Читать книгу - "Да будет воля моя - Евгений Кузнецов"

дальше от недостижимой регистрационной стойки. Словно неведомая сила препятствовала ему вылететь в Краснодар для расследования загадочного случая помешательства людей.

«Регистрация пассажиров на десятичасовой рейс до Краснодара заканчивается», — объявили по громкой связи.

Глядя поверх голов на стойку, журналист заметил, что женщина в униформе авиакомпании засобиралась.

— Эй, вы забыли пассажира! — громко выкрикнул ей журналист. — Я известный журналист. Моя фамилия Киппен. Да пропустите же вы!

Энергично работая локтями, журналист Семен Киппен бесцеремонно начал проталкиваться сквозь толпу. Наконец ему удалось пробиться к регистрационной стойке, и он буквально повалился на нее.

— Вот мой билет, — тяжело дыша, произнес он. — Спасибо, что дождались.

— Наша авиакомпания заботится о своих пассажирах, — натянуто улыбаясь, заученно ответила женщина в униформе.

Она взяла у Киппена паспорт с билетом и, сверившись с данными, выдала посадочный талон:

— Ваше место двадцать пятое, салон для некурящих. Посадка через тринадцатый гейт терминала «А». Вылет по расписанию. Постарайтесь больше не опаздывать.

Женщина поспешно удалилась по служебному проходу.

Ориентируясь по указателям, Киппен пробрался к своему посадочному гейту и больше не отходил от него ни на шаг, боясь быть подхваченным людским потоком и унесенным неведомо куда. В напряженном ожидании, слушая голосовые объявления по радио и поглядывая на табло, прошел час.

Лишь только расположившись в кресле самолета, Киппен смог облегченно вздохнуть. Он достал из внутреннего кармана заветную бутылку коньяка, что всегда была при нем, и сделал глоток. Спиртное растеклось приятным теплом в груди. Он откинулся на сиденье и закрыл глаза, погрузившись в полудрему.

Глава 33

Краснодар встретил столичного журналиста ослепительно ярким солнцем и по-весеннему теплым и ласковым ветерком. До центра Киппен добрался на автобусе. Он заселился в первый же попавшийся отель и, не мешкая, отправился в ночной клуб «Неон» для встречи с его владельцем Соломоном Руем, изнасиловавшим фотомодель Мию Мегу первым.

Ночной клуб уже окончил свою работу, однако двери были открыты. Киппен вошел в темный и безлюдный танцевальный зал. Где-то в глубине зала монотонно гудел пылесос. Между столиками медленно двигалась уборщица-азиатка, производя уборку. А над стойкой ярко освещенного бара склонилась девушка-бармен. Она что-то подсчитывала на калькуляторе и заносила в журнал.

Киппен подошел к бару:

— Доброе утро. Я хотел бы побеседовать с владельцем клуба Соломоном Руем.

Барменша оторвалась от журнала и с подозрением оглядела незнакомца:

— И что вам могло от него понадобиться?

— Простите, я не представился.

Киппен достал кармана свое редакционное удостоверение и раскрыл его перед барменшей:

— Меня зовут Семен Киппен. Я журналист. Правда, с недавних пор независимый. Так что мое удостоверение — это лишь простая корочка.

— Из столицы? — удивилась барменша.

— Угу. — Киппен убрал удостоверение обратно. — Так вы подскажете, как мне его найти?

— Знаете, к сожалению, вы не сможете побеседовать с Солом. После аварии он находится в городской больнице в состоянии комы… и вряд ли из нее когда-нибудь выкарабкается. Мозг поврежден, а о теле я вообще молчу.

Киппен полез в другой карман, достал блокнот с карандашом и быстро сделал какую-то запись.

— Как это произошло?

— Менты говорят, что долетался.

— Но вы им не верите?

— Не особенно. Вы собираетесь написать обо всем этом?

— Пока что только разобраться. О чем именно писать, а о чем умолчать, я решу позже. Скажите, вы хорошо знали Руя?

— Понимаю, куда вы клоните. Я знаю, что такое по пьяни не справиться с управлением и влететь в дерево на скорости за сотню километров в час, но это не про Сола. Он даже нетрезвым… — барменша осеклась. — Простите, но это уж точно не для печати.

— Разумеется.

— Так вот, он частенько подвозил меня с работы на своем Майбахе, и я лично видела, как он водит. Да, он любитель погонять наперегонки с каким-нибудь задиристым малолеткой на понтовом папином «Порше». Но он ни разу не попадал в серьезное дэтэпэ, вы понимаете, ни разу.

— Что же могло произойти, по вашему мнению?

— Не знаю. Но все это очень подозрительно.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, во-первых, Сол сильно изменился. А во-вторых, много странных событий предшествовало этой аварии.

— Прошу вас, постарайтесь припомнить все в деталях, это крайне важно. Шаг за шагом. Итак, во сколько Руй появился в клубе в тот злополучный день?

— А он его и не покидал. За день до этого он ушел из дома и переночевал в «Неоне». А вообще, все началось с того, что Сол влип в одну стремную историю…

— Знаю, — перебил Киппен. — Я заглядывал на страницу Мии Меги.

— А вы неплохо осведомлены. Так вот, наутро после появления в сети того видоса он был нервозный, дерганный, в общем, сам не свой. Пробираясь сквозь темный зал, он даже упал. — Барменша указала рукой на пол. — Прямо здесь.

— Вы лично присутствовали при этом?

— Разумеется. Я здесь бессменная, можно сказать, рабыня, но мне нравится такая жизнь. К тому же Сол не жмот. Короче, я еще спросила его тогда про изнасилование, а он сказал, что это фэйк нейросети. Соврал, конечно же, я же заметила ссадины от ногтей на его руках и шее. Ну а потом появился тот странный тип со стеклянными глазами.

— Вы сказали, стеклянными глазами? — переспросил Киппен.

— Ну это фигурально выражаясь. Просто — они были бледные-бледные, почти прозрачные, неподвижные и блестели, словно стеклянные. Признаться, мне стало не по себе, когда он пристально уставился на меня и заупокойным голосом сказал, что желает лицезреть Соломона Руя. Представляете, он прямо так и сказал, лицезреть. Я поскорее отшила его к нашему вышибале Рустаму. Они отошли в сторонку, о чем-то поговорили, после чего Рустам отвел его в офис. Прошла ночь, но стеклянноглазый так и не вышел. Наутро появился Сол. Он был необычайно возбужден. Взял из бара бутылку коньяка, пластиковые стаканчики, сунул их в пакет и куда-то укатил. Где он был и с кем, понятия не имею. Вернулся он ближе к вечеру. Был уже хорошо подшофе, но это как всегда. Единственное, на этот раз он хохмил больше обычного. Я почему запомнила, он еще пошутил тогда, даже не пошутил, а просто бросил мимоходом, что скоро у меня будет новый бар, мол, а этот клуб пойдет под богадельню. А потом опустил очки — вы наверняка не знаете, он, не снимая, носил… то есть носит солнцезащитные очки, они якобы берегли… берегут его ментальную энергию — и подмигнул мне. Боже, я тогда чуть не тронулась, думала, глюки начались. Его глаза были бледно-серыми… — барменша замолчала на полуслове.

— И что?

— Блин, но ведь они всегда были голубыми! Кроме