Читать книгу - "Том 1. На рыбачьей тропе ; Снега над Россией ; Смотри и радуйся… ; В ожидании праздника ; Гармония стиля - Евгений Иванович Носов"

как только я осенил себя этой истиной, так тотчас и вспомнил, что на том месте, где вспыхивают огоньки, как раз на уровне традесканции, висит на нитке «крокодильчик», которым обычно прищепляют занавески, я же в недавнее летнее время, в знойные дни, когда солнце нещадно било в окно, прикусывал этим зубастым устройством плотный лист бандерольной бумаги и передвигал его вдоль карниза по мере надобности, создавая затененность на своем столе, на листе писчей бумаги. Он-то, поворачиваясь на нитке своим никелем, и отражал свет дворового фонаря — то выпуклой спинкой, то, спустя некоторое время, бочком, на котором у него имелись округлые ушки для скрепляющей оси. Вот и все! Вот тебе и все «кобиясы»! {24}

Да, но кто же заставил вращаться этого «крокодильчика»? Ведь еще вчера он вел себя смирно, и я даже забыл о его существовании. И только этой ночью он принялся «покуривать» под покровом традесканции…

Я выскользнул из-под одеял, подбежал к батарее и с ликующей догадкой цапнул ее рукой.

Так и есть: затопили!

Так вот, оказывается, какой теплый и пушистый пожаловал ко мне Тихон на рассвете…

Песочные часы

Время… Прихожу в смущение, когда попадается на глаза нехитрый прибор: две стеклянные воронки, заключенные в раму противоположно друг другу, подобно двум «дамам пик», у которых одна общая талия. Никакой другой имитатор хода времени так не жесток и беспощаден по своей сути и наглядности, как эти песочные часы. Неумолимая наглядность в том, что часы эти не кружат стрелками, не бархатно и торжественно звонят, не весело и забавно кукукают, а неудержимо текут. И как раз эта текучесть, с которой ничего нельзя поделать, и заставляет содрогнуться… Наглядность еще и в том, что когда из верхней воронки в нижнюю побежала первая струйка, мы спокойны и беспечны, как было с нами в юности, когда часы нашей жизни едва только начали бег. Нам тогда казалось, что песку в нашей жизненной колбе еще несчетная уйма. Но по мере отсчета лет песчаный горизонт в стекляшке начинает понижаться все быстрей, и вот тут-то в душу закрадываются смута и тревожная оторопь…

В ожидании праздника

Стихотворения

Счастье

Привиделось: зовут, зовут меня,

А я никак не затеплю огня…

А за окном стояла непогода

И ветер вторил скорбному сычу.

А я, прижатый теменью у входа,

Ломая спички, разжигал свечу.

— Ну что же ты? Иди! Я недалече!

Ступай смелей! — мне голос из ночи.

Но я все медлил вышагнуть навстречу,

Боясь не донести своей свечи…

Сквозь стон дерев, ветвей костлявых муки

Ловил я голос, звавший горячо,

И чувствовал, как обжигает руки

Сбегавший воск расплавленным ручьем…

Так я стоял, согбенный, у порога,

Все ждал безветрия, не чувствуя ожога.

И в затишке руки, истлев дотла,

Свеча моя покорно умерла…

И голос тот затих, и занялись зарницы,

И высветилось месяца ребро.

А утром там какой-то дивной птицы

Я подобрал сроненное перо…

* * *

Год коня!..

Эх, дайте мне поводья!

Грива-вьюга, снег из-под копыт…

Пронесусь я звездным половодьем

По Руси, которая не спит.

Млеют огоньки среди сугробов,

Колокольный слышен благовест.

Месяц-ковш, налей вина на пробу,

Угости всех путников окрест.

Окропи коней моих на счастье,

Чтоб впотьмах не потеряли путь.

Эх вы, годы!.. Кони белой масти!

Унесите прочь куда-нибудь…

Иль туда, где за чертой далекой,

В окно морозное дыша,

Свеча мерцает одиноко,

Как без причастия душа…

В ожидании праздника

Голубо и весело:

Солнце — целый день!

Над оградой свесилась

Майская сирень.

Струи тонкой пряности

В воздухе текут.

Будто где-то пряники

К празднику пекут…

Сонет

Лесная тишина. Лишь дальний крик сорок.

У наших ног пылает костерок.

Снежинки робкие на ворсе теплой шубы.

Ладошки тонкие, простертые к огню.

И детски радуются выпавшему дню

Ее зардевшиеся губы…

Но час придет — и это все пройдет,

И след костра сугробом занесет.

Минувший день отложится преданьем.

И, глядя из окна в заснеженный простор,

На дальнем друг от друга расстоянье

Мы будем вспоминать погасший тот костер…

И буду шепотом неповторимое молить,

Чтобы оно смогло все это повторить…

Зов весны

Умчались зимние метели.

И снова выси посветлели…

И тянет к дальним берегам,

Где волны ластятся к ногам,

Желтеют вымытые дюны.

И облака чисты и юны.

И где, быть может, у воды

Я отыщу твои следы…

Гармония стиля

Очерки, выступления, интервью

Идет премьера

Хмурый доселе апрель неожиданно выдал такой денек, что сразу растревожил всю деревню. Воздух наполнился горластым петушиным перекликом. На колхозном дворе заурчали трактора и, словно отогревшиеся жуки, поползли в разные стороны по влажным проселкам, волоча за собой культиваторы и сеялки. Мимо промчался на своем новеньком вишневом мотоцикле комсорг Анатолий Бабанских с каким-то свертком за отворотом плаща (наверное, «боевые листки» или агитплакаты), что-то крикнул мне и покатил в поле.

Я вволю находился за тракторами, надышался хмельным воздухом разбуженных полей и когда наконец в условленный час вернулся к сельскому Дому культуры, то с удовольствием присел на прохладное цементное крыльцо.

Виктора Петровича Почечихина, художественного руководителя Дома культуры, еще не было. Игравшие в волейбол ребятишки сообщили, что он пошел побриться перед спектаклем.

— Мы сами его ждем, — сказал белобрысый мальчонка с большой болячкой на верхней губе.

— А зачем он вам?

— Мы на духачей учимся. Только вот трубы в читальне замкнуты. А ключи у Виктора Петровича.

— Это что ж, водянку на губе о трубу набил?

Мальчонка хмыкнул, смущенно заулыбался:

— Не. Это я босиком бегал. Она и выскочила. Чепуха.