Читать книгу - "Да будет воля моя - Евгений Кузнецов"

же деле никакого волшебства в его неожиданном появлении не было. Просто — не все зеркала плотно прилегали к стенам, что создавало иллюзию калейдоскопа, и за некоторыми из них имелись потайные пространства, где мог бы поместиться человек. За одним из таких зеркал и прятался все это время Маммон.

Он вышел из-за зеркала и подошел к диванам. На его лице застыла мрачная гримаса.

— Опасен сей человек, — задумчиво произнес он. — Необходимо предупредить блудницу. Ну а если он окажется упрямцем, то придется принимать серьезные меры в отношении него. Нельзя допустить, чтобы он продолжал сеять смуту на поле, где я пожинаю свою жатву.

Девушки непонимающе переглянулись.

Маммон достал из кармана айфон и выбрал нужный номер из списка контактов.

Глава 35

Постоянно оглядываясь, словно ожидая преследования, Киппен поспешно миновал безлюдный синий коридор и вышел в темный танцзал. Девушка-бармен все еще стояла за стойкой и записывала что-то в журнал.

Киппен подошел к бару и задумчиво произнес:

— Странные существа.

Барменша подняла на него глаза и заинтересованно спросила:

— Что вы имеете в виду?

Киппен игнорировал ее вопрос. Он достал из внутреннего кармана бутылку коньяка и сделал большой глоток. Утерев капли с подбородка, он произнес, будто размышляя вслух:

— Что же это за чертовщина?

— Но что там произошло?

Словно очнувшись, Киппен сделал еще глоток, завинтил крышку на бутылке и спрятал ее обратно в карман. Он пристально вгляделся в глаза барменши. Те были серого цвета с темно-зелеными прожилками, подвижными и живыми, в общем, никак не походили на «стеклянные» глаза близняшек из зеркальной комнаты.

Киппен облегченно вздохнул:

— Скажите, у них всегда были такие глаза?

— Какие? — настороженно спросила барменша.

— Ну как вы описывали, бледно-серые и неподвижные, словно остекленевшие.

Барменша изменилась в лице:

— Нет, они должны быть насыщенно голубыми, почти васильковыми.

— Третий случай, — заключил Киппен. — Такая массовость не может не настораживать.

— Может, вирус?

— Угу, вирус, но только в головах. Скажите, сестры были набожными?

— Я вас умоляю! Из синагоги — на шест. Да они у нас самые отъявленные нигилистки. Ни во что не верили. Только тусы и бабки колыхали их.

— Представьте себе, теперь они рассуждают о вере.

— В Бога?

— Скорее в дьявола.

— Знаете, Сол был большим выдумщиком. Нам с ним никогда не было скучно, он все время что-нибудь затевал. Например, он ввел в клубе правило. Все наши — даже Максуд с Рустамом! — должны были в течение месяца читать какую-нибудь определенную книгу, в основном это была философия, и общаться друг с другом цитатами из этой книги, пускай даже и не в тему. Кого мы только не перечитали. И Лао-цзы, и Сенеку, и Хайяма, и Монтеня, и Екклесиаста. Прикольнее всего получилось с «Дао де цзином», — барменша невесело улыбнулась, но снова нахмурилась: — Но откуда они набрались про дьявола, ума не приложу. Хотя, может, из Ницше?

— Это мне и предстоит выяснить. Но прежде надо разыскать Мию Мегу. Не поможете?

— Надеюсь, Солу не навредит вся эта шумиха вокруг его имени?

— Это никак не навредит Рую. Наоборот, это поможет мне разобраться в происходящей в вашем городе чертовщине и восстановить справедливость, совершенную в отношении него.

— Хорошо, тогда я скажу. Вообще, Ми-Ми живет в Кабардинке, но разъезжает по всему побережью. Сол обмолвился, что на этот раз она сняла квартиру у нас в центре.

Барменша черкнула что-то на клочке бумаги и протянула его Киппену:

— Вот адрес.

Киппен бегло посмотрел на листок и спрятал его в блокнот:

— Спасибо. Прости, я так и не узнал, как тебя зовут?

— Блейк.

— Будь начеку, Блейк.

— Не беспокойтесь, мне не привыкать.

Киппен покинул темный и безлюдный ночной клуб с тревожным предчувствием чего-то недоброго.

Глава 36

На дверной звонок никто не открывал. Киппен достал из кармана клочок бумаги, полученный им от барменши «Неона», и сверился с записью. Адрес был тот. Он повернул ручку — дверь была заперта. Он вновь нажал на кнопку звонка и не отпускал ее до тех пор, пока за железной дверью не послышались шаги и недовольный женский голос. Киппен мысленно собрался.

Дверь открылась. На пороге квартиры стояла высокорослая, фигуристая девушка с черными длинными волосами, собранными на затылке в конский хвост. Мия Мега собственной персоной, мысленно отметил Киппен, девушка, совершившая фурор в Интернете. На ней был черный атласный халат, с неряшливо заштопанным разошедшимся швом. Под блестящим, тонким атласом отчетливо угадывалось отсутствие нижнего белья. Привлекательное лицо девушки портили ссадины и гематомы от побоев, но они были старательно скрыты макияжем. Киппен невольно вспомнил последний просмотренный видеоролик, на котором Мию избивал и насиловал сильно нетрезвый Карчетов.

— Простите за беспокойство. Вы Милана Акопова, не так ли? — нарушил он молчание. — Или лучше обращаться к вам Мия Мега?

Милана без малейшего стеснения разглядывала мужественное лицо Киппена и его атлетическую, сухопарую фигуру:

— Зови меня Мия. А ты красавчик.

Киппен почувствовал себя неуютно под пристальным взглядом бледно-серых, почти прозрачных глаз Миланы, таких же точно безжизненных, как и у сестер из «Неона». Верхние веки Миланы были густо подведены черной тушью, что делало ее глаза боле выразительными.

— Я журналист, мое имя Семен Киппен. Мия, не согласились бы вы дать мне небольшое интервью?

— Дать могу. А на счет интервью подумаю, — Милана рассмеялась и отступила в прихожую, жестом приглашая Киппена: — Проходи в спальню.

Киппен прошел через прихожую, ожидая какого-нибудь подвоха, и вошел в спальню. Бордовые шторы были плотно задернуты, и в спальне царил полумрак. Однако даже слабое освещение не могло скрыть страшный беспорядок: по полу была разбросана одежда вперемешку с осколками стекла и обломками мебели, а в воздухе висел тяжелый запах цветочных духов и алкоголя. Киппен быстро отыскал глазами необычный предмет, выбивающийся из общего антуража. Нечто подобное он и ожидал увидеть. На журнальном столике у дальней стены стояла небольшая сказочная избушка с треугольной крышей и печной трубой, крылечком, дверью и открытыми ставенками на окошке, за которым поблескивало что-то стеклянное. Это была скрытая видеокамера, предназначенная для родительского контроля за младенцем. Однако сейчас, будучи направленной прямо на кровать, она использовалась для того, чтобы фиксировать шалости взрослых.

Милана вошла в спальню:

— Не обращай внимания на беспорядок. У меня совершенно нет времени на уборку. — Она расправила на кровати черную атласную простыню, села на край и похлопала рукой рядом с собой. — Ну садись рядышком, журналист, так и быть, дам тебе… интервью. И обращайся ко мне на ты.

Киппен не сдвинулся с места, оставаясь стоять там, где видеокамера не захватывала