Читать книгу - "Трупорот и прочие автобиографии - Джон Лэнган"

– Может, и считают… Но Карсон порой появляется в интернете, так что убедиться в его реальности проще простого. Не говоря уже о том, что каждые несколько лет какой-нибудь предприимчивый молодой журналист выслеживает его в очередной берлоге и берет интервью.

– Когда отец видел его в последний раз?

– Они созваниваются по скайпу раз в неделю. А лично… Наверное, несколько лет назад. Я не уверена, но кажется, в Амстердаме на международных соревнованиях по тансудо. Карсон снял старый фермерский дом. Твой отец с ним ужинал. Карсон обещал заглянуть на выступление, но…

– Не пришел.

– Он никогда не любил толпу.

– В отличие от отца, – хмыкает Уилл.

– Ага, – соглашается мать. – Что бы ни говорил твой отец, он обожает быть в центре внимания. Людям он нравится. Именно поэтому его школа карате так популярна. Многие готовы ехать на другой конец штата, лишь бы послушать его стихи.

– Противоположности притягиваются, так ведь?

– Ты про отца и Карсона?

– Ага. Пока он жил с нами, я этого не понимал, а потом вдруг подумал: странно, что эти двое сдружились. Да, папа вырос в деревне, но часто бывал в городе. Бабушка и дедушка старались дать ему хорошее образование. Насколько знаю, они не нагружали его никакой работой по дому, чтобы он мог читать и писать вволю. Отец буквально вырос на книжках и знает больше любого профессора. Кажется, нет в мире такой книги, которую он не читал. А Карсон рос в глуши. Родители мало заботились о его образовании. Им надо было, чтобы он помогал в турфирме. Чего он только не делал: и рыбу чистил, и любой двигатель мог починить. Общего у них с отцом – разве что любовь к боевым искусствам, только вот папа воспринимает карате скорее как красивое зрелище, а Карсона больше интересуют способы убивать и калечить людей.

– Наверное, ты прав, – говорит мать. – Даже забавно. Твой отец столько лет дружит с Карсоном, что я воспринимаю их как родных братьев. Из общего у них не только карате. На самом деле сходства больше, чем ты думаешь. Да, папины родители были сторонниками образования, но в нем они видели лишь средство достижения цели. Учиться надо на адвоката или врача, а потом открывать свой кабинет. Именно это твой дедушка постоянно внушал отцу – что нужно работать на самого себя.

– Хочешь сказать, работа писателем не считается?

Мать корчит выразительную гримасу:

– Нет, если она не приносит дохода. Твои бабушка с дедушкой, уж прости, совершенно не ценили образование как таковое, не говоря уже о карьере поэта. Извини, может, я к ним несправедлива, – добавляет она, качая головой. – После войны людям нужны были деньги и материальное обеспечение. Колледж давал возможность устроиться в жизни. Использовать этот шанс ради… потакания собственным прихотям было глупо, а если ты к тому времени успел обзавестись семьей – и вовсе безрассудно. Кажется, я видела твою бабушку счастливой только один раз в жизни – на открытии папиной школы. Она, конечно, волновалась, что он преподает никому не нужное карате, но, по крайней мере, в ее глазах он двигался в верном направлении. Будь твой дедушка жив, он чувствовал бы то же самое. Сын-поэт – одна только мысль об этом здорово их нервировала. Дедушка в то время повторял: «Откуда ты знаешь, есть у тебя талант или нет? Мало ли что говорят чужие люди». Бабушка же считала сочинение книжек юношеской блажью, вроде баловства с наркотиками или голосования за демократов… Пожалуй, ты прав, Карсона воспитывали иначе. Его родители тоже хотели, чтобы он разбогател. Школа этому мешала, поскольку зря отнимала время. У них имелось четкое представление о том, как добиться успеха, а сын должен был помогать. Если он проявляет литературный талант, прекрасно: значит, когда подрастет, будет составлять рекламные объявления и готовить буклеты для фирмы. Хочет применять таланты в другой сфере? Глупости! Зачем сочинять стихи, когда есть хороший источник дохода? Насколько понимаю, их злило, что сын стремится к иному образу жизни – будто тем самым он умалял их мечту. Однако и у Карсона, и у твоего отца был настолько яркий литературный талант, что смирить его не удавалось. Порой я представляю папины способности как огромную библиотеку вроде той, что в Пенроузе: оформленную в готическом стиле, с ярко горящими окнами. А Карсона я вижу как костер, пылающий в центре лесной поляны, и свет его озаряет деревья на сто метров вокруг. Именно этот огонь они друг в друге и увидели. Твой отец всегда, сколько его знаю, повторял, что Карсон делает свое дело, обнажив душу и вывернув ее наизнанку. Карсон говорил о нем то же самое. Отсюда…

– Крепчайшая дружба в истории, – подытоживает Уилл.

Мать еще никогда на его памяти не рассуждала про отца и Карсона в таких выражениях, и он невольно теряется, не зная, как реагировать на ее откровения, в итоге решив ограничиться банальной фразой.

– Да, пожалуй, – соглашается мать. – Мне кажется, твой отец ради него готов на любые жертвы.

– Хорошо, что Карсон не потребовал первенца в жертву.

– Я бы на твоем месте не была так уверена, – хихикает мать.

8

Возьмите нож, что поострее.

Карсон Локьер. Чистка форели

В тот год, когда отцу Уилла исполнится восемьдесят три, а самому Уиллу – пятьдесят, отец выпустит мемуары о своей дружбе с Карсоном Локьером под названием «Несущий лампу во тьму». Книга, представляющая собой помесь стихов и эссе, будет посвящена пятой годовщине со дня исчезновения и предполагаемой гибели Карсона в дебрях Камчатки на Дальнем Востоке России. Уилл станет брать с собой томик на каждую рыбалку, но откроет лишь год спустя, когда серия свирепых ураганов запрет его на ночь в аэропорту Сиэтла. Многие отцовские фразы, многие эпизоды из жизни покажутся до боли знакомыми. Книга отправит его в прошлое, заставляя вспоминать и стихи, и события, и людей.

В самой середине Уилл прочитает необычный фрагмент:

«Некоторые стихотворения так и не легли на бумагу. Не все мои работы, разумеется, были хороши, но я по пальцам руки могу пересчитать темы, которые не удалось облечь в надлежащую форму. Одной из таких стала история, которую рассказал мне Карсон незадолго до своего развода. С женой он разошелся внезапно, стремительно, безжалостно и к нам приехал в ужасно подавленном состоянии. Первое время, что он жил у нас, мы с ним каждый вечер включали телевизор и смотрели „Гриффинов“