Читать книгу - "Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд"

октября, похоже, последовал собственному совету. Возле муниципального зала, в котором он выступал, собралась большая враждебно настроенная толпа и начала стучать в закрытые двери. «Мы хотели какой-то конфронтации, а в зале не было хулиганов, — записал Холдеман в своем дневнике в тот вечер, — поэтому мы немного задержали вылет, чтобы они могли прицелиться снаружи, и они это сделали». Покидая аудиторию, президент встал на капот своего лимузина и поднял руки в знаке «V», которому он научился у президента Эйзенхауэра и сделал свой собственный. «Это то, что они ненавидят видеть!» — сказал он помощнику. Это «свело их с ума», продолжил Холдеман. «Они бросали камни, флаги, свечи и т. д., когда мы выезжали после того, как ужасный летящий клин полицейских открыл дорогу». Никсон выглядел довольным. «Насколько мне известно, — писал он, — это был первый случай в нашей истории, когда толпа физически напала на президента Соединенных Штатов».

Никсон завершил кампанию резкой критикой антивоенного движения: «Давайте признаем этих людей такими, какие они есть. Они не романтические революционеры. Это те же головорезы и хулиганы, которые всегда преследовали хороших людей… Слишком долго, и это нужно говорить и говорить сейчас и здесь, сила свободы в нашем обществе была подорвана ползучей вседозволенностью в наших законодательных органах, в наших дворах, в нашей семейной жизни, в наших колледжах и университетах. Слишком долго мы умиротворяли агрессию здесь, дома, и, как и при любом умиротворении, результатом было еще больше агрессии и насилия. Пришло время подвести черту».

В итоге нарисовать линию не получилось. Республиканцы получили два места в Сенате, но потеряли девять мест в Палате представителей. Реакция Никсона заключалась в том, чтобы удвоить ставки. «Политика на следующие два года — это не вопрос привлечения чернокожих и либеральных сенаторов и создания у них ощущения, что они «разыскиваются», — сказал он Холдеману. «Это будет холодная сталь».

СНОВА ВИДИМ АМЕРИКАНЦЕВ ОТ БАО НИНЬ

В первое посещение Соединенных Штатов летом 1998 года, когда меня пригласили на литературную конференцию в Монтану вместе с четырьмя другими вьетнамскими писателями. Мы летели из Ханоя на Тайвань в Лос-Анджелес. Когда мы пересекли Тихий океан, пройдя через множество часовых поясов, я погрузился в сон и проснулся только тогда, когда самолет врезался в взлетно-посадочную полосу. На паспортном контроле мы оказались в огромном зале, и я резко опешил: вокруг нас были американцы, их было много! Я никогда не забуду это странное чувство. Это было причудливо, невероятно, сюрреалистично, что я, ветеран Вьетнамской народной армии, находился в Соединенных Штатах в окружении американцев.

Впервые я увидел американцев, когда мне было двенадцать лет. На самом деле это были не светловолосые голубоглазые американцы, которых я видел вблизи. Американцы, которых я видел в тот день, были бомбардировщиками F-4 Phantom, жестоко атаковавшими маленькие городки на берегу залива Халонг. Это было 5 августа 1964 года, и я был на пляже во время школьной экскурсии, купаясь со своими одноклассниками. Это было сразу после инцидента в Тонкинском заливе, в день, когда американский президент Линдон Б. Джонсон объявил о своем решении распространить войну на весь Вьетнам.

После этого дня моя жизнь, жизнь моих родителей, братьев и сестер, жизнь всех вьетнамцев полностью перевернулась. С тех пор мы жили под небом, которое почти всегда пылало ревом самолетов, взрывами бомб и сиренами. Вдоль всех улиц и под каждым домом в Ханое были вырыты бомбоубежища. Электричества и водопровода не хватало. Мы приглушили свет на ночь. Еда, одежда и топливо, бумага, книги и другие предметы первой необходимости были нормированы, но всего не хватало для удовлетворения потребностей людей. Перед магазинами стояли длинные очереди. Детей шестнадцати лет и младше эвакуировали в сельскую местность, разлучив с родителями. Это не так уж отличалось от опыта британских детей в Лондоне в 1940 году, но дети Ханоя терпели все это гораздо дольше — с 1964 по 1973 год, — и наша жизнь в военное время была тяжелее.

Моя семья была родом из Донгхой, небольшого городка в центральном Вьетнаме, настолько полного цветов, что его называли «Городом роз». В 1946 году большая часть моей большой семьи переехала в Нгеан в Северном Вьетнаме, где я родился в 1952 году. В 1954 году, после Женевских соглашений, мои родители переехали в Ханой. В первые дни бомбардировок наша деревня Донгхой была почти полностью уничтожена; остались только обугленные стены нашей церкви и башня водохранилища. Только в 1965 году бомбы и артиллерия Седьмого американского флота убили тридцать два члена моей большой семьи.

И все же, насколько я помню, несмотря на смерть и разрушения, люди не выглядели деморализованными. Вопреки ожиданиям Пентагона, непрекращающиеся бомбардировки побудили многих из нас пойти в армию. Я хотел зарегистрироваться в сентябре 1969 года, за несколько месяцев до своего восемнадцатилетия. Почему? Я хотел бороться с иностранной агрессией, быть честным человеком и хорошим гражданином. Мои родители уговаривали меня поступить в колледж и отказались подписать форму, разрешающую мне поступить в армию в семнадцать лет. Но я был настроен решительно, и в конце концов они сдались. Мама плакала, когда подписывала бумаги.

К тому времени война шла уже пять лет, и уровень насилия был на пике. В 1969 году никто в Ханое не верил в то, что о войне рассказывала нам официальная правительственная пропаганда. Когда я пошел добровольцем, у меня не было иллюзий относительно своей судьбы. Я не был смелым, быстрым или особенно творческим. Я не был воином. Я знал, что у меня мало шансов выжить. Тем не менее, что бы со мной ни случилось, я был уверен, что вьетнамский народ победит любого агрессора, и мы воссоединим страну. Я не думал, что мы одержим такую победу, как поколение моего отца в Дьенбьенфу, и я также понимал, что американцы во много раз сильнее французов. Но я твердо верил, как и большинство моих товарищей, в то, что много раз говорил нам президент Хо, что в конце концов Соединенные Штаты сдадутся и вернутся домой.

В январе 1970 года, после трех месяцев учебного лагеря, где нас учили обращаться с АК-47, РПГ и ручными гранатами, наше подразделение отправилось в долгий марш по тропе Хо Ши Мина к Центральному нагорью. Мы прибыли в Контум в мае и были рассредоточены по разным боевым частям. Меня направили в десятую дивизию, второй батальон, непосредственно подчинявшийся Совету командующих фронта Б3. (В 1973 году меня перевели в пятый батальон двадцать четвертого