Читать книгу - "Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд"

меняет задачу своих сил в Лаосе: вместо уничтожения базы противника он теперь хочет просто послать воздушно-десантные силы для захвата Чепоне, объявите о победе, а затем отступайте как можно быстрее. «Ты заходишь туда ровно настолько, чтобы помочиться, а потом быстро уходишь», — сказал он генералу Ламу. Хотя в частном порядке Никсон был разочарован действиями южновьетнамцев на поле боя, он понимал политическую ценность внезапного изменения плана Тьеу: «Если ВСРВ действительно доберется до Чепоне, это будет большим ходом по связям с общественностью, — сказал он, — даже если заброшенная деревня не имели военного значения.

Тран Нгок Хюэ — «Гарри Хюэ» для американцев, — который возглавлял элитную роту Хак Бао Первой дивизии ВСРВ во время битвы за Хюэ, теперь был майором, командующим вторым батальоном Второго полка ВСРВ, который вместе с Третий батальон должен был проложить путь к Чепоне. В ночь перед началом воздушной атаки он обедал со своим американским советником подполковником Дэвидом Уайзманом. Он слышал, как плохо обстоят дела в Лаосе, вспомнил, почувствовал, что вряд ли вернется, и спросил своего американского друга, сможет ли он, если с ним что-то случится, позаботиться о жене и детях. Уайзман, который чувствовал себя ужасно из-за того, что не может вступить в бой с людьми, вместе с которыми сражался, сказал, что сделает это.

На следующее утро, 6 марта, 120 вертолетов собрались в Кхесани и взлетели в ходе так называемой крупнейшей аэромобильной операции войны. Когда они достигли своей цели, от Чепоне не осталось ничего, кроме разрушенных зданий и трупов вражеских солдат, убитых американскими бомбами, но президент Тьеу назвал его захват «величайшей победой в истории… моральным, политическим и психологическим Дьенбьенфу» для враг. Хюэ тут же получил звание подполковника за то, что помог захватить новую цель кампании. Он и его люди провели три дня в поисках вражеских припасов, а затем получили приказ объединить силы с войсками ВСРВ на базе огневой поддержки к югу от шоссе 9 и ждать приказа отступить.

Тьеу призывал к скорейшему завершению операции «Лам Сон 719».

Абрамс был в ярости. Он призвал Тьеу отправить еще одну дивизию. «СВА должен быть остановлен, — сказал он, — и должно быть выиграно крупное сражение, которое может стать даже решающим сражением войны». Тьеу не интересовался.

Киссинджер обсудил это с президентом Никсоном.

Войска Северного Вьетнама мчатся мимо мертвых южновьетнамских солдат, чтобы установить свой флаг на огневой базе ВСРВ в Лаосе. Через несколько мгновений они покинут его из-за страха перед американскими бомбардировщиками.

ГЕНРИ КИССИНДЖЕР: Я считаю, что с политической точки зрения… северные вьетнамцы отметят это как большую победу, если [ВСРВ] уйдет, независимо от того, как они уйдут, если они уйдут быстро. И в военном отношении мы не получим всего [на что надеялись] от этой операции. Мы получим тайники, которые важны, и потери [врага], но… если бы они могли продержаться там еще недели три-четыре, сейчас они не подвергаются серьезной атаке. Я думаю, что… это то, что Тьеу хочет устроить парад победы в Сайгоне и использовать его таким образом. Ну, я не думаю, что мы должны что-то делать. Я не думаю, что мы должны заставлять их остаться. Если бы они могли остаться, скажем, еще на месяц,... а потом начать потихоньку отходить, то...сезон дождей помешает отгрузкам. Как сейчас, они, вероятно, могли бы наверстать в апреле то, что они потеряли в марте. Я думаю, что стратегическая выгода для нас в следующем году стоит некоторых потерь в этом году. Но мы не можем на этом настаивать. Мы не можем….

РИЧАРД НИКСОН: Нет, нет, мы не можем на этом настаивать, особенно Генри, потому что, если мы будем настаивать, а они трахнутся, они завизжат.

КИССИНДЖЕР: Верно. Абсолютно….

НИКСОН: Ну, как обстоят дела? Насколько сильно [вражеское] наращивание? Он… действительно волосатый?

КИССИНДЖЕР: Причина [они хотят уйти] не в этом. Я думаю, что это предвыборная политика... Должен сказать вам честно, теперь, когда я увидел операцию, эта южновьетнамская армия не так хороша, как мы все думали.

НИКСОН: О, я это знаю… Они просто дурачятся… Мы знали, что они не такие уж хорошие… Я бы предпочел, чтобы они остались. Я с тобой. Но, Генри, я стал абсолютным фаталистом в отношении этой чертовой штуки. Я не думаю, что они готовы к настоящему взрыву. Я не думаю, что они готовы к этому.

КИССИНДЖЕР: Вот что меня беспокоит.

НИКСОН: И если они не в состоянии, я не хочу, чтобы они терпели адский удар. Я бы предпочел, чтобы они ушли, и тогда мы уберемся к черту, будем надеяться и молиться, чтобы ничего не произошло до 1972 года. Посмотрим правде в глаза… если мое переизбрание важно, давайте помнить, я должен получить это. с нашей тарелки.

Вывод войск Южного Вьетнама «убьет нас внутри страны», — пожаловался Киссинджер адмиралу Муреру. «Если бы они сказали нам неделю назад, что [собираются начать вывод войск], мы могли бы сказать, что наша победа».

Президент все равно собирался это сказать. «Главное, Генри, по Лаосу, — сказал он Киссинджеру, — я не могу слишком сильно подчеркнуть: мне все равно, что там происходит, это победа. Видеть? И все должны об этом говорить».

ДОСТОИНСТВО

Доктор Хэл Кушнер был пленником Вьетконга в Южном Вьетнаме более трех лет. Он пережил жестокое обращение и множество болезней и похоронил тринадцать своих товарищей по плену, умерших от голода, болезней и отчаяния.

Условия в лагере несколько улучшились за последние месяцы. «Наконец-то мы привыкли к джунглям, — вспоминал другой заключенный. «К нашему пищевому рациону добавили консервы… К нашим тусклым, анемичным глазам возвращался цвет». Но затем «со всем этим казалось, что нас должны убить наши собственные бомбы» — случайные бомбы в результате периодических налетов американской авиации на близлежащий базовый лагерь Северного Вьетнама. «Мы заставляли себя спать по ночам, — вспоминал другой заключенный, — невольно сжимаясь, как черви, когда над нами пролетал реактивный самолет».

2 февраля в небе над лагерем внезапно появилась группа американских вертолетов — шесть кораблей с войсками, несколько боевых кораблей «Кобра», вертолет для медицинской эвакуации, окрашенный в белый цвет и отмеченный красным крестом, и легкий наблюдательный вертолет с куполообразным верхом, настолько низко, вспоминал Кушнер, что «мы могли видеть звание на воротничках авиатора».

На мгновение заключенные подумали, что их вот-вот освободят, но вертолеты полетели дальше, чтобы вступить в бой с противником в другом месте. Тем не менее,