Читать книгу - "Ученик доктора Менгеле - Роберта Каган"

особенно странно, все вокруг – посетители, девушки, мадам – говорили, что Жизель и Анетт похожи, как сестры. Жизель, молоденькая и наивная, считала, что раз они так похожи, Анетт должна была бы, скорее, подружиться с ней, чем сделать объектом своей ненависти.

– Не могу понять, что я такого сделала, что она меня так ненавидит, – сказала Жизель Мари, когда они однажды вдвоем сидели за столом.

– Она ненавидит тебя, потому что чувствует угрозу. Ты – более красивая и юная версия Анетт. Она знает, что ее клиенты поглядывают на тебя. Ей не хочется их потерять.

– Но я не собираюсь становиться проституткой. Я не отниму их у нее. И, честно говоря, я их побаиваюсь. Они меня пугают. Я никогда не стала бы с ними флиртовать. Да и вообще, флиртовать я не умею. Я никогда не общалась с мужчинами. Хоть я и дочь проститутки, растили меня в строгости. Мама ни одного мужчину не подпустила бы ко мне. Она была прекрасной матерью, очень заботливой.

– Не имеет значения, будешь ты флиртовать или нет. Ей достаточно знать, что ты можешь отнять ее клиентов. От одного твоего вида она сходит с ума. Долгое время она считалась здесь королевой. Когда она на тебя смотрит, то боится, что ее корона перейдет к тебе. Ты понимаешь?

– Не особенно. Просто знаю, что она старается всячески портить мне жизнь. Пойди принеси то, Жизель. Где мое ожерелье, Жизель? У меня на комоде пылинка, Жизель. Весь день она ищет мне дополнительную работу. Я уже думала рассказать об этом мадам.

– Не стоит. Если тебе сейчас кажется, что Анетт тебя ненавидит, то стоит тебе пожаловаться, и все станет гораздо хуже. Просто старайся поменьше попадаться ей на глаза, – посоветовала Мари.

Жизель кивнула.

Большинство девушек не обращали внимания на Мари или Жизель. Но некоторые были добры с ней. В свое свободное время они учили Жизель краситься и наряжали ее, как куколку. Ей это тоже нравилось. Они давали ей советы насчет мужчин и рассказывали смешные истории. Иногда она помогала им одеваться перед вечерними встречами. Когда одна из проституток закрутила роман с высокопоставленным нацистским офицером и тот надарил ей кучу красивых платьев, она решила освободить свой гардероб и отдала старые Жизели, которая с радостью их приняла.

По ее одежде девушки понимали, что она бедна, и те, кто были пощедрей, дарили ей то губную помаду, то ставшую ненужной блузку, то тушь для ресниц. Жизели нравилось краситься, потому что так она выглядела старше. Но, накрасившись, она старалась не попадаться на глаза мадам Оклер. Она знала, что выглядит очень привлекательной с красной помадой на губах, румянами на щеках и с черной подводкой вокруг глаз. Последнее, чего она хотела, это чтобы мадам попробовала склонить ее стать проституткой. Ей нужна была ее работа, и, реши мадам настаивать, Жизели пришлось бы подчиниться. Пока что мне очень везет, – думала она. – Пока что мадам ко мне не подбирается.

Глава 47

В следующие три года Жизель и Мари стали очень близки. Временами мадам пыталась уговорить Жизель стать одной из девушек.

– Проституцией ты заработаешь кучу денег. Куда больше, чем прислугой.

Однако Мари заступалась за Жизель, даже рискуя своим местом.

– Она не создана для этого, – говорила Мари мадам. – Она – порядочная девушка.

Когда Мари и Жизель оставались одни, Жизель поверяла ей свои тайные надежды и мечты.

– Я хочу от жизни большего, – говорила она. – Хочу богатого успешного мужа, который будет красив и станет хорошо обо мне заботиться. Мне не нужен просто богатый клиент. Я не хочу быть проституткой. Мне хочется, чтобы меня любили. Моя мечта – найти мужчину, который полюбит меня и возьмет в жены. Который будет обращаться со мной с уважением.

– Ты такая славная, порядочная девочка. Напоминаешь мне мою дочь, – вздыхала Мари.

Глава 48. 1943 год

– Сегодня придет Рудольф. Все должно быть идеально, – с утра объявила Анетт. – Он очень добр ко мне: дарит подарки и приносит продукты для нас всех, поэтому я хочу быть уверена, что все идеально, пока он ходит ко мне сюда. Скоро он увезет меня с собой в Германию и сделает своей женой.

– Конечно, Анетт, – сказала мадам. Жизель нахмурилась. Мадам всегда исполняла все капризы Анетт. Мари говорила, это потому, что Анетт приносит больше всего денег. Потом мадам повернулась к остальным девушкам за столом.

– Вы все делайте, что Анетт вас попросит.

Анетт злорадно улыбнулась.

Прошло около пяти недель. За это время Жизель хорошо узнала всех девушек. Большинство из них ей нравились. Но только не Анетт. Анетт слишком много о себе думает, – считала Жизель. Она уже поднималась по лестнице, собираясь заняться уборкой, когда Анетт крикнула ей вслед:

– Как следует отмой туалеты! Я не хочу, чтобы мне пришлось краснеть, когда вечером придет Рудольф.

Жизель не ответила, задрожав от гнева.

В тот вечер Анетт в гостиной развлекала Рудольфа, нацистского офицера. Они смеялись и болтали. Но потом, ни с того ни с сего, Анетт злобно воскликнула:

– Жизель, это ты виновата! Как так вышло, что у нас закончилось немецкое пиво? Мой друг хочет пива, а у нас его нет. Ты не справляешься со своими обязанностями! – она громко фыркнула.

– Я сейчас принесу.

– Нет, давай мой посуду. Твое место на кухне, – отрезала Анетт. – Мари! Мари, поди сюда!

Мари быстро прошмыгнула в гостиную.

– Да, мадемуазель Анетт.

– У нас закончилось немецкое пиво.

– Не может быть! Позвольте, я проверю, – Мари побежала обратно на кухню. Жизель мыла тарелки, когда услышала, как Мари выругалась. – Черт, у нас закончилось это горькое немецкое пойло, которое нацисты постоянно хлебают. Жизель, ты можешь меня выручить?

– Конечно. Что надо сделать? – Жизель вытерла мокрые руки о юбку.

– Сбегай на угол в лавку и прикажи доставить сюда ящик темного немецкого пива. Гости пьют его, как воду.

– Хорошо. Сейчас возьму свитер и сбегаю.

– Большое тебе спасибо, дорогая. Благодарю.

На улице было холодно. Близилась зима. Свитер Жизели был тонкий, и она жалела, что не поднялась к себе за пальто. Но Мари так разволновалась, что она хотела как можно скорей раздобыть то злосчастное пиво. Быстро шагая к лавочке на углу, она услышала голос.

– Привет, француженка, – голос был мужской, с сильным немецким акцентом. Жизель сразу узнала Рудольфа. – Погоди-ка. Я вышел тебя проводить, чтобы ты вернулась в целости и сохранности.

Было что-то в его голосе, в том, как он сказал «француженка»… какой-то сарказм, от которого у нее