Читать книгу - "Кино под небом - Джо Р. Лансдейл"

занятия боевыми искусствами позволяют мне не забывать, кто я есть и чего я хочу.

Возможно, во всем этом бардаке был единственный подсознательный сигнал – чтобы я купила альбом Бокскара Уилли, и он, похоже, сработал. Возможно, все те люди, которые повелись на попкорновый курс Попалонга, были просто глупы. Мой отец всегда говорил: «Грейс, большинство людей – идиоты».

Это было довольно циничное заявление, но жизнь отчасти доказывала его правоту.

Рекламные ролики закончились, и, вопреки моей воле, последний мне понравился. Там была морковь, картофель и болгарский перец с ножками в ботинках и ручками в перчатках. Они соскакивали с коробки на кухонный стол, танцевали, а затем прыгали в кастрюлю с водой, стоящую в открытой духовке.

– Мое послание простое, – сказал Попалонг. – Во тьме и боли есть наслаждение. Без тьмы ты не научишься ценить свет. Развлечение – это главное. В конце шоссе я основал скромную церковь Тьмы и Боли. Службы проходят ежедневно. Все они проигрываются на моем лице. И когда кто-то становится, так сказать, звездой нашей церкви, как те неверующие, о которых я тебе рассказывал, мы записываем их действия и проигрываем их снова и снова, ради нашего удовольствия. Никаких спецэффектов. Никаких тупых реплик. Никто не притворяется, что ест кишки. Все по-настоящему. Это затягивает, я не шучу.

Он наклонился ко мне.

– Революционно, не правда ли?

– Отстой, – ответила я.

– Нехорошо так говорить, – сказал Попалонг. – После всего, что я тебе показал и рассказал, ты все равно остаешься засранкой. Боюсь, что тебя придется вычеркнуть из того, что ты называешь жизнью. Но не волнуйся, я сделаю из тебя звезду. Позабочусь о том, чтобы твои муки были запечатлены навечно единственным способом, который действительно имеет значение. На кинопленке.

Он повернулся к Сью Эллен.

– У нее, по-моему, есть потенциал. Думаю, она сможет узреть свет моего лица и понять, что это такое, не так ли? Думаю, она довольно милая. Из нее может получиться хорошая королева. Я бы не отказался от такой. Я, конечно, мессия, но на кой черт мне эта вера в Иисуса, если я не могу заполучить себе киску. Я мессия нового типа, и я говорю: эй, какой смысл быть мессией со всей этой силой, если не давать девчонкам мясца? Видишь ли, я могу дать им любое лицо, какое они захотят, пока я занимаюсь с ними любовью. Какую бы звезду они ни пожелали, мужчину или женщину, черт возьми, Лесси или Рин Тин Тин[16], я могу вызвать их на свой экран. И готово, я – тот, кем они хотят меня видеть.

Дождь прекратился, дневной свет просачивался под брезент и падал сквозь дыры, через которые до этого проникала вода. Костры в телевизионных корпусах угасали, дым от них редел и светлел, становясь мягким и серым, как стариковские волосы.

Тьма, набившаяся в дальний конец тента, рассеивалась. Тень Попалонга просачивалась в землю у его ног, как моторное масло.

– Такие бояки света, – сказал он. – Рой, принеси, пожалуйста, бензин.

Человек, который освободил меня от кинопленки, забрался на эвакуатор и спустился с пятигаллонной канистрой.

– Ты должна счесть это за честь, – сказал Попалонг. – Бензин – большая редкость. Знаешь, это будет наш последний выезд из церкви на эвакуаторе. Когда мы вернемся, бак будет почти пуст. Отстой, конечно, что мы не можем выезжать и проповедовать, но что еще остается делать парню?

– Ты не парень, – сказала я.

– Знаешь, ты права. Замочи ее, Рой.

– А что, нельзя трахнуть ее сперва? – спросил Рой.

– Раз уж ты об этом заговорил, – сказал Попалонг, – я, кажется, немного поторопился. Все за то, чтобы трахнуть ее?

Он первым поднял руку. Четверо мужчин последовали его примеру.

Попалонг повернул на меня свой шестнадцатидюймовый экран.

– А ты популярна, что тут сказать. Но знаешь, я, пожалуй, пас. У тебя такой скверный нрав, что, боюсь, в конце концов мне придется симулировать оргазм. Рой, не хочешь первым вскрыть сейф?

Рой улыбнулся и поставил канистру на землю. Достал из заднего кармана кусачки, подошел и перерезал провода, которыми я была привязана к эвакуатору, но руки освобождать не стал. Они были связаны отдельным куском провода.

– Ты собираешься записывать это? – спросил Рой.

– Все, что я вижу, записывается, – ответил Попалонг. – Пожалуйста, ведите ее сюда, снимите с нее штаны и приступайте. Мне не терпится увидеть, как ей достанется. Остальные, разбирайте тент.

Трое мужчин подошли, стянули брезент с антенны и бросили в кузов эвакуатора.

Рой подвел меня к антенне. Попалонг встал на ее перекладину и повис, зацепившись руками за стержни. Он посмотрел на меня и улыбнулся своими переключателями.

– Шоу начинается, – произнес он.

9

Ветра не было, и мертвый воздух стал теплым и влажным. Пот лился с меня ручьями, волосы липли к шее. Мне нужно было в туалет.

Рой не воспринимал меня всерьез. В конце концов, я была девушкой. Может, я должна была умолять и кричать, как в фильмах ужасов.

Когда Рой потянулся, чтобы схватить меня за штанины, я развернулась на левой пятке, мотнула головой, повела бедрами, резко вскинула ногу и двинула Рою каблуком за правое ухо. Раздался звук, похожий на хлопок огромных ладоней.

Не успел Рой упасть мордой в грязь, как я уже сорвалась с места. Один из мужчин попытался остановить меня, но я подпрыгнула, выставила вперед правую ногу и ударила его краем ступни в горло. В шее у него будто что-то хрустнуло. Приземлившись, я со всех ног бросилась в джунгли, отчаянно пытаясь удерживать равновесие, что было не так-то просто со связанными руками. Потом я оказалась на свободе, ребята, и в самом центре доисторического мира.

10

Сперва я чувствовала себя как Братец Кролик в зарослях кустарника, потом мне стало уже не так хорошо. Я оказалась в том самом месте, где ползали и присасывались к тебе ленты кинопленки, где злые бури гнали перед собой тени, а деревья шевелились.

Но ничего подобного тогда не происходило. Кинопленка неподвижно лежала у моих ног и так же неподвижно висела на деревьях. Не было ни теней, ни бурь. Я полагала, что все это приберегается до ночи.

За спиной послышались шаги, и я приостановилась ровно для того, чтобы подпрыгнуть, подтянуть колени к груди и завести под себя связанные руки.

Я увидела, что мои руки связаны куском проволоки – он был обмотан вокруг них три или четыре раза, а концы скручены вместе. На бегу я потянула за проволоку зубами и развязала ее. Скомкала и