Читать книгу - "Кино под небом - Джо Р. Лансдейл"

в нем плавала акула, проглотившая девушку, и в них внезапно появился большой смысл.

Я подошел к задней части фургона. Борт был опущен. Рот у меня наполнился слюной. Я знал, что собираюсь как минимум заглянуть внутрь.

И я заглянул.

Ее там не было. Стояла только корзина с фруктами. Наверное, мой сексуальный заряд был получен от нее или от изнемогающего запасного колеса.

Затем я услышал плеск. Кажется, я слышал его и раньше, но на этот раз обратил на него внимание.

Я обошел фургон с другой стороны и посмотрел на озеро.

Высоко висящая луна светила ярко, отчего озеро походило на зеркало. Недалеко от берега, наполовину погрузившись в воду, стояла Грейс. Она шлепала руками по поверхности воды. Плескалась.

Я направился к озеру и, когда до воды оставалось футов пятьдесят, остановился и посмотрел на гладкую, мраморно-белую спину Грейс, выступающую из воды, подобно греческой статуе.

Она оглянулась через плечо и улыбнулась.

– Вышел прогуляться, Джек?

– Вроде того.

– Волнуешься по поводу завтрашнего дня?

– Наверное, да.

– Вы сегодня спасли мне жизнь.

– Ничего особенного.

– Конечно. Мне стало жарко в фургоне. Забавно, Тимоти лежит там, на дне озера, а я здесь плещусь в воде. Знаешь, я никогда не занималась с ним любовью.

– Ты бы хотела?

– Мне кажется, я воспринимала его как брата.

– Ты просто так мне это говоришь?

– Не знаю.

Она повернулась и направилась к берегу. Вышла из воды, как рождающаяся Венера. Лунный свет отражался от ее мокрых грудей, отчего они сияли, как луны. Маленькие розовые полоски на коже походили на серпантин на дне рождения.

– Смотри, ослепнешь, – сказала она.

– Я не заставлял тебя ходить голой.

– А я не заставляла тебя приходить сюда.

Я вытянул руки перед собой и сцепил их.

Она подошла ко мне и легонько поцеловала меня в губы. Ее дыхание пахло фруктами. Она взяла меня за руки и, положив их себе на шею, сказала:

– Знаешь, тебе придется вытащить. И у меня нет противозачаточных. И не думай, что это что-то значит…

Я притянул ее к себе и поцеловал. Наши языки устроили сражение.

Она посмотрела вниз.

– Боже, Джек. Под твоим одеялом что-то есть.

– Ты уже видела его. И тебя он не очень-то впечатлил.

Она схватила одеяло за край и стянула его с меня через голову, отбросив мои руки от себя. Швырнув одеяло на траву, обняла меня.

– Боже, – сказала она, – как же вырос наш малыш.

3

Занявшись любовью на моем одеяле, мы, хихикая, поплелись к фургону. Стали натирать друг друга фруктами и слизывать их сок. В перерывах между облизыванием и хихиканьем снова занимались любовью. Всякий раз, когда наши тела разъединялись, они издавали звук отрывающихся друг от друга полосок бумаги-мухоловки.

Потом мы спустились к озеру, снова ополоснулись, снова попытались заняться любовью, но ни один из нас уже не был на это способен. Мы вернулись в фургон и заснули в объятиях друг друга.

Какое-то время мне снились хорошие сны. Такие, которые снятся мужчине, когда он держит в объятиях женщину. Но эти сны были недолгими. Я думал о своих инопланетянах, о том, что рассказывала Грейс про Попалонга Кэссиди, о Продюсере и Великом Режиссере. Думал обо всем том киношном хламе на шоссе. Пытался найти в этом смысл, но тщетно.

Затем все исчезло, превратившись в облако цвета и текстуры лобковых волос Грейс.

На следующее утро Боб разбудил меня, потянув за ногу. Я оторвал голову от промежности Грейс и посмотрел вверх.

– Это отвратительно, знаешь ли, – сказал Боб.

Я поднял с пола рубашку Грейс и накинул на нее. Затем взял свою одежду, сел на задний борт и натянул ее на себя.

– Что ж, надеюсь, мы хорошо провели время, – сказал Боб.

– Мы да.

Когда Боб ушел, я разбудил Грейс. Она оделась, и мы помогли Глашатаю и Бобу погрузить фрукты и бамбуковые емкости с водой в фургон. Затем отправились в путь.

Через несколько дней мы приехали в Дерьмотаун. Столб, о котором рассказывала Грейс, исчез, и теперь на его месте стояла официальная табличка, сделанная из необработанного дерева. На ней было написано: ДЕРЬМОТАУН, НАСЕЛЕНИЕ: КОГО ЭТО КОЛЫШИТ?

Вот вам и гражданская гордость.

Дерьмотаун был невелик. Несколько лачуг из палок и кривых бревен. Подобное место Большой и Страшный Серый Волк разнес бы в два счета.

Рядом с дорогой стояла вереница машин, и в них тоже жили люди. К некоторым автомобилям были пристроены домики. Удивительное зрелище.

Мы припарковались на противоположной стороне шоссе, заперли машину, вышли на Мэйн-стрит, которая представляла собой грунтовую дорожку, и пошли по ней.

Несколько человек глазели на нас, а мы – на них.

Никто не предлагал нам Ключ от города.

Несмотря на то, что Дерьмотаун выглядел не очень, по нынешним меркам он был вполне процветающим. Здесь было многолюдно, и в воздухе витал дух трудолюбия.

В конце улицы стоял колодец. Скорее всего, он был построен над открытым источником, поскольку, как я понял, именно это и привлекло людей в это место, как озеро привлекло нас к Дому в джунглях.

За ним виднелось множество пней, тянувшихся до самых джунглей. За короткое время, используя только свои руки и примитивные инструменты, эти люди вырубили множество деревьев.

Я полагал, что рано или поздно такое трудолюбие приведет к тому, что в Дерьмотауне возникнут закусочные, где будут подавать бургеры с мясом динозавров и кроликов. И в конце концов это место поднимется по эволюционной лестнице до такой степени, что здесь появится магазин эконом-класса, где можно будет купить занавески для душа, домашнюю обувь, кормушки для птиц и шорты-бермуды.

Многие женщины были беременны. И хотя я не умею угадывать такие вещи, но, на мой взгляд, у многих уже подходил срок. Но конечно, о времени здесь судить было слишком сложно.

Вдоль улицы стояли маленькие хижины, перед некоторыми мы увидели дощатые прилавки со всякой всячиной на продажу. На одном лежал позеленевший, засиженный мухами хлеб, а за прилавком стояла, прислонившись к опоре хижины, женщина. Из-под задранного платья выглядывал голый зад. Сзади к ней пристроился парень со спущенными штанами и впендюривал ей. Если женщине это и нравилось, то она это никак не демонстрировала, а парень производил впечатление человека, выполняющего свой долг.

Это продолжалось недолго, и когда они закончили, женщина одернула платье, взяла буханку хлеба и ушла. Парень подтянул штаны и посмотрел на нас.

– Хотите хлеба?

– Пожалуй, нет, спасибо, – ответил Боб.

Мы пошли дальше по улице и набрели на другой ларек, на прилавке