была разбита. Уничтожена. Это была ее первая любовь. И, насколько я понимаю, единственная. Не считая тебя, она так никогда никого и не полюбила. Разве что… возможно, меня. Меня она любила как брата.

– Ты что-нибудь еще знаешь о моем отце?

– Только что он был очень красивый, с темными волосами и темными, глубоко посаженными глазами. Она говорила, он из богатой семьи. Помню, Симона еще упоминала, что у него была щель между передними зубами, которая казалась ей невероятно привлекательной. Обычно такая щель считается дефектом, но она говорила, что это был его единственный недостаток, и за него она любила этого парня еще сильнее.

– И это все? Все, что она тебе рассказала?

– Только это… и что его звали Йозеф Менгеле.

Глава 42

Симону хоронили дождливым серым утром, и холодный ветер бросал в лицо Жизели капли воды.

Андре и Пьер стояли рядом с ней. Кроме них троих никто не пришел проводить Симону Ленуар в последний путь. Когда они уходили с кладбища, Андре достал из нагрудного кармана пиджака сигарету и закурил, глубоко затянувшись.

– Ну что, дитя. Думаю, теперь мы с Пьером считаемся твоими родителями, – сказал он. – Ты будешь жить с нами.

Он осторожно обнял ее за плечи.

– Не волнуйся, все будет хорошо. Мы позаботимся о тебе.

– Я знаю, – ответила она, но сердце ее сжалось.

– Ты продолжишь ходить в школу и получишь образование. Правда же? – спросил Андре, стараясь придать голосу веселость, насколько было возможно с учетом обстоятельств. Но Жизель видела, что у него в глазах блестят слезы.

– Да, – негромко сказала она в ответ. – Надеюсь, вы не против, если я зайду на часок попрощаться с моим старым домом. С ним связано столько воспоминаний! Я там выросла. Там мама растила меня. Думаю, вы меня поймете.

– Хочешь, мы пойдем с тобой? – спросил Пьер. – Не надо тебе в такой день оставаться одной.

Последние два дня она провела